Море (1/2)

***</p>

— Смотри, Бэмби, тут всё очень просто, — говорит Поручик и делает неглубокую затяжку. — Главное - просто доверять и делать всё так, как я скажу.

Леонтьев закатывает глаза, когда слышит дурацкую кличку, которую использует только Саша. Сам владелец этого прозвища давно привык к нему, но бесить оно не перестало. Наверное, так было только из-за того, что она плотно ассоциируется с детством. То время молодой человек не мог назвать лучшим в своей жизни, пусть тёплые воспоминания имелись.

— Смотри, — Щиголев кивает на свой мотоцикл, а после переводит взгляд на парня. Первый выглядит уверенно, хотя, на самом деле, жутко нервничает и переживает похлеще «Бэмби». — Нельзя опираться на глушители и другие части мотоцикла, иначе рискуешь закончить в травм пункте.

— Ты это на личном опыте проверил? Кто был тем везунчиком? — Глупо шутит Лось, пытаясь хоть немного разрядить атмосферу. Получается крайне плохо, молодой человек сам это понимает, поэтому замолкает.

Старший из парней тяжело вздыхает, но не комментирует сказанное, он давно привык к странному и порой непонятному чувству юмора Александра. Иногда оно бесило, но чаще вызывало простое недоумение. Так повелось ещё с детства, когда Ренегат только пытался влиться в компанию.

— Ты не должен отрывать стопы от подножек, — продолжает проводить инструктаж Щиголев. — Ещё нужно прижать колени к моим бёдрам и сесть максимально близко.

— Подожди, подожди, это же может отвлекать тебя, — Лось с опаской смотрит на мотоцикл и нервно сглатывает. Липкий ком страха стоит в горле, Саша ещё ни разу в жизни не катался с кем-то на таком транспорте, поэтому ужасно нервничает и переживает. Всё это глупо, ведь Щиголев, как-никак, один из лучших мотогонщиков, ему прекрасно известно всё о совместной езде.

— Нет, если ты не станешь лезть ко мне в штаны, — смеётся старший и, не дождавшись чужой реакции, продолжает. — Обхвати либо меня за талию, либо бак. И самое главное, — он делает паузу, дабы убедиться в том, что собеседник его внимательно слушает. — Не свешивайся, пока мы едем, и повторяй мои движения при поворотах.

Ренегат кивает, достает пачку сигарет и затягивается. Щиголев расслабленно повторяет за парнем. Страшно, вот прям до дрожи в коленях и тряски в руках, а ещё очень любопытно и интересно. Мечта детства, как-никак. А их Леонтьев начал постепенно исполнять. Одна из таких прямо сейчас стоит рядом и тоже курит свои любимые сигареты. К запаху последних было тяжело привыкнуть, особенно когда сам пользовался другой, более лёгкой фирмой.

— Мы можем и не ехать, просто прогуляемся. Я не настаиваю, — байкер тушит сигарету о каменный забор, за которым расположилось море, после чего кидает ту в мусорку. — Я не буду доставать с ездой так же как ты меня с интервью, — на последнем слове невольно расплывается усмешка.

— Ты мне об этом всю жизнь будешь напоминать? — Леонтьев закрывает одной рукой лицо и издаёт звук, отдалённо похожий на скулёж щенка. За своё тогдашнее поведение безумно стыдно, ведь Саша не просто доставал с интервью человека, ненавидящего всех журналистов. Нет, Лось буквально лез к байкеру на любых совместных тусовках.

— Конечно, Александр Леонтьев, журналист из издания «Кукрыниксы», конечно буду, — кивает мужчина и отскакивает от младшего, дабы не получить подзатыльника. — Надо же мне как-то расплатиться за то «чудесное» время.

— Я же извинился, — страдальчески тянет Саша, он прекрасно понимает, что его извинения не восстановят чужие нервы. И иные способы выпросить прощение так же бесполезны.

— Не лишай меня способа поиздеваться над тобой лишний раз, — смеётся Щиголев, а после вновь подходит к мужчине и приобнимает его одной рукой за талию. — Успокойся, я больше не злюсь. Это же давно было.

— Мне всё равно до сих пор стыдно, — качает головой младший и осторожно кладёт свою ладонь на чужое плечо. — Но в своё оправдание я скажу, что меня собирались выгнать с работы, если бы я не взял у тебя интервью.

Тот ужасный период своей жизни Александр запомнил на всю жизнь. И говоря, что время было отвратительным, журналист ни капли не преувеличивал: во-первых, расставание с любимым человеком, Яшей, с коим Ренегат дружил с раннего детства, но к сожалению, понимания в этих отношений почти не имелось, мужчины были слишком разными; во-вторых, полнейший завал на новой работе, в ходе которого и произошла осечка, принёсшая задание взять интервью у человека, ненавидящего всех журналистов.

— Мы знакомы с тобой с детства, а ты вёл себя, как те жёлтые крысята, — фыркает Поручик и морщится от одной только мысли о «крысах». — Ты же обо мне всё и так прекрасно знал, мой главный и первый фанат.

Байкер прижимает голову к телу младшего. Первый прикрывает глаза и проваливается в солнечный день, на безлюдной дороге, где всё же было двое: сам Саша со своим старым отцовским мотоциклом и Лось, напоминавший тогда скорее оленёнка, чем огромного зверя. Леонтьев всегда приходил на тренировки Поручика и наблюдал за тем с огромнейшим восторгом. Ещё в те дни Ренегат гордо величал себя самым главным и большим фанатом. Порой это бесило и вызывало лишь раздражение, но Щиголев не мог не признать, что только благодаря поддержке младшего получилось достичь таких высот.

— Да, но мы толком не общались после того, как ты уехал. И, если честно, я считал, что ты давно забыл меня, — Саша поправляет свои очки, сползшие на нос. — Ты же стал таким известным и крутым, а я, как говоришь, жёлтый крысёныш...

— Лосик, тебя просто невозможно забыть. Я, когда уехал, очень расстраивался, что не всегда могу писать и звонить тебе. Понимаешь, ты был единственным человеком, поддерживающим меня, — ласково улыбается гонщик, — И не смей сравнивать себя, единственного нормального журналиста, с жёлтыми крысятами.

— Я сам часто не звонил - всё с Яшей пытался строить отношения. Сейчас так смешно вспоминать всё это… Но я не скажу, что было плохо, просто Яша — не тот человек, с которым я был бы счастлив. Да, и я сам не шибко подхожу ему, — Ренегат говорит тихо и неуверенно, они с Шурой редко обсуждают прошлое, предпочитая разглагольствовать о настоящем и будущем. — Прости.