Звёзды (1/1)

***

Люди рассматривают звёзды  в небе с помощью телескопа. После чего строят теории, считают, что космические тела составляют какие-то картины. Саша всегда смеялся над таким ровно до того момента, пока не понял, что занимается тем же самым.

Нет, Щиголев не пялится ночью вверх, не смотрит в телескоп и не читает книг на тему астрономии. Этим всем увлекается Леонтьев. В его глазах всегда светятся звёзды, и Поручик считает, что они намного красивее и лучше тех, что в космосе.

— Саш! Саша, смотри! — Ренегат показывает пальцем в небо, а потом начинает объяснять, что именно нужно разглядывать, и почему это «поражает воображение».

Старший слушает, но всматривается вовсе не в небо — оно для него скучно и однообразно. Сейчас цель ударника — заглянуть в столь родные и любимые глаза. Это с горем пополам удаётся, пусть и не сразу, будь прокляты очки Леонтьева. Порой Поручик их ненавидел. Чёрные дужки, будто пытались скрыть собой всё то, что так полюбилось Щиголеву.

Он внимательно смотрит в глаза младшего, где, кажется, сверкают самые яркие звёзды. С ними ничего не в состоянии сравниться. Саша никогда не говорит этого вслух, считает подобное постыдным и чересчур сопливым, будто содержание вульгарных романов в мягкой обложке из дешёвой бумаги.

Такие книженции, по-другому назвать такие произведения язык не поворачивается, читала Маша в турах. И однажды барабанщик сам ознакомился с этим романом.  Музыкант осилил всё только из-за неимения альтернативы и отсутствия Леонтьева в туре. Конечно, он не мог быть рядом, — тогда был тур у «Кукрыниксов». Вот и оставалось старшему почитывать историю про «Страстную любовь в космосе». Наверное, именно из-за этого космос начал вызывать некое отвращение.

Тёмная радужка гитариста выглядит бездонной и опасной. Поручик чувствует себя психом, ведь его желание окунуться в этот омут растёт с каждой секундой. Возможно, всему виной жуткое несоответствие характера Леонтьева и его внешнего вида. Когда ударник в первый раз увидел Лося, то подумал, что перед ним типичный не шибко умный амбал, не умеющий брать даже четырёх основных аккордов. Но такой образ быстро развеялся, стоило только гитаристу открыть рот и нормально заговорить. Тогда барабанщик понял, что у тёзки внешний вид грозного медведя и «начинка» ласкового кролика.

Ренегат активно жестикулирует, пытаясь этим придать яркости и выразительности своим словам. Приятель не говорит, что это не нужно, рассказы парня всегда полны красок, даже когда тот просто рассуждает о составе собачьих консервов. Голос в такие моменты особо нежный и даже бархатный, и Щиголев готов слушать его вечно, пусть и ворчит иногда из-за постоянного потока слов.

— Представляешь? — Саша поворачивается к ударнику, широко улыбаясь и поправляя сползшие на нос очки.

— Представляю, — Поручик слабо улыбается и затягивается. Он почти не слушал гитариста, слишком увлёкся своим личным космосом. — Лось, ты, конечно, извини, но я перебью тебя. Давно хотел спросить, — мужчина выдерживает короткую паузу, дабы собеседник точно сосредоточился, — А что же всё-таки люди ищут среди звёзд?

Гитарист некоторое время молчит, нахмурив брови и уставив свой взор в небо, необычно ясное сегодня.

— Если говорить научным языком… — начинает говорить  молодой человек.

— А если чисто твоё мнение? Без этих заумных слов и цитирования статей. Я хочу услышать именно тебя, — перебивает мужчина, облизывает губы и, немного поёрзав на пластиковом стуле, усаживается поудобнее.

— Я думаю, в космосе люди пытаются спрятаться от вопросов, а, возможно, даже найти там ответы на них, — Сашин голос становится тише, будто музыкант боится осуждения.

— И какие же вопросы? — мужчина выпускает из рта табачный дым, не сводя своего взгляда с тёзки.

— Куда нам быть… — Леонтьев отпивает немного напитка из стакана. В горле совсем пересохло. — Зачем бежать… — Саша поправляет очки, собираясь с мыслями, — Вроде вопросы такие простые, но люди до сих пор ищут на них ответы там, где их и в помине нет.

— А ты сам нашёл? — Усмехается ударник. — Зачем ты бежишь, а, Ренегат?

— Не за чем, а за кем, — Улыбается Саша. — За тобой бежал, да уже догнал, Поручик.

***