chapter 9 (2/2)

- Умолкни!

Она отхлещет себя по щекам, отдерет остатки души от пола – завтра, все это завтра. А сегодня девушка медленно наклонялась к дрожащей девчонке. О чем они вообще говорили до этого? Ангелам впору завывать свое аве, потому что она нуждалась в спасении сейчас. Они обе нуждались.

Девчонка отчаянно краснела и шумно дышала ртом. Каспер мизинцем погладила яремную вену, собирая прикосновением чужой зашкаливающий пульс.

- Ого, как сердце колотится, - заметила она глухим шепотом.

- Это не из-за те…

Костья чуть прикрыла глаза и сухими, обветренными губами прижалась к чужому мягкому подбородку. Легко скользнула чуть выше, прикасаясь к уголку пухлых губ девчонки. Ресницы Бэллы дрожали, но она смотрела куда-то вниз, мимо лица напротив.

Отпусти-отпусти-отпусти-отпусти. Набат в голове стучал, и она напрягла весь самоконтроль, чтоб оторваться от ее лица. Рука нехотя, с сожалением, соскользнула с Бэллкиной шеи, сползая к прикрытым футболкой ключицам.

Блять….

Купер отпустила ее запястье и даже подняла ногу, чтоб шагнуть назад, когда Кузнецова вдруг зажмурилась, и подалась вперед, в порыве чего-то неясного прижимаясь к ее рту.

Она хотела что-то сказать, но все слова разбились о мокрую кожу.

Каспер прохрипела что-то в ее губы и вцепилась во влажную ткань футболки на ее талии, собрала ткань в кулак, возвращая вторую руку на шею, потому что вдруг испугалась, что девчонка отвернется. Она бы не пережила этого сейчас.

Что-то происходило с ними. Что-то неправильное и ужасное.

Малая не умела целоваться тогда, и спустя месяц не научилась, но она так выдыхала в чужой рот, послушно откидывала голову и одуряюще пахла собой, что ее неопытность не имела значение.

Купер скользнула рукой по ее лицу, обвела татуированными пальцами шрам на линии челюсти, погладила щеку. Бэллка выдохнула в поцелуй, неосознанно прижимаясь к ней всем телом, закинула руки на шею, аккуратно зарываясь ладонями в ершистые волосы на затылке….

Этого не должно было происходить. По ощущениям, ей разорвало к хуям артерии, и голова кружилась пьяной каруселью, но Костья никогда ничего круче не чувствовала.

Воздух в легких заканчивался, и она отстранилась аккуратно, напоследок почти целомудренно прижимаясь к губам девчонки. Еще, и еще. Сползла на подбородок, откинула ее голову и поцеловала в шею, касаясь губами и собственных пальцев.

Бэлла застыла, тяжело дыша. Девчонка выглядела так, что она готова была саму себя приговорить к смерти, лишь бы это зрелище было последним в ее жизни. Взъерошенные, мокрые волосы, пульсирующие от поцелуев губы… Красивая. Господи, за что?

Качая головой, Купер отстранилась, опуская руки. Кузнецова выдохнула чуть громче, чем хотела бы, судя по распахнувшимся глазам.

- Иди.

Девушка неверяще уставилась на нее.

Уходи. Убирайся, проваливай, съебывайся отсюда, пока я не наделала еще больше глупостей!

- Я сказала, иди, - она кивнула на дверь и отвернулась, чувствуя, как медленно, капля за каплей, злость на саму себя проскребает дорогу к сердцу.

Бэллка дернулась, и, проходя мимо, специально задела ее плечом. Шумно собрала вещи, пока Купер выравнивала дыхание и мечтала провалиться сквозь землю. Отодвинула задвижку, схватилась за ручку двери…

- Стой.

Девчонка обернулась, но Костья продолжала стоять к ней спиной.

- Завтра с утра иди к Поляковой, и скажи, что ты передумала, и мы отлично… ладим. И еще: скажешь кому-то об этом, я тебя убью.

Дверь душевой захлопнулась с оглушающим грохотом. Охранник наверняка проснулся.

***

Солнце выглянуло неожиданно и яркими, блескучими лучами облизывало макушки уже почти голых деревьев, когда обитательницы Школы открыли глаза. Воздух, лившийся из приоткрытого окна, оказался теплым, и даже ненавистная зарядка показалась терпимым мероприятием.

Уже ушедшее лето подарило запоздалый, будто потерявшийся в череде сумрачных недель денек. Мелкие все перерывы с воодушевлением носились по газонам, шурша уже подгнивающей листвой, и подставляли довольные лица такому долгожданному солнцу.

Бэллка не веселилась и не радовалась. Вообще.

Она завязала короткие волосы в привычную, смешную гульку на макушке, спрятала опухшие глаза под капюшон куртки и сделала решительный шаг из комнаты.

Так хотелось приложить к душе подорожник и спрятать чудом уцелевшие после вчерашней ночи крылья-конечности под одеяло. Пролежать там вечность, осознавая, насколько низко она пала, если вчера самозабвенно прижималась губами к девчонке. И черт с ним, если бы просто к девчонке. В конце концов, поцелуев с противоположным полом у нее никогда не было. Но это была чертова Костья Купер, которая относится к ней, как к надоедливому таракану.

На залитой светом площадке у здания Школы она, наконец, решилась опасливо поднять глаза. Глубокий вдох и три быстрых выдоха, как учил тренер. Взгляд прилип, словно муха к чему-то сахарному, хотя Кузнецова все утро уговаривала себя не смотреть.

Костья шла лениво, спрятав руки в карманы широких форменных штанов – Бэлла теперь знала, каково это, чувствовать эти руки на себе, хотя совершенно не планировала этого.

Кузнецова вздрогнула.

Она не смотрела на нее. Недовольно перепиралась с их физруком, отмахивалась от Петрухи. Она вела себя как обычно. И Бэллка вдруг поняла…

Осознание ударило горячей молнией точно в темечко. Вне зависимости от того, сколько времени и сил Малая тратит на стыд, смущение, страх и неловкость, любая ее эмоция бесполезна.

Липкое ощущение беспомощности разлилось внутри.

Костья Купер засмеялась, хлопая Петрову по плечу. Кажется, они вместе смотрели на Асю, когда Каспер вдруг заметила ее и на секунду – о, всего на секунду - встретилась с ней своими глазами. Ее ухмылка даже не дрогнула, когда она отводила взгляд.

Вопреки сладким обещаниям из телека, в животе запорхали не бабочки – липким волнением там барахтались неповоротливые гусеницы. Бэллу замутило.

- Скакалку возьми.

- Что? – она обернулась, разглядывая Юрия Дмитриевича, который совершенно точно не стоял рядом еще минуту назад.

- Скакалку, говорю, возьми, - щелчком преподаватель сбросил с ее головы капюшон, - Прыжки сегодня. Ты какая-то потерянная…

Кузнецова зло усмехнулась, поднимая подбородок.

- Да нет, я сегодня нашлась. Давайте свою скакалку.

Дмитрич не единственный, кто изумленно поднял брови в конце занятия, когда она выдала лучший результат, обходя сразу нескольких рослых девчонок, с которыми физрук был особенно приветлив. Сама Бэллка этого уже не видела. Расталкивая плечами всех подряд, она тащилась обратно в Школу.

***

Назойливые солнечные зайчики тянулись отовсюду, пытаясь пробиться в кабинет сквозь ветки деревьев и оконные решетки. Малые истошно орали в коридорах и во дворе, и Петрова морщилась.

Пахло затхлыми реактивами и свежей краской. В классе почти никого не было, и они с Костьей вытянули на задней парте руки-ноги, отдыхая после нудной лекции биологички. Лучше б ОБЖ почаще так начитывали, честное слово. Здесь всем глубоко похуй на то, как размножаются рептилии, но знать, как спастись после ножевого, не помешало бы никому.

В голове только ленивый тон и несколько старых строчек Стинга. Сегодня тренер ждет сразу после обеда и от мыслей о долгой тренировке хочется застонать.

- Ты странная сегодня, - как бы между прочим заметила Настя, разглядывая карандаш, мелькающий в руке старосты с бешеной скоростью.

Костья подняла на нее потемневшие глаза и выгнула бровь, молча ожидая продолжения.

- Не ела, - начала загибать пальцы хмурая Петруха, - Ни на кого не орала, хотя стоило. Дерганная какая-то…Может, в больничное сходим?

На парту приземлился ободранный самолетик. Девчонка с косой до пояса, притащившая его, исчезла вместе со сквозняком, чувствуя мрачное настроение Каспера. Староста рваным жестом сдернула записку и сунула ее в карман, не читая.

- Во-о-от, - вгляделась в лицо Купер Настя, - Точно что-то случилось.

Костья издевательски вскинула брови:

- Удочеришь меня?

- Очень смешно.

У нее снов круги под глазами и это плохой знак. А еще плечи как-то разом потяжелели от нарастающего бремени ответственности, словно кто-то каждую минуту подкладывал камень на огромную груду проблем, давно лежащую на старосте.

Петрова перевела взгляд на расцарапанную, старую доску. В центре еле держался плакат со скелетами черепах и крокодилов. Внемля теме, кто-то подрисовал им нереалистичные члены. Это не было смешным ни для кого из них, но биологичка, шестидесятилетняя дама с буклями на лбу так неловко краснела, натыкаясь на них взглядом, что рисунок того стоил, несмотря на нелепость.

Карандаш в руках Купер сломался с глухим треском. Настя не стала оборачиваться. Дальше спрашивать ее бесполезно, а надеяться на то, что староста пустит к себе в голову кого-то все равно, что ждать появления в классе голой Элеоноры. Глупо и тянет на сумасшествие.

- Когда соревнования следующие?

Настя приподнялась на парте:

- Как давно тебя это интересует?

- Я что, не могу узнать, как у тебя дела?!

- Ты не можешь отвечать вопросом на вопрос.

Костья помрачнела и отбросила останки карандаша на парту. Они звонко покатились по столу.

- Ладно, - заинтригованно протянула Настя, - Ладно… Выездные Дмитрич отменил. Сегодня в спарринги поставит, будем надеяться, что это был не последний шанс выехать, но девки расслабились, и я…

- Покажи её Дмитричу.

- Кого? – растерянно оглянулась девушка, откидывая с лица темные, липкие после утренней зарядки пряди.

- Малую. Возьмите в команду. Она вывезет.

Захотелось что-нибудь разбить.

- Может, мне ее на колени себе сажать на уроках? – обманчиво-слащаво протянула Петруха.

Каспер сжала под партой кулаки, судя по выражению лица, изо всех сил сохраняя дипломатичный тон:

- Нет, это уже слишком.

- Слишком?! – вскинулась Петрова, - Слишком – это то, что ты делаешь. С какого перепоя я должна выбить ей место в команде?

- Насть, у нее разряд по АРБ не принят только из-за того, что она девочка. И у нее…сильная реакция.

- АРБ и ММА – разные вещи!!

- Не ори.

Снова эта насквозь фальшивая игра в благодетельницу-защитницу, от которой по позвоночнику только колкая дрожь. Снова минимум объяснений и тухнущий взгляд.

Вчера она видела, как Купер курила. Сигарета дотлела до фильтра, а девушка не

сделала ни одной затяжки.

Настя недавно поняла: человек пластилиновый, он сминается и ломается, когда его роняют. Но он также легко плавится и сдается, оказываясь в руках, теплее на пару градусов окружающего мира. И Костья ломалась в чьих-то, даже не пытаясь сопротивляться. Все чаще оказывалась уязвимой, хотя всей душой ненавидела это состояние. Дикая, упрямая и больная староста десятой группы менялась. И Настя не могла ей помочь.

Петрова уронила голову на руки, заглушая собственный голос:

- Ну и откуда ты это знаешь?

- Документы Литвиновой, - нервно дернула плечами Костья.

Молчание впору было разрезать раскаленным ножом, который Настя, судя по всему, должна была достать из спины. На проглядывающую в чертах Купер потерянность было больно смотреть.

- Я часто что-то прошу?

И перехватило дыхание.

- Кость, ты…

Бунина ворвалась в кабинет очень растрепанным и румяным смерчем:

- Быстрее, блядь! Она ее убьет!

***

Она злилась на все, даже на чертов воздух. И толпа у кабинета не помогала справиться с агрессией. Улыбающаяся щербатой улыбкой Вера тоже. Особенно, когда преградила Бэллке дорогу, сложив руки на груди.

- Я могу пройти? – сквозь зубы поинтересовалась Бэлла, воинственно глядя на нее сверху вниз.

- Умоляй, - нахально улыбнулась ей девка краем рта. Девчонки вокруг зашлись хохотом гиен.

- Дай пройти! – прошипела Малая, глядя в прямо в бесцветные глаза.

- Неправильный ответ….

Бэлла сжала зубы, закипая. А гиены завыли снова.

Все.

Это был самый простой бросок в ее жизни, потому что улыбающаяся девка попросту не ожидала. Чужой нос приятно хрустнул под пальцами, разнося адреналин…

Кто-то кричал, и ее оттаскивали, но перед глазам все плыло. А потом в поле зрения вдруг оказалось лицо Костьи-мне-на-тебя-похуй-Купер. Она тоже кричала, наверное. И еще она выкрутила ей правую руку, оттаскивая, обжигая прикосновением запястье второй раз за сутки.

У недвигающейся, лежащей на полу Веры Петрова проверяла пульс. Она холодно усмехнулась, а потом кивнула Костье.

Соглашаясь.