IV. Сокрытое во тьме. (1/2)

Резкий неприятный запах побудил пребывающего в беспамятстве Феликса очнуться, и молодой человек широко распахнул глаза, неистово глотая воздух. Откашлявшись, он огляделся, видя перед собой испуганные лица незнакомцев.

— Вы… кто? — прохрипел Феликс, растерявшись.

— Не переживайте, вы потеряли сознание, скорая уже едет, сейчас вам лучше прилечь, — взволнованное лицо бариста замаячило перед глазами Ли.

Феликс слабо отмахнулся и, пошатываясь, встал, продолжая дрожать всем телом. Чужие руки схватили его и осторожно потянули вниз, призывая лечь обратно.

— Я в порядке, — Ёнбок лихорадочно думал, что сказать, чтобы его отпустили, — Забыл принять таблетки. Давление поднялось. Извините за принесенное неудобство.

Пораженные сотрудники кофейни застыли, непонимающе переглядываясь между собой.

— Вам точно не нужна помощь? — недоверчиво спросил бариста.

— Нет, спасибо, уже всё хорошо. Простите, — склоняясь поочередно к каждому незнакомцу в извиняющемся жесте, Феликс, пятясь, быстро покинул заведение, слыша гудящий шепот растерянных людей.

Выйдя на улицу, Феликс судорожно вдохнул полной грудью свежий воздух, пахнущий мокрой землей и свежескошенной травой.

«Я же не сумасшедший», — спутанные мысли, словно пчелы, роились в голове Феликса, пока он быстрым шагом шел домой, — «Я точно слышал чей-то голос, я точно видел этого человека».

Внезапно Феликс остановился посреди дороги, и женщина, идущая позади, споткнулась, едва не врезавшись в спину Ли.

— Человека? — обескураженно обратился Феликс в пустоту, — Разве мог это быть человек? — парень прикрыл глаза рукой, нервно рассмеявшись, — Я в самом деле думаю об этом как о реальности? Пожалуй, надо немного поспать.

***</p>

— Чан!

Взволнованный пылкий голос, отталкиваясь от стен и высоких потолков, разнесся по всему дому. Возглас повторился, заполняя собой всё пространство:

— Чан! Уныние!

Нескончаемый поток мыслей был прерван, и Чан, вырванный окликом из омута раздумий, смял очередной лист бумаги и, подняв его легким движением руки в воздух, сжег щелчком пальцев.

Медленно выплыв в гостиную, Чан в ожидании уставился на потрясенных Чревоугодие и Блуд.

— Что-то случилось? — встревоженно обратился он к Грехам, переводя проницательный взгляд с одного на другого.

— Ты не поверишь! — глаза Хёнджина горели ярким пламенем, он театрально взмахивал руками, — Он нас видел! И слышал!

Чан сдержанно вскинул одну руку, призывая Хёнджина к спокойствию. Блуд утих, продолжая взволнованно перекатываться с носка на пятку, не в силах сдержать охватившие его эмоции.

— Что случилось? — неторопливо повторил свой вопрос Уныние, обращаясь к Чанбину, который стоял позади взбудораженного и растрепанного Хёнджина.

— Ты прекрасно знаешь о том, что я часто спускаюсь в мир живых, — Чан задумчиво кивнул, внимательно слушая, — Я, как обычно, выбрал понравившегося смертного. Изначально он не казался необычным — учится, общается с друзьями, в общем, стандартный человеческий набор. Сегодня я впервые подал голос, — глаза Чанбина округлились, и он едва слышно прошептал, — И он услышал.

— Это невозможно, — Чан недоверчиво покачал головой, — Закон Семи Грехов гласит, что…

— Мы знаем, о чем гласит Закон, — прервал его Хёнджин, взволнованно накручивая бордовый локон на палец, — Я так и сказал Чанбину — но он дотронулся до смертного, и знаешь, что произошло? — Хёнджин склонился к уху Чана и горячо выдохнул, — Смертный его увидел.

Уныние отстранился, скептично глядя на Блуд сквозь съехавшие на переносицу блестящие линзы очков. Элегантным движением водрузив их на место, Чан с сомнением покачал головой.

— Не веришь? — с напускной обидой спросил Хёнджин, — Я сначала сам своим глазам не поверил.