Часть 2 (1/2)

Пройдя в небольшой домик недалеко от моста, я оказалась в обществе пожилой женщины, перебирающей жилистыми руками кучу небольших баночек с разными отварами, и ее мужа, который смотрел на меня с огромной долей заинтересованности и широко улыбался. Картина, честно, странная вырисовывается - его улыбка вкупе с окровавленным фартуком с ошметками рыбьей чешуи выглядит крайне сюрреалистично. Меня даже пробирает на легкий смешок.

— Так ты у нас пострадавшая?, — он стягивает испачканную вещь и кидает в плетеную деревянную корзину (и как можно сразу не застирать, запах ведь будет отвратный?). Его жена жестом подзывает меня к себе и я убираю руку Люмин со своего плеча. Подойду сама, не хочется выглядеть настолько беспомощной.

— Я просто подвернула ногу, ничего сверхъестественного, — проговариваю тихо, усаживаясь на небольшое кресло подле камина. В ответ слышу лишь тихое бормотание. Женщина аккуратно приподнимает ткань, стараясь не причинять лишней боли, и стягивает импровизированную повязку авторства самой Путешественницы. Цокает языком и двигает коробку с лекарствами поближе к себе.

— Ты еще и кожу разодрала, глубоко достаточно. Не спорь, девочка, загноится еще, будет тебе потом радостно в жизни.

Я вскидываю бровь и смотрю на ногу - действительно, там была уродливая рваная рана, видимо, разодрала о камни, когда падала, и даже не заметила. И Люмин промолчала, чтоб ее...

Старушка аккуратно смывает засохшую кровь и смазывает вокруг дурно пахнущей мазью, мне приходится прикрыть нос рукавом, чтобы не вдыхать столь прекрасные ароматы, и так от голода начало тошнить. Она кидает на меня тяжелые взгляды, задерживает иногда на моем лице, словно что-то хочет сказать. Люмин и Паймон выходят вслед за ее мужем, когда тот просит помочь ему принести пару охапок дров, и женщина останавливается на мгновение, глубоко вдыхая.

— От тебя смертью веет, — сказанное ей повергает меня в шок и я приоткрываю рот, чтобы дать ответ, но слова словно застревают в горле, вот и сижу теперь, словно застывшая с удивлением на лице статуя, — ты была на волоске, да? Не так давно?

Я киваю и сглатываю, не отвечать же ей, что волосок то в итоге оборвался и я таки умерла, и вот совсем не имею и малейшего понятия, каким образом я сейчас сижу здесь, дышу, и сердце вроде как бьется. А может это предсмертные галлюцинации? Какие-то они слишком долгие, вероятно, тут дело в другом. Честно, я задумываюсь об этом каждый вечер, но пока даже на шаг не приблизилась к ответу.

— Береги себя, — она затягивает новую, чистую повязку и улыбается, и мне даже как-то тепло становится, спокойно. А может дело в запахе трав и лекарств, потому что сонливость накатывает безумно резкой волной и я потираю уставшие глаза. Люмин возвращается, сдувая выбившуюся прядь с лица, пока ее руки заняты охапкой ссохшихся дров. Паймон летает вокруг нее, тараторит что-то, но уже как-то все равно. Я откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Думаю, смогу потерпеть до завтрака, спать хочется сильнее, чем есть.

***</p>

Спустя почти неделю после инцидента нога восстановилась полностью и я гордо заявила Люмин, что готова начать тренироваться. Она кивнула мне в ответ и сказала подождать пару часов, пока она отправится на Наруками до кузницы Амэномы, собственного оружия ведь у меня никогда не было. Я угрюмо соглашаюсь - уметь ждать не моя стезя - и решаюсь прогуляться по окрестностям.

Мое любопытство, наверное, самая отвратительная моя черта. В первую неделю пребывания здесь я наткнулась на Нобуси. Любой другой бы просто развернулся и ушел, но мое шило в заднице сказало мне направиться к ним - интересно же, чем они занимаются. Скажем, так быстро я не бегала даже на школьных соревнованиях. Вот и сейчас я, зная об огромном количестве Фатуи и Похитителей Сокровищ вблизи Горна, направляюсь туда, потому клочок бумаги на камне кажется слишком белым и мне срочно нужно его поднять.

Я оглядываюсь по сторонам, дабы убедиться, что никто не нападет со спины, и усаживаюсь на корточки, рассматривая чуть скомканную записку. На таком расстоянии достаточно сложно что-то рассмотреть и я подношу ее ближе к лицу, чуть прикусывая губу изнутри, проворачивая языком серьгу посередине - всегда играюсь с пирсингом, когда нервничаю или испытываю скуку.

«…Кроме того, когда господин Кацураги патрулировал побережье Надзути, он обнаружил там безымянного кабукимоно…»

Кого? Неважно. Все равно из всего этого мне понятно ровным счетом...ничего. Я усмехаюсь и зачем-то убираю записку в карман. Может, спрошу потом у Умэко, знает ли она об этом что-то или нет. Время близится к закату и Люмин должна вернуться в скором времени, хочется сегодня отстреляться и поскорее лечь спать. Я разминаю затекшее левое запястье и выпрямляюсь в полный рост, украдкой смотря на пурпурные искры вокруг Горна Микагэ - зрелище красивое, бесспорно, и, вероятно, опасное.

— Интересно, насколько быстро помрешь, если заберешься туда?, — раздается за моей спиной надменный хрипловатый голос и я резко оборачиваюсь, стараясь разглядеть автора внезапной реплики, насколько мне позволяет моя близорукость. Надо бы достать очки. Я делаю несколько шагов вперед и узнаю в собеседнике того подозрительного гостя окрестностей Конды - шляпа выдает его с головой.

— Тогда я подумала, что это чистый интерес, — отвечаю достаточно громко, стараясь скрыть волнение. Откуда столько смелости взялось - непонятно, — но сейчас это похоже на преследование.

Он ухмыляется (черт, у него вообще есть другие эмоции?) и разводит руками, чуть наклоняя голову вбок. Сейчас он стоит на достаточно близком расстоянии, чтобы я смогла достаточно разглядеть незнакомца. Очень бледный, бесспорно, красивый и, черт возьми, дико подозрительный.