Chapter 2: Audio Notes # 1 (2/2)
</p>
—</p>
Эндрю решил, что на сегодня достаточно. Он собрал свои вещи, взял Кинг на руки и покинул Башню, едва ли кивнув Дэн на прощание.
—</p>
В среду в 5:30 утра Эндрю и Рене оказались в аэропорту. Когда Рене сказала, что забронировала им билет на утренний рейс в Балтимор, Эндрю ожидал, что это будет по крайней мере после восхода солнца, а не в 5 ебаных часов 30 минут.
Он уже выпил три чашки кофе и, тряся коленом, ожидал, когда их пригласят на посадку.
Это были нервы, тревога, предвкушение. Всё, что стояло между ним и потенциальными ответами, был один перелет с одной остановкой, длившийся четыре с половиной часа. Он мог бы забить на это и игнорировать бззз-бззз-бззз в ухе, чтобы успокоиться, успокоиться, успокоиться нахуй.
Рене сидела рядом с ним, жизнерадостная и готовая ко всему, как и всегда. Он не понимал, как она могла оставаться такой, как и не понимал то, как она делает большинство вещей. Эндрю вытащил свой телефон, чтобы отвлечься, но в итоге его конфисковала Рене, когда он начал спорить с кем-то в Твиттере о том, следует ли пить кофе перед полетом.
— Ещё слишком рано, чтобы спорить с людьми, Эндрю. Поговори со мной. Что ты хочешь сделать в первую очередь, когда мы приедем в город?
Итак, они всё обсудили. Эндрю успешно отвлёкся и вспомнил о нервах, скрутившихся у него в животе, только когда объявили их рейс и пришло время идти на посадку на борт.
Ох уж эти вещи, на которые он готов пойти ради справедливости.
—</p>
Когда они прибыли в Балтимор, там было сумрачно, холодно и моросил дождь. Настроение Эндрю ещё больше испортилось, когда он увидел, какую машину им арендовала Дэн. Вместо того чтобы стоять в гараже, как большинство арендованных машин, она была удобно припаркована под дождем. Эндрю сердито посмотрел на старый Шевроле и наполовину соскобленные с неё наклейки.
Его верхняя губа скривилась от отвращения.
— Она сделала это нарочно, — сказал он, засовывая руки в карманы.
— Неправда. Это просто всё, что у них было, — вздохнула Рене рядом с ним и указала на машину. — Ну же. Пока она ездит, всё будет в порядке.
Она похлопала по серой краске и ободряюще улыбнулась ему.
— Я, блять, не поеду на этом, — усмехнулся он. — А если меня кто-нибудь увидит?
— Много поклонников в Балтиморе? — весело спросила Рене, приподняв бровь. Она подняла руку ладонью вверх. — Дай мне ключи. Я поведу машину.
Эндрю не стал топать обратно в аэропорт. Он не прошёл весь путь до одного из газетных киосков и не купил дерьмовую балтиморскую шапку с дешево вышитым спереди крабом — и он определённо не сел на водительское сиденье этого до охуевания отвратительного Шевроле.
Он не собирался позволить кому-то другому возить его по городу. Потеря контроля могла довести его до безумия — это была одна из причин, почему он отказывался ловить такси или заказывать Убер.
С последним твитом, адресованным Дэн, он натянул шапку как можно ниже и отправился в отель.
</p>
—</p>
Дождь начался где-то около полудня, и часть разума Эндрю отметила, насколько это было уместно.
Поэтично.
Когда они подъехали к Хилтону, весь город был в серых тонах. Дальше простиралась гавань, и волны плескались о большой пиратский корабль, стоявший на якоре у частного причала. Зонтики усеивали ландшафт, таким образом прикрывая и полностью скрывая лица и личности, что Эндрю приходилось присматриваться — потому что «а что если» ситуации всегда вызывали у него ноющую боль в затылке.
Отель был таким, как и ожидалось. Эндрю мысленно сделал пометку, что им нужно обсудить то, как Дэн может позволить им остановиться в каком-нибудь отеле вблизи гавани, но не может выложить лишние деньги за аренду машины.
У них, по крайней мере, было забронировано два номера. Рене, должно быть, сказала об этом Дэн, потому что секретарша вручила им два ключа без лишних комментариев и вопросов. Тогда они оставили свои немногочисленные пожитки в номерах и отправились обедать.
Не то чтобы он чувствовал себя странно, находясь в одной комнате с Рене. Но дело в том, что он понятия не имел, как пройдет встреча с риелтором, и, скорее всего, ему будет лучше в отдельной комнате наедине с собой.
Он также никогда не знал, когда снова нагрянут его кошмары, но стресс отлично провоцировал их, и Эндрю молчаливо поблагодарил Рене за её хорошую память.
—</p>
Они направились в ресторан отеля, чтобы быстро перекусить. После полёта Эндрю чувствовал себя выжатым досуха.
Однажды Би попыталась порекомендовать ему лекарство, которое помогло бы успокоить нервы. Он никогда не принимал его. Одна только мысль о том, что что-то химическое могло повлиять на работу его мозга, нервировала его; потеря контроля заставила Эндрю плотно сжать зубы. Максимум, что он себе позволял, — это сигареты и алкоголь, а когда он бросил их, — Кинг.
— Во сколько назначена встреча с риелтором? — спросил Эндрю. Он знал ответ, потому что с тех пор, как приехал в Балтимор, задал этот вопрос по меньшей мере ещё два раза, но ничего не мог с собой поделать.
— В три, — ответила, как и всегда, терпеливая Рене. — Она встретит нас там. Она думает, что мы заинтересованы в покупке.
Его пальцы дергались в поисках сигареты или мягкого меха, чтобы его погладить. Вместо этого он поднёс стакан с водой к губам, но остановился на полпути.
— С чего бы ей думать, что мы заинтересованы в его покупке? Нам просто нужно попасть внутрь.
Рене пожала плечами.
— Я боюсь, что если бы мы рассказали ей истинную причину нашего визита, она была бы менее сговорчивая на детали. Если она думает, что мы можем купить его, она покажет нам каждый уголок и щель, стоит нам только об этом попросить.
Ах. Вот почему ему здесь нужна Рене.
</p>
—</p>
После обеда они отправились в дом Веснински.
8620 Meadow Ct, Baltimore, MD 21207.
Согласно Картам Гугл, он находится на окраине парка под названием «Дэд Ран». «Дэд Ран» был связан с Ликин-парком, также известным как «Знаменитая Свалка Трупов» в Балтиморе.
Подходяще.
До туда было около двадцати минут езды — двадцать минут, наполненные тревогой и предвкушением, бурлящими в глубине его живота. Он уже почувствовал, как у него начинается противный психоз, поэтому закурил сигарету и опустил стекло. Рене бросила на него неодобрительный взгляд, который он благополучно проигнорировал. Тем не менее, она не стала комментировать и вместо этого потянулась к его рюкзаку на заднем сиденье. Как только он оказался у неё на коленях, она подняла бровь, чтобы убедиться, что все в порядке, прежде чем порыться в переднем кармане и вытащить диктофон.
Да, одна из этих чёрных штук в виде блока. Это был более безопасный вариант, чем воспользоваться телефоном: достаточно продвинутый для достижения отличного качества звука и достаточно архаичный, чтобы избежать любого рода шифрования, которые были распространёнными настолько, насколько можно вообразить.
— Среда, семнадцатое апреля, два часа дня и тридцать шесть минут. Нам следует начать здесь. Куда мы едем? Что мы делаем? Зачем мы это делаем? — Рене протянула ему устройство.
Эндрю взглянул на неё. Он глубоко затянулся и со вздохом выпустил дым в окно. Облизнув губы, он заговорил.
[Запись Включена]</p>
—</p>
Они подъехали к дому, который выглядел как любой другой дом на обложке журнала «American Dream». Он был огромным, полностью кирпичным, с десятками окон — больше, чем Эндрю ожидал увидеть. Там была большая белая дверь, обрамлённая двумя нелепыми колоннами, которые поддерживали голубую крышу, отделанную белой краской, казавшейся неуместной в этом простом пригороде. На крыльце печально возвышался американский флаг. Дождь с силой бил по нему точно так же, как он бил по вывеске с объявлением о продаже недвижимости, из последних сил боровшейся за свою жизнь на краю участка.
Несмотря на неоспоримую красоту дома, от него ощутимо исходила определённая энергия, заставляющая Эндрю почувствовать тошноту. Возможно, дело было в чересчур домашнем облике — совершенство белого штакетника со свежескошенным газоном и тем, как явно излучал тепло этот фасад. Или, возможно, такие ощущения возникали из-за сочетания такой приятной наружности со знанием того, что происходило за этими закрытыми дверями, под гаражом и внутри пресловутого монстра, который раньше жил в его недрах.
Риелтор встретила их у парадной двери.
Одной рукой она вытряхнула мокрый зонтик, а другой с энтузиазмом помахала.
— Добрый день!
Рене поспешила поприветствовать её под защищённым от дождя входом, а Эндрю спрятал диктофон в карман, чтобы укрыть его от дождя.
— Добрый день, — ответила Рене без тени пренебрежения в голосе. Она действительно была чудом. — Большое спасибо, что решили показать нам дом, особенно в такую погоду. Мы вам очень благодарны.
Бззз.
Присоединившись к ним, Эндрю снял свою кепку и стряхнул воду со своих ног.
— О, с огромным удовольствием! Меня зовут Шелли, очень приятно познакомиться, — сказала она, пожимая руку Рене и протягивая ладонь Эндрю. Он посмотрел на руку, а потом на её лицо и поднял бровь. Шелли прочистила горло и опустила руку.
— В любом случае! Я так рада, что вы оба заинтересовались. Это такой замечательный дом для молодой пары.
— Я не трахаюсь с женщинами, — ответил за Рене Эндрю прежде, чем та успела открыть рот, и плечом протиснулся мимо риелтора к входной двери, которая уже была приоткрыта.
Он взъерошил волосы, огляделся и прищурился. По дороге Рене извинялась за него, пытаясь что-то объяснить.
— Он известный писатель, очень эксцентричный. Он ищет дом в этом районе, и этот показался идеальным.
Риелтор, казалось, тут же успокоилась, и её улыбка Барби с глянцевой помадой вернулась на своё место.
В этом доме такая улыбка казалось вполне уместной.
Блеску дорогих деревянных полов помешала грязь, прилипшая к подошвам ботинок Эндрю.
Это тоже было уместно.
С парадной двери их приветствовал вестибюль, ведущий в кухню и столовую. Справа от них была дубовая лестница, которая соответствовала отделке вокруг больших окон, впускавших мрачный свет, не сочетавшийся со светом стерильных люстр, которые были развешаны по этажу.
— Ладно! — воскликнула Шелли, хлопнув в ладоши. — Здесь вы можете увидеть главное фойе. Это отличное место для приветствия гостей. Здесь в гостиной есть камин…
Эндрю попытался представить себе маленького Натаниэля, спускающегося по лестнице, сидящего перед камином и обедающего за отсутствующим обеденным столом.
— Спальни.
Он и слышать не хотел обо всех этих ненужных подробностях.
— Прошу прощения?
Шелли вздёрнула подбородок и посмотрела на него. Рене украдкой подошла к нему ближе, но он не обратил на неё внимания.
— Я хочу взглянуть на спальни, — повторил Эндрю. Почему это было так трудно?
Шелли по-совиному моргнула, потом медленно кивнула и быстро взяла себя в руки.
— Ах… ладно, да. Спальни! Они наверху, следуйте за мной!
На этих ступеньках были царапины от многолетнего пользования. Судя по объявлению в Zillow, которое он нашёл, здесь никто не жил с 2004 года. Они также определили дом Веснински как дом, который требует ремонта. Он догадался, что именно так они спрятали тёмное пятно на площадке второго этажа, связанное с углублением в стене над ним — вероятно, от крови.
Или, возможно, это был просто сок, пролитый малышом, а вмятина — от деток-сорванцов.
Знакомо.
В <s>доме</s> здании пахло свежей краской. Половицы заскрипели, когда они вошли в комнату в конце коридора.
— Вот здесь, — Шелли сделала жест рукой, — одна из комнат поменьше. Дальше по коридору есть ещё три, а на третьем этаже — хозяйская спальня.
Эндрю огляделся. Может, это была комната Натаниэля?
Может, это была его кровь?
Помещение было окрашено в спокойный серый цвет, светлый и мягкий для восприятия глаз. Он соответствовал небу снаружи. Полы были в более лучшем состоянии, чем в холле. Два больших окна с потёртыми рамами выходили на задний двор, такой же пустой, как и весь дом.
Эндрю подошел к шкафу и открыл дверцу. От старой голой лампочки, воткнутой в потолок, свисал шнур. Он потянул её так, чтобы зажёгся свет, и уставился на пустое пространство.
Он мог представить себе, что там было полно детской одежды, игрушек и настольных игр, потому что в таких семьях всегда было много подобных вещей.
Они думали, что такие вещи могут скрыть гниль, находящуюся внутри.
Он уже собирался выключить свет, когда что-то привлекло его внимание. Это была маленькая отметина в стене, выглядывающая из участка рядом с карнизом. В воздухе стоял тяжелый запах краски, так что не было никаких причин для того, чтобы что-то подобное уцелело. Возможно, царапина от ботинка рабочего или…
Эндрю присел на корточки, наклонился ближе и прищурился.
На стене, просачиваясь сквозь свежую краску, были написаны слова — как будто их нацарапал маленький ребенок.
не Будь Плохим
Надпись была такая крошечная, такая старая, «Б» и «П» были написаны с заглавной буквы в неправильных местах. Эндрю достал телефон и сделал снимок. Риелтор поспешила подойти к нему.
— О, вы что-нибудь нашли? — спросила она, её легкая улыбка, как всегда, была на своем месте.
— Нет, — ответил Эндрю, кладя телефон в противоположный от диктофона карман. — Просто хотел сохранить пример цвета этой краски.
— Цвета краски… внутри шкафа?
— Да. Я хочу посмотреть на хозяйскую спальню.
Рене вопросительно посмотрела на него, но он отрицательно покачал головой. Позже. Потому что Шелли была здесь, но также и потому, что ему нужна была минута, чтобы обдумать это.
не Будь Плохим
Когда-то Эндрю был таким же ребёнком. Прятался в шкафу и думал: «Если бы только я был хорошим. Если бы только я не был таким плохим ребёнком. Они не стали причинять мне такую боль, если бы я вёл себя хорошо». У него не было доказательств, что Натаниэль написал эти слова, но с тех пор в доме никто не жил, так что это вполне вероятно. Он занимался этой работой достаточно долго, чтобы не делать поспешных выводов, но всё же.
Всё же.
Он без должного внимания осмотрел хозяйскую спальню, словно в тумане. В ней не было ничего примечательного. Помимо отвратительных размеров, краска здесь была болезненно-жёлтого цвета, и Эндрю не мог находиться там долго.
— Насколько я понимаю, под гаражом есть ещё одно помещение? — спросила Рене. — Мы бы хотели посмотреть на него. Эндрю ищет дом, изобилующий уединёнными местами для своей писательской работы.
Фальшивая улыбка риелтора дрогнула, слегка нарушив её идеальный образ. Мгновение спустя эта улыбка снова как ни в чём не бывало вернулась на место.
— Конечно! Это такое хорошее место. Оно ещё не закончено, так что, вероятно, над ним придётся немного поработать. Но! У него такой огромный потенциал.
Они последовали за Шелли на первый этаж. Рядом с главной лестницей были небольшие ступеньки, которые вели в гостиную/кабинет. У дальней стены была дверь. Шелли повела их в гараж через вторую дверь, которую Эндрю не увидел бы, если бы она ему не показала.
Они спустились ещё по одной лестнице, и свет здесь зажёгся сам собой. Результат был почти болезненным — белый, резкий свет привёл их в логово убийцы.
Которое нельзя было описать другим сочетанием слов.
— Вот мы и пришли, — сказала Шелли, и её голос эхом отозвался в комнате. — Как видите, над этой комнатой нужно поработать, как я уже сказала. Но это помещение очень просторное, и здесь даже есть выход наружу, так что вы можете войти в дом и выйти, не проходя через парадную дверь!
Конечно, здесь есть такое.
— О, это замечательно, — сказала Рене, вставая перед Шелли. Словно гений, которым она и была, Рене вовлекла её в разговор, и Эндрю знал, что это было сделано для его выгоды. Повернувшись, он окинул взглядом помещение, которое можно было бы любезно назвать моргом.
Полы были выложены гладкой плиткой, тут же находились водосточные трубы, равномерно расположенные по всей поверхности, что было удобно. Стены, отделанные цементным блоком, были холодными. Там были крючки, на которых когда-то что-то висело, и большая раковина в углу. Где не было голых стен с углублениями и дырами, присутствовали встроенные шкафы.
Эндрю вытащил телефон и открыл один из них. Несмотря на их пустоту, он сделал несколько снимков, прежде чем направить свою камеру на выцветшие пятна на полу, где, должно быть, когда-то стояли столы, и присутствовали ещё более крупные пятна, которые не могли быть ничем иным, как кровью.
Дверь, о которой говорила Шелли, была тяжелой и металлической. Эндрю приложил к ней свою ладонь и задумался.
А что, если…
С него было достаточно. Кивнув Рене, он повернулся к лестнице.
Она сказала Шелли, что они увидели достаточно, и вместе покинули дом и демонов внутри него.
[Запись Выключена]</p>
—</p>
Диктофон стоял в подстаканнике между ними, пока они ехали обратно через город.
[Запись Включена]</p>
— Ты собираешься мне рассказать? — спросила Рене.
Его пальцы не дрожали, когда он глубоко затянулся сигаретой.
Дождь прекратился, пока они были в доме, оставив после себя серые пятна облаков в небе и просачивающейся сквозь них яркий солнечный свет, который омывал в своих лучах эту страшно отвратительную машину, пока они ехали по городу.
— Пока нет, — ответил Эндрю, потому что он все ещё анализировал увиденное, или пытался анализировать. — Давай выпьем кофе. Мы позже обменяемся наблюдениями и поужинаем.
Рене поджала губы и кивнула.
— Я поищу место, — произнесла она, глядя в свой телефон.
Эндрю краем глаза взглянул на диктофон, мигающий перед ним.
не Будь Плохим
Зубы Эндрю играли с кольцом в его губе, когда он выбросил половину сигареты в окно и сжал руль.
— Ты можешь это выключить?
[Запись Выключена]</p>
—</p>
Балтимор одновременно разваливался и процветал. Большая часть состояла из полуразрушенных зданий и глубокой нищеты, в то время как меньшая была разделена по облагороженным карманам сумасшедшего богатства.
Они ехали по длинной дороге, которая называлась Норт-Авеню. Попрошайки стояли на улицах, подходя к машинам и держа в руках картонные таблички. После светофора, горящего красным, царила полная противоположность. Вдоль дороги тянулись каменные дома, на деревьях распускались весенние цветы. Привилегированные дети гуляли со своими дорогими сладостями, полностью игнорируя жизнь, которая происходила в месте, в сторону которого указала Рене, чтобы Эндрю припарковался там на свободной части дороги. Выйдя из машины, он хлопнул дверцей сильнее, чем требовалось. Он сказал себе, что причиной этому служило уродство, которым была эта машина, и что он ненавидел её — потому что он скучал по старой GS, которая была у него дома.
Он знал, что лжёт самому себе.
не Будь Плохим
Кофейня была маленькой, и очередь в ней тянулась до самой двери. Рене удалось протиснуться внутрь, но Эндрю остался стоять на ступеньках, ожидая свободных мест. Ему не нравилось находиться рядом с другими людьми, и он знал, что в таком состоянии ни к чему хорошему это не приведёт. По крайней мере, он осознавал хотя бы это.
Бззз.
Когда пришло время делать заказ, Эндрю собрался с духом и прижал ладони к стойке.
— Слушай. Это не сложно, но мне нужно, чтобы ты внимательно слушал, окей? — очень медленно сказал Эндрю молодому парнишке за прилавком.
— Окей…— ответил он, нахмурив брови.
— Мне нужен карамельный латте с экстра карамельной добавкой. Мне нужно, чтобы ты заполнил взбитыми сливками дно стакана, затем наполовину заполнил его кофе, а после этого добавил взбитых сливок по середине, и затем уже до конца заполнил стакан кофе, ну, и напоследок добавил сливок сверху, — Эндрю взмахнул рукой, — Снизу, посередине, сверху. Ты можешь с этим справиться?
Он получил утвердительный ответ подростка, но судить о том, как тот справится, будет Эндрю. Тем не менее, он отошел в сторону, чтобы позволить Рене сделать заказ, и заплатил за них обоих.
В глубине кафе, рядом с длинной стойкой, стоял свободный столик, и они присели, чтобы подождать, когда им принесут напитки. Рене положила диктофон на стол, получив от него одобрительный взгляд.
[Запись Включена]</p>
Наконец Эндрю достал телефон и вывел на экран фотографию слов в шкафу.
Когда он показал её Рене, она лишь на секунду прищурилась, чтобы сфокусировать взгляд. Рене вздохнула, её челка упала на глаза, а уголки губ напряглись.
— Это…ужасно грустно.
— Ты думаешь, это был Натаниэль? — Эндрю даже не заметил, что понизил голос.
— Я не думаю, что мы можем знать это наверняка. Но с тех пор в этом доме никто не жил…
Их напитки были готовы, и Рене встала, чтобы забрать их, возвратив Эндрю его телефон. Он ещё раз взглянул на фотографию и убрал телефон в карман. Его зубы снова играли с пирсингом, пока он не потянулся за диктофоном.
[Запись Выключена]</p>
— Хей, — произнесла она, поставив перед ним его напиток и сев обратно на свое место. Она подождала, пока Эндрю поднимет голову и встретится с ней взглядом. — Теперь мы делаем для него всё, что в наших силах. Даже если это просто выяснение того, что произошло. Мы пытаемся добиться справедливости для него и его матери.
Эндрю потер свою пчелу; она снова зажужжала.
— Я скучаю по Кинг.
— Я знаю.
</p>
—</p>
В конце концов, они не нашли ничего в целом полезного. У него были ожидания, но в итоге Эндрю остался с ещё более нервирующими вопросами, чем смог найти какие-либо ответы. К сожалению, это были вопросы, которые ни к чему не приведут и в конечном счете не имеют никакого значения.
Вопрос был не в том, что произошло в доме перед тем, как они сбежали.
А в том, что случилось, когда они исчезли.
Он просто должен был постоянно напоминать себе об этом.
Они с Рене заново всё обдумали. Они смотрели фотографии, сделанные Эндрю, и даже позволили себе поразмышлять о жизни в этом доме. Однако какое бы количество ужасных домов в своей жизни не посетил Эндрю и сколько бы ни пережила Рене, они понятия не имели, что там случилось. Поскольку ничего не происходило, существовала тысяча различных причин, по которым Мэри могла решиться бежать, и тысяча различных вариантов того, что случилось с Мэри и Натаниэлем с тех пор. Гадать не имело смысла — все они были одинаково верными и неверными.
К счастью, вылет домой был назначен на следующий день. Эндрю мог бы спокойно выспаться, мог сделать аудиозаписи, позвонить Би.
—</p>
— Ну что, как ты себя чувствуешь, Эндрю? Этот опыт, должно быть, был немного выворачивающим наизнанку.
Одеяло, в которое он завернулся, не могло держать его достаточно крепко. Эндрю закрыл глаза и попытался позволить мягкому, понимающему голосу Би разрушить воспоминание со шкафом в его голове.
— Да, — сказал он, потому что не знал, что еще сказать.
— Знаешь, это нормально — чувствовать, по какой причине спровоцированы твои плохие ощущения. Это нормально — сочувствовать мальчику и соотносить себя с тем, кого ты не знал.
Кого я не знаю.
Последовала небольшая пауза, и Эндрю решил не заполнять её.
— Ты проявляешь сочувствие, а это очень по-человечески. Ты знаешь, что это такое, и я думаю, что в конце концов это поможет тебе разобраться в этой истории…
Он медленно вдохнул и опустил голову, чтобы потереть глаза. Эндрю решил, что на сегодня с него хватит.
— Ты давно разговаривала с Аароном?
—</p>
Он повесил трубку, чувствуя себя спокойнее. Его мозг всё ещё пытался угнаться за мыслями, но это было больше похоже на реку с быстрым течением, а не на бушующий ураган. Он действительно скучал по Кинг. Её вес на кровати рядом с ним так хорошо совпадал с его настроением. Вначале он в панике просыпался, когда она прыгала к нему на кровать. Сейчас? Это было утешением — она была утешением. Би сказала, что для него это хорошо, что он научился доверять себе достаточно, чтобы знать, что Кинг не причинит ему вреда, что она сделает обстановку для него комфортней, если он позволит ей.
Она была права.
Однако теперь последствием этого позволения, этого признания, этой связи стало то, что он слишком сильно стал полагаться на неё. Она была его бальзамом, его якорем на случай, когда тревога достигнет пика, а мысли в голове превратятся в бурю. Когда её не было рядом, он чувствовал себя не в своей тарелке, неуравновешенным, практически потерянным.
Он никогда никому не признается вслух, как сильно он любил эту кошку. Он сказал об этом себе, и на этом всё.
—</p>
К утру он обнаружил приличную кофейню где-то на окраине гавани. Она называлось «Булочной», и, судя по всему, там можно было приобрести вьетнамский кофе. Эндрю заставил их добавить взбитые сливки, несмотря на количество сладкого сгущённого молока, и они даже распределили его правильно и всё такое.
Этого было почти достаточно, чтобы помочь ему забыть о кошмарах, которые не давали ему спать всю ночь — почти достаточно, чтобы отвлечь его от самолёта, на который он должен был сесть.
Почти.
—</p>
Обратный перелёт был ужасен. Первый отрезок пути был ужасно турбулентным, и Эндрю столько раз был уверен, что умрёт, что в конце концов сказал Рене, что она должна взять себе Кинг, если с ним что-нибудь случится. Она покорно согласилась.
Единственными хорошими вещами, что произошли во время полёта, были отсутствие спама от номера с кодом (786) и сообщение от Дэн с изображением рейтинга подкастов.
Несмотря на редактирование, «Красные Кролики» оставались на втором месте в чартах, и Эндрю почувствовал прилив уверенности. Конечно, он был почти уверен, что их первый эпизод прокатился на волне шумихи Мясника, но тем не менее это было сильное начало. Тысячи людей услышали его. Несмотря на то, что часть контента была вырезана, он был уверен, что многие вернутся за новым раундом. Во всяком случае, из чистого любопытства.
Этого ему было более чем достаточно.
Нахуй «Глоуб». Нахуй «Эдгар Аллан Продакшнс». Нахуй Морияма. Это будет происходить.
Он показал Рене скриншот чартов, и она улыбнулась, как будто знала, что это было неизбежно.
—</p>
Они вернулись в Южную Каролину, так что Рене не пришлось брать опеку над Кинг, и Эндрю почувствовал вибрацию своего телефона, как только он вышел из самолета. Это было сообщение от Дэн.
— Ты нужен мне здесь и сейчас. Приходи в студию, как только приземлишься.
— Зачем?
— Поговорим, когда ты приедешь.
Эндрю фыркнул, и Рене окинула его быстрым взглядом, когда они пошли в направлении парковке аэропорта.
— Дэн требует нашего немедленного присутствия в студии.
Он решил выглядеть раздражённым, хотя это в любом случае было первым местом, куда бы он направился. Кинг всё ещё была там, подвергаясь пыткам со стороны Сэта, и ему нужно было высказать своё недовольство касательно того куска дерьма, на котором ему приходилось ездить.
— Хорошо, — сказала Рене. — Мне всё равно нужно кое-что проверить.
Эндрю скользнул на водительское сиденье своего GS и потратил минуту, похлопывая по рулю. Она была такой хорошей машиной.
—</p>
Вернувшись в студию, Эндрю постарался не выглядеть слишком нетерпеливым, когда пытался попасть внутрь. Его пальцы зудели от желания обнять Кинг, взять её на руки и понюхать её сладкий мех. Отвлечения были полезны в последние несколько часов, но тревога всё ещё искрилась под его кожей, и он отчаянно нуждался в комфорте.
Когда он вошёл в двери TFN на вершине Башни, его глаза сразу же заметались в поисках пушистого облачка чёрного и белого цветов.
— Она у тебя в кабинете, — сказала Дэн, выйдя из будки. Её руки были прижаты к губам, и напряжение, как и несколько дней назад, всё ещё ощущалось в воздухе. — Как и твой посетитель.
— Прости? — спросил Эндрю быстро, но спокойно. Он посмотрел в сторону своего кабинета и почувствовал, как его брови нахмурились. — Ты впустила кого-то в мой кабинет?
Ты впустила кого-то в мой кабинет вместе с Кинг? Его пространство было его пространством, его кошка была его кошкой, и он не любил, чтобы люди окружали его вещи без его согласия.
Дэн вздохнула и откинула свои косы с плеч, затем сделал жест той же рукой.
— Просто поговори с ней. Она здесь уже несколько часов и отказывается уходить, пока не поговорит с тобой.
Она.
Блять.
Эндрю стиснул зубы и направился в свой кабинет. Когда он открыл дверь, его встретили именно так, как он и опасался. По светлым волосам, длинным загорелым ногам, безвкусной улыбке и самодовольному взгляду — он понял.
(786)
Элисон Рейнольдс перевела свое увещевание на новый уровень.