Глава 2. Человек-ворон (1/2)

Дни сменяли друг друга, сливаясь в один. Как только выдавалось свободное время, Лира приходила к дому Арни. По темноте, в дождь, ёжась от студящего кости ветра, почти физически ощущая то самое «серое давление Небла», о котором любили говорить туристы из более южных, солнечных, ярких регионов. Стояла, ждала и надеялась хотя бы на что-то.

Первая неделя закончилась слишком быстро, новость по итогу одна: ни человека, ни тела. Пора бы сдаться, но Лира продолжала раздражать бессмысленным упрямством прохожих и жильцов дома. Поразительно, что никто не вызвал полицию. Даже наоборот – в воскресенье какая-то сердобольная девушка вынесла чаю и расспросила о случившемся. Посочувствовала, предложила зайти погреться. Лира отказалась, не желая злоупотреблять чужой добротой, вместо этого попросила написать, если объявится молодой человек с вон той фотографии.

Периодически названивала Адель – из-за высокой загруженности в учёбе и на работе возможности явиться лично она не имела. Ворчала: в начале осени много ума не надо, чтобы простудиться, а для хоровика это особенно сомнительное достижение, тем более когда на горизонте концерт маячит. Лира издавала согласное «угу» и оставалась на месте.

Дождётся. Хотя бы сейчас она дождётся. Откуда взялось это «хотя бы» Лира не знала, просто чувствовала необходимость не повторить… Что-то. Тут как со страхом потери – никакого отягощающего жизненного опыта нет, а ощущение повторяющихся событий есть.

– Снова ждёшь? – окликнула её пожилая соседка Арни. Судя по пакетам, она вернулась из магазина.

– А куда денусь? Заняться чем-то другим сейчас не очень-то получается.

– И долго ещё собираешься приходить?

Лира подняла голову и вздохнула, глядя на тёмное окно на четвёртом этаже. Будь в этом смысл – хоть до конца времён. Но через несколько дней смысла не станет.

– Если в воскресенье ничего не изменится, на том и закончу.

– Жалко паренька, – покачала головой соседка. – Учитель из него получился бы хороший.

– И получится. Он обязательно вернётся. И всё будет хорошо, – твёрдо сказала Лира, пытаясь вложить в слова и голос всю уверенность, на которую только способна.

Глупо, но у неё совершенно отсутствовал план на случай, если случится худшее. Будто существовало только два варианта развития событий: всё или вернётся на круги своя, или мир схлопнется. Можно подумать, ему хоть когда-то было дело до трагедии одного человека, неразличимого в потоке прочих.

***</p>

Воскресенье. Последний день. Лира снова заявилась к дому, на этот раз намереваясь не уходить до полуночи. Если и признавать поражение, то только в последний момент. Всю неделю её съедала тревога, одногруппники начали обеспокоенно коситься, преподаватели то отчитывали за рассеянность, то справлялись о самочувствии. Не хотелось вставать ни на пары вставать, ни на репетиции, ни заниматься работой, но если забить на рутину, останется только желание выйти либо в окно, либо в лес. Ночь тоже не приносилась покоя: сны зачастили, досаждая чужими чувствами.

Теперь они не перескакивали с грусти на радость, устраивая эмоциональные американские горки, а перекликались с реальностью: героиня тоже тревожилась и ждала, не имея возможности повлиять на ситуацию. Порою возникала мысль – не её ли чувства проскальзывали в жизнь? Но… Разве можно столь сильно проникнуться сном? Особенно тем, где всё чужое, безликое, безымянное.

На некоторое время пришлось отлучиться до ближайшего кафе. Кусок в горло не лез, но доводить себя до голодного обморока не дело. Во время еды написала Адель – поинтересовалась, продолжает ли Лира ошиваться возле дома. Несмотря на бурчания, она придерживалась позиции «пусть лучше ловит простуду под дождём, чем срывается на поиски».

Скоро пять часов. Есть время до конца дня, однако каждая минута казалась критичной потерей. Как вытекающая из раны кровь, которую долго не получается остановить. Лира вышла из кафе. Посмотрела на небо. Сегодня ещё не лило – скоро это упущение будет исправлено. Зонта с собой как обычно нет. Ладно, не сахарная – не растает.

Из-за погоды темнело раньше. Но шатена, приближающегося к подъезду с другой стороны, она заметила и опознала сразу. Это же…

– Арни! – крикнула Лира, едва не врезаясь в прохожих на бегу.

Он! Это точно он! Глаза не могут так врать! Живой. Целый. Передвигается сам без проблем. Какое облегчение. И если раньше хотелось, чтобы случившееся оказалось сном, теперь она очень боялась проснуться. Но Арни, чуть не сбитый налетевшей с объятиями Лирой, ощущался совершенно реальным.

– Откуда ты здесь? – спросил ошарашенно, обнимая в ответ.

– Тебя ждала. Я хотела до последнего верить, что ты вернёшься.

– Только не говори, что каждый день сюда приходила…

Она подняла голову и серьёзно посмотрела в карие глаза – не говорит. Потому что действительно каждый день заявлялась, даже если ненадолго. Только после недолгих гляделок она заметила рядом мужчину. Высокого, мрачного, в чёрном плаще и шляпе, хорошо гармонирующими с атмосферой осеннего Небелфлена. Рассмотреть повнимательнее не удалось – он быстро удалился, перед этим наказав Арни держать связь.

Лира посмотрела ему вслед. А этот человек… Определённо в её вкусе. С эстетической точки зрения, ведь она неровно дышала к эзотерическим образам с налётом мрачности. А тут прямо человек-ворон. Если повезёт снова встретиться, нужно постараться завести беседу.

– Как насчёт пройти в дом? – предложил Арни, подхватывая упавшую на тротуар сумку.

– Конечно. Давай.

В квартире Лира тут же вызвалась помочь с уборкой – пыли за прошедшее время нападало достаточно, тогда как Арни выглядел не совсем здоровым. Пусть лучше не перенапрягается. Не то чтобы уборка в однушке очень утомляла, но спорить с человеком, полторы недели дежурившим подле дома, виделось бесполезной затеей.

– Адель, ты не поверишь! – крикнула восторженно в трубку, параллельно пробегая тряпкой по полкам.

– В то, что ты ушла домой, определённо. Но по голосу больше похоже, что ты выиграла миллион в лотерею.

– Не угадала. Всё в разы лучше.

– Теперь я действительно заинтересована. Что тебя настолько оживило?

– Арни! Он вернулся! Я сейчас у него.

– Буду через полтора часа. – Адель положила трубку.

Уже сегодня их снова будет трое. Хотелось кричать, плясать, петь… В последнем Лира себе не отказывала, благо песен весёлых знала предостаточно. Она улыбнулась попавшейся на глаза фотографии: той, где они в средней школе и с предвкушением ждут летних каникул, из последних сил не забивая на учёбу.

Повесив тряпки сушиться, Лира пришла на кухню. Арни уже успел сбегать до магазина и почти закончил раскладывать продукты. Не желая мешать, она села за стол и, поигрывая с конфетой, решила спросить:

– Что на самом деле произошло?

Арни застыл, смотря на упаковку с овсяным печеньем так, словно в ней запечатана вся земная и небесная мудрость. Вместе с правильным ответом.

– Честно говоря… Я и сам не знаю. Не помню. В памяти осталось только, как собирался спать… А потом очнулся в доме лесничего. Его зовут Мортимер, а мужчину, которого ты видела сегодня, Эдгар. Они нашли меня лихорадящего и без сознания. До того места добраться сложно, поэтому чем мотать больного, привели в норму там. А когда убедились, что достаточно здоров, помогли вернуться в Небл.

– Как сейчас самочувствие?

– Нормально. Завтра вернусь на учёбу.

Что-то в истории смутило Лиру. И в закинутой под стол, ещё не разобранной сумке – по словам друзей Арни ушёл без вещей. Однако она отбросила эту мысль, ведь здесь и сейчас он в порядке. Остальное не её ума дело.

Через полтора часа, как и обещала, заявилась Адель. Промокшая, взъерошенная, радостная и удивлённая. Первым её порывом было обнять Арни, вторым – отвесить дружескую затрещину. Ни в одном она себе не отказала. Ведь статуе уподоблялась в стрессе, а просто по жизни – коктейль из активности, непредсказуемости и наглости. В каких словах Адель выражала мнение об исчезновении – у неподготовленного слушателя ушиб в трубочку свернулись. Нет, она не обвиняла Арни, но саму ситуацию прокляла на шести языках, а в процессе активной жестикуляции чуть не снесла со стола чашки.

Лира притихла, подперев голову рукой, с улыбкой смотря на друзей. Внутри остались лишь лёгкость и усталость. Шум дождя усыплял, и сама картина: оживлённая беседа на небольшой, слегка старомодной кухне с плохо разгорающимися лампочками – уютная и правильная, казалась подёрнутой дымкой сна.

Даже так некоторые вещи привлекали внимание. Должно быть, дело в самочувствии, для всех непростых двух неделях – Арни казался напряжённее обычного, почти не притрагивался к любимому печенью, вместо него жуя гематоген, очень медленно пил чай. А предупредить о своей живости можно было и пораньше, хотя кто знает, как там со связью…