Глава 23 Двадцать третье декабря - Теплое одеяло в елочку (2/2)

— Красивый. Я смотрю на тебя прямо сейчас. Ты прекрасен.

— Я состою из сплошных острых черт, — протестует Драко, опустив брови.

— Ты был таким в детстве, — признается Гарри, нежно проводя пальцем по лицу от виска до подбородка. — Теперь ты прекрасен.

Драко улыбается.

— Что ты понимаешь, с твоим-то сомнительным зрением? Я могу позеленеть, а ты и не заметишь.

— Я бы не заметил, — соглашается Гарри, и он почти уверен, что в этот момент настолько тонко настроен на Драко, что заметил бы выпавшую ресницу.

— Ну, а я думаю, что ты сумасшедший, — беззаботно парирует Драко, прижимаясь губами к плечу Гарри. — И от твоей улыбки на собраниях становится интереснее.

Гарри смотрит на него сверху вниз, чувствуя, как ком встает поперек горла.

— Каких собраниях?

Драко пожимает плечами.

— Любых. Ну, помощник Кингсли говорит что-то, а потом ты посмотришь на меня, и я забуду, зачем вообще там нахожусь.

— Драко, мы не встречались там больше года, — сообщает Гарри, сердце колотится от подтекста и осознания того, что Драко не хочет поднимать на него взгляд.

— Да, я знаю, — кивает он, по-прежнему направляя все свои слова в грудь Гарри, но нарочитая беспечность в его голосе никого не обманывает.

— Мы будем говорить об этом? — интересуется Гарри, и когда Драко наконец встречается с ним взглядом, выражение его лица одновременно резкое и уязвимое.

— Если хочешь знать, это началось во вторник, — заявляет Драко. — Ты принес мне шоколадный торт. Там был фундук.

Что-то тревожит Гарри, и он хмурится.

— Может, скажешь хотя бы месяц? Год? Хоть что-то еще?

— Не-а, — тихо произносит Драко.

— Я, наверно, пятьсот раз приносил тебе этот торт из столовой, — протестует Гарри. — Он был твоим любимым.

— Да, — говорит Драко, выглядя таким смущенным, что догадка врезается в Гарри, переворачивая весь его мир.

— Нет.

— Боюсь, что да, — подтверждает Драко, и Гарри бросается к нему, вкладывая десятилетние тоску и разочарование в страстный поцелуй, который ошеломляет их обоих.

Гарри переворачивается на спину, не зная, смеяться ему или плакать. В конце он закрывает лицо руками и выпускает дрожащий вздох сквозь пальцы.

— Ну, ты опередил меня примерно на неделю, — признается он. — Ты приготовил мне худшую чашку чая из всех, что я когда-либо пробовал. Я старался не морщиться, когда пил его, но ты заметил и настоял, чтобы я показал тебе, как делать правильно, и…

— И это покорило тебя? — спрашивает Драко, забавляясь.

— Это было начало. Пожалуйста, не проси меня объяснять, — вздыхает Гарри.

Драко кладет прохладную руку ему на грудь.

— Так много времени. Ретроспектива — настоящий наркотик, да?

Гарри показывает глаза из-за пальцев.

— Да, но сожаления испортят жизнь, если ты позволишь им это.

— И почему ты не сожалеешь… о потраченном времени? — спрашивает Драко, наклоняясь ближе, но недостаточно.

— Не знаю. Может, потому что это время не было потрачено впустую. Иметь тебя в напарниках было одним из лучших моментов, которые я когда-либо переживал, и я бы не хотел это менять.

— Очень мудро, — бормочет Драко, а затем его губы касаются губ Гарри, и все это больше не имеет значения.

Прошлое не изменить, но будущее широко открыто, а в настоящем тепло и волнующе — умелые руки, прерывистое дыхание и сброшенная на пол одежда. Дрожь неизвестности и уверенность в том, что происходит здесь-прямо-сейчас-в-этот-момент, и знание того, что ни один из них не предпочел бы быть где-то еще. Когда позади потрескивает огонь, а горячий настойчивый рот касается его кожи, Гарри отдается полностью, закрывает глаза и позволяет себе утонуть в ощущениях. Когда все заканчивается, он падает на Драко, тяжело дыша, а последнее, что он видит, прежде чем его одолевает сонливость, — это пара обеспокоенных прозрачных глаз.

Он моргает, просыпаясь, будто всего на секунду позже, чтобы понять, что они с Драко завернуты в тяжелое одеяло. Всему, что укрыто, тепло, а лицо и левая рука почти что онемели от холода, и Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что огонь догорел, а площадь Гриммо занесло снегом. Падение снежинок головокружительно и красиво, но температура в гостиной резко упала, и без одеяла было бы крайне неуютно. Гарри прищуривается, чтобы рассмотреть одеяло, узнавая плотную ткань и характерный рисунок в елочку, — это одеяло ему подарил Блейз после того, как Гарри восхитился его курткой в том же стиле. Оно обычно лежит в оранжерее, где служит довольно уютным гнездышком, в которое можно зарыться, пить чай и делать заметки холодным утром. «Его тут не было», — думает Гарри, а потом вспоминает встревоженные глаза и свист магии перед тем, как он заснул. Он улыбается.

— Спасибо, Патрик, — шепчет он, пряча холодный нос под одеяло и решив поощрять такое вдумчивое поведение любыми возможными способами.

— Здесь слишком холодно, — бормочет Драко в плечо Гарри.

Он протягивает руку, не открывая глаз, берет палочку Гарри с подушек и разжигает огонь в камине. Медленно улыбаясь, Драко расслабляется, пряча руку под одеяло. Гарри изумленно смотрит на него.

— Э-э, Драко?

— М-м-м?

— Ты осознаешь, что только что применил магию?

Драко вскидывает голову. Его глаза перебегают с Гарри на огонь, а затем на собственную правую руку. Он резко выпрямляется, запускает пальцы в волосы, а затем роняет руки на колени и смотрит на них.

— Я сделал это. Я это сделал?

— Да, — смеется Гарри, когда Драко поднимается на ноги и рассматривает пламя с близкого расстояния. — Ты проверяешь, настоящий ли он?

— Не знаю, — признается Драко.

Он поднимает с пола свою палочку и крепко сжимает ее, глаза загораются, когда дрожь магии вьется вокруг пальцев и пульсируя вырывается наружу мощным потоком. Драко поворачивается, чтобы посмотреть на Гарри, а затем крутится на месте, посылая струи света во все стороны. Вещи в комнате кружатся, испуская пар и светясь магической энергией. Обнаженный и поразительно красивый, Драко ходит по комнате, охваченный лихорадочной пробой вернувшейся силы, а Гарри завороженно наблюдает за ним с дивана. За окном продолжает падать снег, укрывая ледяные улицы, и Гарри чувствует, будто они с Драко — единственные люди в мире.

— Знаешь, если ты собираешься практиковать Очищающие заклинания, тебе следует делать это в своей квартире, — замечает он, выглядывая из-под одеяла, пока Драко направляет на занавески очередной невербальный Скорджифай.

Драко поворачивается, приподняв одну бровь.

— Неужели все так плохо?

— Ну, хуже, чем мои занавески, — сообщает Гарри, пытаясь проявить дипломатичность.

— Правда?

— Там довольно пыльно, — признается он.

Драко замирает, будто обдумывая это.

— Хорошо, — кивает он и начинает одеваться.

Гарри стонет, но тут же обнаруживает на своих коленях джинсы и джемпер.

— Я не имел в виду сейчас.

— Гарри, если я сегодня к чему-то и пришел, то к тому, что лучшее время что-либо делать — немедленно, — заявляет Драко, успокаивая приступ меланхолии в груди Гарри поцелуем и губительной улыбкой. — Никаких сожалений.

— Никаких сожалений, — соглашается Гарри, натягивая одежду и задумываясь, а есть ли что-нибудь в этом мире, чего бы он не сделал для этого мужчины.

Он кормит Каллиопу и надевает пальто, решив перестать удивляться и просто наслаждаться тихой гордостью на лице Драко, когда тот достает палочку, протягивая руку, чтобы Гарри взял ее, и переносит их из теплой гостиной на заснеженную аллею у своей квартиры.