Глава 11 Одиннадцатое декабря - Елочные помпоны (2/2)

Каллиопа, сбежав из оранжереи после пробуждения, катается по кофейному столику с помпоном во рту. Патрик парит прямо над ней, раскачиваясь из стороны в сторону и жонглируя еще несколькими помпонами, которые сорвал с веток криво стоящего дерева. На коврике у камина Драко наблюдает за этим представлением, продолжая наматывать шерсть на свой маленький картонный шаблон, а повсюду — нетронутые клубки пряжи.

— Кое-что произошло в твое отсутствие, — замечает Драко.

Гарри кивает, губы подергиваются, а этот театр абсурда все разворачивается вокруг них.

— Я вижу.

— Привет, Драко, — здоровается Невилл, скользнув глазами по Гарри. — Я не знал, что ты здесь.

— Да, так… вы двое знаете друг друга… типа того, — выдает Гарри неловко, кладя руку на дверной косяк и чувствуя, как перед ним сталкиваются два очень разных маленьких мира. — Нев принес мне странное растение, а Драко делает помпоны. Кто-нибудь хочет чая?

Невилл медленно качает головой.

— Спасибо, но я сказал ребятам, что просто отлучусь на десять минут. Там безумие: все покупают омелу и поющие венки. Удачи с помпонами. — Он многозначительно смотрит на Гарри, но ничего не говорит, пока они не возвращаются на порог с плотно закрытой дверью. — Гарри, что ты делаешь? То есть, ты ведь на самом деле не?..

— Нет.

— Он выглядит вполне комфортно у тебя. Это не в первый раз?

— Нет, — повторяет Гарри, скрещивая руки в оборонительном жесте. — Он часто бывает здесь. Ты, должно быть, читал о том, что произошло. У него трудные времена.

— А у тебя нет? — спрашивает Нев, и его темные глаза полны решимости.

— Я знаю, что делаю, — отрезает Гарри, и это ложь. Огромная ложь, но он не понимает, как объясниться с Невиллом, поэтому не собирается даже пытаться.

— Я просто волнуюсь о тебе, — доверительно говорит Невилл, и Гарри знает, что он серьезен. — Однажды ты сказал мне, что единственный способ быть рядом с ним — это держаться в стороне. Не обижайся, Гарри.

Гарри улыбается, переполненный чувством вины. Он импульсивно обнимает Невилла, добавляя хороший, по-уизлевски сильный шлепок по спине, чтобы показать свою полную искренность. Невилл смеется и обнимает в ответ, обещая скоро увидеться и удаляясь по улице в закат из сотни оттенков серого.

**~*~**</p>

— Я всего лишь говорю, что он слишком много работает, — настаивает Рон, наконец отодвигая пустую тарелку с довольным вздохом.

— Он сейчас очень много работает, — соглашается Гермиона. — Скоро Рождество. Как сказал Гарри, все покупают омелу, остролист и… ну, знаете, те штуки, которые вешают вдоль камина.

— Гирлянды? — предполагает Драко, и она кивает.

— Спасибо. Кажется, мой мозг превратился в кашу, но это всего лишь двойная смена.

— Я думаю, вы оба слишком много работаете, — мрачно сообщает Роуз. — Как и дядя Невилл.

Гарри доедает запеканку и ничего не говорит. Он немного сожалеет о том, что затронул тему работы, в целом, и Нева, в частности, но что сделано, то сделано. А вообще — ужин восхитительно теплый с черным перцем и прекрасно сочетается с бокалом красного вина, которое его настоятельно убедили взять. Один бокал не причинит вреда, да и все остальные за столом уже выпили больше, чем он. Ну, все, кроме Роуз, которую соблазнили выйти из комнаты обещанием папиных пудингов с тающим шоколадом. Она нюхает воздух, и Гарри не может не последовать ее примеру, уловив безошибочный запах какао и сахара. Они, видимо, почти готовы, но выпечку Рона нельзя торопить, и горе тому, кто откроет духовку раньше времени. Гарри многому научился из предыдущих попыток быть «полезным», и даже Драко получил шлепок деревянной ложкой после того, как помешал карамель, которая должна была спокойно настаиваться. Гермиона, так стремящаяся учиться во всех других областях своей жизни, все еще пытается регулярно вмешиваться, и Гарри подозревает, что только любовь Рона к жене мешает ему приковывать ее к стулу во время готовки.

— Я знаю, что говорил это раньше, Малфой, но они очень странные люди, — произносит Рон, когда Гарри снова обращает внимание на диалог.

— Да, очень странные, и то, что они хотели бы, чтобы я женился, является еще одним доказательством этого, — мягко подтверждает Драко, и Гарри задается вопросом, какого черта он пропустил.

— Мои родители всегда говорили, что брак — это всего лишь лист бумаги, — говорит Гермиона, крутя свой бокал с вином. — Хотя они женаты уже более тридцати лет.

— Что это значит? — озадаченно спрашивает Роуз. — «Всего лишь лист бумаги»?

— Это значит, что два человека могут быть очень счастливы вместе, не заключая юридического контракта, — объясняет Драко, обращаясь к Роуз с самым серьезным выражением лица.

— Как родители Дженни и Бобби, — говорит Гермиона, все еще выглядя растерянной. — Они живут вместе, и у них все общее, но они никогда не хотели играть свадьбу. Они чувствуют, что им не нужна бумага, чтобы говорить, что они пара.

— О-о, — тянет Роуз понимающе. — Но приятно погулять на свадьбе. Если ты захочешь.

Гарри улыбается ей поверх бокала вина. Он знает, что многие из его друзей-мужчин находят весь этот процесс утомительным, но ему всегда нравились свадьбы. У Рона и Гермионы, в частности, была прекрасная церемония, и Роуз несколько раз смотрела это событие через Омут памяти. Он бросает взгляд на резкий профиль Драко, гадая, как бы выглядела свадьба Малфоев, хотя при мысли о том, что Драко женится на ком-то другом, у него болит сердце.

— Как думаешь, ты вступишь в брак? — спрашивает Гарри, сразу же ужаснувшись самому себе.

Видимо, вино ударило в голову сильнее, чем он предполагал. Он ставит бокал и пытается притвориться, что Гермиона не улыбается ему, хотя она это делает, а Драко не смотрит с тихим весельем, которое только заставляет краснеть сильнее.

— Думаю… — осторожно произносит он, — что брак, который мог бы мне понравиться, не устроил бы моего отца.

— Он хочет, чтобы ты женился на женщине? — спрашивает Гарри, ошеломленный как Люциусом Малфоем, так и самим собой.

Губы Драко дергаются.

— Он хочет продолжения рода Малфоев.

— Ты имеешь в виду внуков? — спрашивает Роуз, хмурясь, и Драко кивает.

— Да.

— Тогда почему он сам не родил больше детей?

— Это не всегда так просто, — тихо говорит Гермиона, а Рон смеется:

— Да, Малфой, может быть, если бы у тебя дома были надоедливый брат или сестра, ты бы не был таким придурком в детстве.

Роуз хихикает, а затем прикрывает рот обеими руками. На стойке таймер в форме снеговика вдруг разражается дребезжащей версией «Last Christmas» группы Wham!.

— Забавно, что это говоришь ты, — говорит Драко. — Мы с Гарри только что обсуждали, каким придурком я был в детстве. Мы не пришли ни к каким твердым выводам.

Рон моргает, не зная, что ответить. Потом встает, берет прихватки для духовки и достает поднос с шоколадными пудингами. Запах невероятный, и по столу пробегает легкая рябь предвкушения, когда все наблюдают, как Рон выкладывает каждое пирожное на тарелку, добавляет мороженое и отправляет в полет — десерты мягко приземляются перед каждым. Все сразу принимаются за еду, на кухне воцаряется тишина, когда ложки погружаются в густой мягкий бисквит, высвобождая шоколадный соус, который течет блестящей рекой и оставляет темную дорожку в мороженом, только-только вытащенном из морозилки. Сочетание горячего и холодного, шоколада и ванили настолько же волнующее, насколько и знакомое, и Гарри отдается ему, едва сдерживая желание закрыть глаза и облизать всю тарелку.

Вокруг друзья полностью сосредоточены на своих десертах, и он благодарен за то, что это позволило им всем отвлечься. Видимо, пребывание рядом с Драко только усиливает его талант говорить глупости, а вино ему теперь полностью противопоказано. Но он никогда не любил тратить что-то впустую, поэтому осушает-таки свой бокал и сдается, проводя пальцем по остаткам шоколадного соуса на тарелке.

— Я хотел спросить, как прошло то свидание, на которое ты ходил? — интересуется Рон, указывая ложкой на Драко.

Гарри замирает, затем заставляет себя расслабиться. Нет причин, по которым Драко не должен ходить на свидания, если хочет. Он просто не осознавал, что Драко этого хочет. Конечно, большинство людей хочет; большинство людей не влюбляется в человека, которому никогда ничего не говорят, а потом просто… сдаются. Большинство людей разумно, и Гарри считает Драко разумным человеком, по крайней мере, иногда. Это совершенно логично, но так больно, что Гарри больше даже не хочется слизывать шоколад с тарелки. На самом деле, ему становится интересно, где бутылка вина, а это не может быть хорошим знаком.

Драко хмурится.

— Уизли, это было три недели назад.

Гарри смотрит на него, стараясь не чувствовать ни малейшего следа облегчения, пока напротив не издают странный тихий звук. Он смотрит на Гермиону. Она наблюдает за ним, прищурив глаза. Что-то в ее взгляде заставляет его покраснеть, и он отводит глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Драко соскребает последний кусочек мороженого со своей тарелки и отправляет его в рот. У Гарри перехватывает дыхание — он поражен и неожиданно возбужден.

— Так давно? — удивляется Рон, но Гарри едва слышит его. — Что ж, время летит быстро. Все прошло хорошо? Нашел кого-нибудь, чтобы… э-э… потискаться под омелой?

Драко смущенно смотрит на Гарри. Роуз смеется в салфетку, а Гермиона вздыхает.

— Почему ты учишь нашу дочь быть ужасно грубой за обеденным столом?

— Папа, это было очень забавно, — говорит Роуз, явно довольная тем, что ее включили во взрослый разговор.

— Видишь? — величественно говорит Рон. — Я очень забавный.

Гермиона кладет голову ему на плечо.

— Хэй, очень забавный. А я очень уставшая. Пожалуйста, не мог бы ты поставить чайник? Десерт был восхитительным.

— Потрясающим, — подтверждает Гарри, показывая Рону чистую тарелку.

Рон сияет и взмахивает в сторону чайника волшебной палочкой.

— Вышло очень вкусно, да?

— Восхитительно, чего не могу сказать о еде, которую ел на том свидании, — говорит Драко. — Он повел меня в один из тех невероятно модных ресторанов в Мейфэре.

— Разве это не круто? — спрашивает Роуз, сдвинув брови.

— Нет. Там было слишком пафосно.

— Я думал, тебе понравится пафос, — говорит Рон, и выражение его лица в точности отражает выражение лица его дочери.

Драко пожимает плечами.

— Мне нравится, когда моя еда выглядит как еда. Я не хочу, чтобы она была похожа на какой-то абсурдный «челлендж», я просто хочу, чтобы было приятно на вкус. Почему все должно быть пористым? Почему это должны быть jus <span class="footnote" id="fn_32633746_0"></span>, réduction <span class="footnote" id="fn_32633746_1"></span> или velouté <span class="footnote" id="fn_32633746_2"></span>? Что плохого в соусе? Или, не дай бог, подливке?

Гермиона смеется.

— Знаешь, мне нравится смотреть, как люди готовят такие вещи по телевизору, но, похоже, есть их не очень весело.

— Я понятия не имею, что означает половина слов, которые ты только что сказал, приятель, — признается Рон. — Итак… еда была ужасной. Что насчет парня?

Гарри прикусывает губу изнутри. Слишком сложно. Он морщится. Гермиона бросает на него острый взгляд.

— Оставь его в покое, Рон. Может быть, он не хочет обсуждать с нами свою личную жизнь.

— Я надеюсь, что хочет, — шепчет Роуз, пристально глядя на Драко.

— Он совершенно милый молодой человек, но у нас нет ничего общего, — говорит Драко, и Гарри выдыхает. — Я не знаю, почему позволяю людям втягивать себя в такое. Все всегда одинаково. Долгий вечер разговоров за крошечной едой, а потом я иду домой и читаю материалы дела в постели. Давайте посмотрим правде в глаза — я очень неинтересный человек.

— Неправда, — твердо говорит Роуз. — Ты просто еще не нашел подходящего мужчину.

Гарри фыркает, захваченный ее понимающим выражением лица и тем, как она держит свой стакан с соком, как будто в нем солодовый виски со льдом.

— Гарри, у тебя есть минутка? — тихо спрашивает Гермиона, когда Рон встает, чтобы налить чай.

Он встречается с ней взглядом, и сердце неприятно екает. Ее глаза спокойные, усталые, слишком сосредоточенные, и он сразу понимает, что она знает. Каким-то образом она поняла, чего не хватало в паззле последние десять лет, и теперь, узнав, хочет поговорить об этом. Здесь. Сейчас.

— Да, конечно, но… — Он смотрит на закрытую кухонную дверь, делая вид, что напрягается в поисках звуков. — Кажется, я только что услышал Хьюго. Пойду гляну, все ли с ним в порядке, а потом приду к тебе.

Гермиона смотрит на него с глубоким подозрением, но не пытается остановить, когда он выбегает из комнаты и идет по коридору к комнате мальчика. Он ужасный актер, всегда был, но Гермиона устала, и он очень хорошо знает, что если отвлечь ее на достаточно долгое время, она просто забудет о разговоре, который сам он не хочет вести. Он чувствует себя полным придурком из-за того, что использует это знание против нее, но чувство вины легко перевешивается паникой, которая пытается сжать сердце, как голодный удав.

Гарри заглядывает в комнату Хьюго и находит его мирно спящим в свете ночника, который отбрасывает звезды и планеты на потолок. Он стоит там так долго, как только может, а потом отправляется обратно на кухню, чтобы взять чашку чая, уже ожидающую его на столе. Рон прислонился к стойке и лениво моет посуду, пока Гермиона и Драко сидят над настольной игрой за столом. Кажется, она не замечает, когда он входит, но, наконец, поймав его взгляд, всего лишь бросает усталую улыбку.

— С Хьюго все в порядке? — спрашивает она, откидывая голову назад, к Роуз, которая стоит позади и играет с ее волосами.

— Да, я его успокоил, — лжет Гарри, чувствуя себя немного ужасно из-за этого.

Однажды, да. Но не сегодня. Сегодня он будет пить чай и играть в Хаос в зоопарке. Он не собирается говорить ничего, что могло бы навлечь на него неприятности.

— Я могу быть моржом? — интересуется Драко, поднимая табличку с невероятными клыками.

Гарри садится рядом и улыбается. Ничего не может с этим поделать.

— Только если я смогу быть фламинго.