Часть 38 (2/2)

Уже в изнанке мира она увидела, как метается Вижн, но быстро останавливается. Понимает, куда она ушла и явно надеется на то, что она будет осторожна.

Пройти нужно было совсем немного. Этот мир был так сильно опустошен, что даже самый первый уровень быстро заставлял окоченеть кончики пальцев. Магия уходила из него.

Рассмотреть пришельцев отсюда было невозможно. Издали их фигуры были белесыми, потому что чёрные доспехи искажались в цветовом спектре мира. Но цвет кожи, как и у людей, определить было нельзя. Однако мало того, что незнакомцы были выше на три или четыре головы, так ещё и ощущали чужое присутствие. Не видели, но ощущали, один даже ткнул мечом сквозь тело альбиноски. Благо, проникнуть никакое оружие в этот слой реальности не могло, даже магическое.

Это было секндным решение. Они пришли с той стороны, а которой была тень, и Лекс решилась взглянуть из-под камня. Всего на секунду. Или на две. Просто увидеть своими глазами этих величественныз и страшных воинов… но не расчитала. Поднялся шум. Её заметили. Кое-как получилось вернуться в тень и перевести дыхание. Сердце билось как сумашедшее из-за животного страха. Тор её прибьет.

Звуки сильно искажались, и она была уверена, что не поймёт, о чем говорят эти горцы йотунского розлива, но уловила несколько фраз. «Утбурд», «Никур», «Хюльдра», «подземное озеро», «территория». Было видно, что они спорят, но уже без всякой агрессии, вероятно, они пытались понять, кто же появившаяся возле них девушка и посчитали её, скорее всего, каким-то местным духом или ведьмой. Оружие все, в любом случае, отправили в ножны, а копья направили остриём к верху. Её не считают угрозой. Значит, можно увести их подальше отсюда. Только вот как, если тени есть лишь у горы? Выходить отсюда было смерти подобно. Слова, которые использовали Йотуны, были явно из норвежского или древне-скандинавского по звучанию.

Идея пришла в голову как никогда быстро. Конечно, шанс, что она сработает, был не высок, но попробовать стоило. С помощью кинжала из браслета были извлечены все чёрные полудрагоценные камешки. Обсидиан. Пусть и не крупные, но любой мог бы понять, что это. Всего их вышло четыре, так как остальными пятью были аметисты. Жаль браслет, но ничего, закажет такой же. Он ведь даже не из драгоценных металлов, так — нержавеющая сталь.

Девушку видели в белом капюшоне, так что она, не долго думая, стянула очки, маску и ткань с волос, распустила косу и разметала пряди по плечами, закрытым белоснежным плащом. Перчатки тоже пришлось снять. Вынырнув из тени и подождав, пока её заметят, Александра замерла, готовая в любой момент вернуться в относительно безопасный Иной мир. Однако, ничего не произошло. Ей не сказали ни слова, хоть и наблюдали с некоторой настороженностью. Её не приняли ни за аса, ни за альва, ни за кого-то подобного. Белая кожа, белые волосы, белые глаза, белые одежды, уши нормальной формы. Чем ещё может быть девушка, если не каким-то духом зимних гор?

Поняв, что бояться нечего, немка высунулась из тени по грудь, упираясь рукой в снег, и бросила под ноги Великанов чёрные камешки, после чего посмотрела на них страшным взглядом и снова поспешила спрятаться, боясь нападения. Обсидиан был тщательно осмотрен, но в руки никто брать его не стал. Дурной знак не стоит нести с собой. Ведь взять домой обсидиан — поссориться со своей женщиной. Однако уходить никто не спешил.

Спасением стал Фафнир. Дракончик, глядя на хозяйку, понял, что та чего-то боится. Он потерся мордочкой о её щеку и вынырнул из тени, взлётая в воздух с громким криком. Реакция была крайне агрессивной — в ход пошли копья, магия и все подручных, что было у Йотунов. Он стал лететь куда-то в сторону другой горы и о чудо — это сработало. Пешие воины бросились за ним.

Вернулись в башню Бог, Андроид и Тёмная Тварь в дурнейшем расположении духа. Потому что ничего найти так и не удалось — Кристаллов в пещерах не оказалось. Наводка была ложной.

— Однако, твой фюльгья выручил нас довольно вовремя. — Только и сказал Тор.

— Мой… как ты сказал? — Не поняла альбиноска.

— Фюльгья, фамильяр. — Пояснил мужчина. — Ладно, маленькая эльда, иди отогреваться. Мне ещё сегодня предстоит Джейн отчитываться, почему я не принёс обещанные Кристаллы.

— Не забудь её спросить про Джейн Доу. Мне интересно, кого они нашли. — Напомнила Меллендорф. — Вижн, я надеюсь на твоё благоразумие и умение молчать.

Горячий душ казался просто панацеей. Сразу стало легче дышать. Ушло анемение, боль в конечностях, слабость. Сапоги, увы, отправились в мусорку, а вот накидка заняла место в гардеробной, причём на отдельном месте, где к ней ничего не прикасаться, кроме вешалки. На ещё одном таком месте висела копия её чёрного костюма. Каждый день ведь не ходить на патруль в одном и том же, а стирать их было удобнее поочерёдно.

Перед сном Лекса залезла в интернет и нашла там справочник скандинавской мифологии. Утбурд — дух брошенного умирать ребёнка, Никур — водяной дух, Хюльдра — прекрасная девушка с хвостом коровы. Не лестного же мнения о ней Йотуны, однако.

***</p>

С наслаждением и страхом девушка смотрела в зеркало. Эту прелесть она создавала в неделю, не без помощи Уйэда. Держать «прелесть» пришлось подальше от башни и слишком внимательного Джарвиса, так что спрятан был он вместе со снаряжением… в Польше. На всякий случай.

Темно-серый, с хорошо тянущейся и дышащей тканью комбинезон с длинным рукавом, такие же перчатки, и чёрная броня поверх, лёгкая, но надёжная. Пулю, по крайней мере, остановит, хотя синяк останется огромный. Покрывала броня всё элементами — торс, плечи, налокотники, предплечья, поверх тыльной стороны ладоней с костяшками, ягодицы, бедра, наколенники и элементы на голенях и голеностопе. Обувью служили облегченные берцы с мягкой, почти глушащей звуки подошвой, которые, к тому же, прибавляла пять сантиметров в росте. На бёдрах на всякий случай было по ножу для ближнего боя, но вряд ли они были бы полезными. Потому что на правой руке было подобие цестуса, не мешающего моторики, а на левой индийская пата. По сути, тот же меч, прикреплённый к руке с тыльной стороны, но индивидуально для этого случая более короткий — около пятнадцати сантиметров. Волосы были заплетены в косу и сложены в два раза, после чего из замотали тканью. И сделаны во что-то на подобии пучка. Чтобы не мешали и нельзя было определить настоящую длину. На лице была тканевая серая маска с изображением маленького чёрного ромба на виске. Как диод у робота.

— Готова? — Уэйд стоял рядом. Свой привычный костюм он заменил на простой чёрный, закрывающий всё тело, даже катаны оставил в угоду куче огнестрельного оружия, метательным ножи и когтям-сюко. Домино, в таком же костюме, но без оружия, сидела на кровати. Её пышные волосы спрятать было трудно, но девушки справились.

— Да. Моя подруга будет ждать нас на месте, она уже на базе. Хочет перед наведением переполоха обесточить здание и лишить противника преимущества закрыть все двери и следить за нами по камерам.

Переносить всех было делом привычным. От волнения дрожали ноги, но руки были сжаты в кулаки и холодны. Все эмоции пришлось заглушить и отложить на второй план. Сегодня все свершится. Первый акт мести. Интересно, как он пройдёт? Её убьют? Скольких людей она до этого лишит жизни и сколько Старку понадобиться времени, чтобы понять, кто устроил это? Пьетро будет молчать, но остальные Мстители не идиоты, могут сложить дважды два. Алиби у неё не будет, все договорились, что если их спросят — Домино была в какой-то забегаловке, а Уэйд и Лекс сидели в комнате наемника. Про Клокворк никто бы не стал спрашивать.

— Не передумала? Крови будет очень много. — Девушка похлопала альбиноску по плечу. Они сегодня будут работать в паре, чтобы в случае чего Домино могла прикрыть беловолосую. Её невероятное везение, или, вернее, подсознательный контроль полей удачи и навыки ассасина в данном деле пришлись очень кстати.

На базе уже было темно. Девушка вышла в десяти метрах от ближайшей группы людей, благо, немного света шло из окна — этаж был цокольный, и окна были очень узкие, под самым потолком. Все были немного удивлены остановкой подачи энергии, но вели себя спокойно. Мало ли, из-за какого-то эксперимента что-то перегрузилось. Честь пролить первую кровь получила альиноска. Жертва первая, свернутая в темноте шея. На звук среагировали остальные четверо и достали оружие, но их это не спасло. Жертва два — пробиты лёгкие. Остальных прикончили Уйэд и Турман.

Они шли по коридорам, стараясь не поднимать панику. Третий и четвёртый — убиты своими же ножами. Пятый — удар цестусом в нос выбил хрящ прямо в мозг из-за угла удара, образованного разницей в росте. Были слышны выстрелы — их заметили, и теперь Уэйд тоже достал пистолеты. Всего на этой базе было сейчас сто четырнадцать человек. С другой стороны уже слышались крики боли. Клокворк начала развлекаться.

Шестой — сломан позвоночник, седьмой — распоротый живот и кишки наружу. Это зрелище не вызвало ничего, кроме отвращения. Движения были быстрыми и чёткими. Нет сомнений. Нет милосердия. Нет страха. Только холодная боль и ярость. Но не за тех, кого у неё забрали. За себя.

За то, что ей сделали больно, а не её матери и нерожденному ребёнку. За то, что её лишили возможности стать нормальным героем в обычном понимании этого слова, спровоцировали на месть и ненависть. На постоянные тренировки своей психики в очередной попытке расчленить ещё живого человека без объятий с тазиком.

Она никогда не признается себе, что это был осознанный выбор. Проще винить в этом Гидру, а не собственный гнев и неумение держать себя в руках. Лекса одновременно не хотела убивать и страстно желала увидеть на своих руках кровь тех людей, кто может и не участвовал в имитации ограбления с последующим убийством даже косвенно, но принадлежал к организации, которая была чистым злом. Это словно было миссией — отрубить все головы ненавистной Гидре, пусть и не Лирнейской. Возможно даже получится потом сказать стрелы её ядом.

Девятый, шестнадцатый, двадцать третий... остановиться вышло только тогда, когда голова двадцать шестого уже раз десять ударилась о стену и превратилась в кровавое месиво, а пульс окончательно пропал. Девушка услышала звук быстрых шагов и чуть не кинулась в бой дальше, но остановилась. Это был Уэйд.

Подмога так и не успела приехать, и обещала быть только минут через десять, но живых тут уже не найдут. Не осталось ни одного тела, которое могло бы быть живым. Всех превращали в фарш так, чтобы наверняка. Странная и до удаса ненавистная тишина застыла в пахнет кровью воздухе. Тело жутко болело — три пули всё же пробили броню, и одна застряла в плече, а ещё две в спине, недалеко от лёгких, но это, кажется, было неважно. Серая ткань насквозь пропиталась кровью, которая противно липла к коже, а кое-где уже высохла и вызывала неприятный зуд. Раны были не толкьо пулевые — тело превратилось в один большой синяк. Серьёзно была порезана левая рука, ножевое где-то около рёбер, торчали два дротика с чем-то едким из ноги, и кожу там разъело, как от кислоты. Но самым жутким выглядело лицо. Огромная, удерживая рана пересекла его, разорвал маску. Порез сильно крови и заливал левый глаз кровью, он тянутся тянутся брови и до середины щеки, сильно болел нос. А ещё толкьо после того, как адреналин уже немного ушёл, Александра ощутила невероятную слабость и усталость. Из-за обильной кровопотери хотелось только спать. Не чувствовать боль и спать.

Она не запомнила, как её забрала Клокворк. Не помнила, как её почти бессознательное тело тащили куда-то и как потом по нему бродил длинный и влажный язык, слизывая кровь и забирая с собой боль из ран. В угасает сознании пульсировала одна сладко-болезненная мысль.

Всё кончено.