Глава 3 (1/2)
— Пустишь в дом или на пороге будем стоять?
— Э… Проходи, — Эрен отошел в сторонку, пропуская Зика в квартиру. — Папы нет, если ты к нему, будет в конце недели.
— А я не к нему, — Зик внимательно осмотрелся, словно почуствовав присутствие в доме постороннего человека.
Эрен поспешил закрыть дверь. Раньше, лет пять назад, он бы скакал вокруг Зика от счастья, потому что редкие визиты друга семьи приравнивались в голове маленького Эрена к праздникам вроде Дня Рождения или Нового Года. Зик в его жизни занимал место старшего брата, которого у него никогда не было, но о котором мальчик так сильно мечтал. Доброго, заботливого, который всегда приходил с карманами, набитыми сладостями. Пока мать накрывала стол, а отец заканчивал с работой, они вдвоем садились в гостиной, Зик брал Эрена на колени и тот, с глазами, полными искреннего восторга, слушал истории о беглых преступниках и храбрых полицейских, о запутанных расследованиях и перестрелках. Какое-то время Эрен даже порывался поступать на службу в городскую полицию, чтобы работать под командованием Зика.
Однако время шло, мальчик взрослел, конфликты с родителями набирали обороты, а Зик, любимый, всегда понимающий Зик, вдруг стал на их сторону, тем самым заклеймив себя мерзким словом «предатель». Эрен сам не заметил, как детский восторг от его визитов сменился пустым безразличием. Все чаще он сидел, запершись в комнате, предпочитая игры онлайн разговорам с когда-то дорогим человеком. Все реже делился секретами, а рассказам о работе полиции предпочитал документальные фильмы о маньяках в интернете.
Вот и сейчас, Зик не вызывал в душе ничего, кроме глухого раздражения. Еще один «взрослый», диктующий, как правильно жить.
— Так зачем ты пришел? Деньги и еда в холодильнике еще есть, до приезда родителей как-нибудь протяну.
— Я не за этим, — Зик потянулся, чтобы повесить куртку, но вместо вешалки наткнулся на пустоту. — А где…
Эрен мысленно выругался.
— Сломалась. Только папе не говори, он пока не знает.
— Ладно, — Зик убрал крутку в шкаф. — Пойдем в твою комнату, поболтаем.
Эрен чертыхнулся. Конечно пойдем, как же. Душевный разговор и знакомство с чужим мужиком бонусом, ага. Нет уж, в комнату они не пойдут и встретиться с Леви Эрен не ему позволит.
— Давай лучше на кухню, там будет удобней.
Зик посмотрел на него с явным непониманием.
— Чем это?
— Ну… — Эрен лихорадочно соображал, чтобы выдумать правдоподобную ложь и при этом не выставить себя идиотом. — У меня в комнате Армин спит, остался вчера с ночевкой.
— С каких пор Армин стал прогуливать школу?
— Со вчерашнего дня, — ответил Эрен с самым честным выражением лица, на которое был способен. — Он заболел, а дома никого не было, поэтому пришел ко мне, чтобы было кому за жаропонижающим ночью бегать.
По хмурому взгляду Зика трудно было определить, поверил он или всего лишь сделал вид. Эрен старательно избегал встречаться с ним взглядом, понимая, что пытаться обмануть Зика — гиблое дело. Мать верила любой лжи сына, сказанной в лицо с честными глазами. Отец порой сомневался, но устраивал проверки в исключительных случаях. Зик же, ввиду профдеформации, ставил под сомнение каждое слово, умудряясь раскалывать самую правдоподобную ложь с первых же предложений. Поэтому Эрен искренне удивился, когда тот кивнул.
— Ладно, давай на кухню.
Они разместились за круглым кухонным столом с двумя чашками крепкого чая. В отличие от Леви, Зик пил исключительно черный, обязательно с тремя ложками сахара. Ясно светило осеннее солнышко, из открытой форточки задувал легкий ветерок, раскачивая тюль. Они сидели друг напротив друга: Эрен, уставившись в свою кружку, Зик — не сводя глаз с мальчишки.
— Ты не отвечал на звонки отца, — холодно сказал он.
— Мы поругались, — буркнул Эрен. — Приедет, тогда и погорим, а пока я не хочу.
Зик тяжело вздохнул.
— Ты прогуливаешь школу. Почему твои учителя постоянно звонят родителям?
Пальцы Эрена крепко вцепились в кружку. Опять старая песня. Опять эта шарманка, от которой хотелось взорваться, словно граната, доверху начиненная порохом. Да как же его все задолбали!
— Потому что я не хочу туда ходить. И в закрытую школу тоже не хочу, — процедил он сквозь зубы. — И я не понимаю, почему все вокруг решили, будто лучше меня знают, что мне нужно от этой жизни!
— Потому что ты ребенок, — спокойно ответил Зик, отхлебнув горячий чай.
— Мне семнадцать! — не выдержал Эрен.
Тот пожал плечами.
— Ну, я и говорю — ребенок.
Резкие слова, о которых впоследствии Эрену непременно пришлось бы пожалеть, готовы были сорваться с языка. Но тут за стенкой раздался грохот, как будто упало что-то тяжелое. Зик обернулся на звук, Эрен прикусил губу. Леви. Это точно был Леви.
— Что это?
— У соседей, наверное, — отмахнулся он. А у самого сердце пустилось в бешеный скачь от волнения. — Не отвлекайся от разговора.
Зик еще больше нахмурился, его лицо сделалось темнее тучи.
— Я к чему веду. Не воспринимай перевод в школу закрытого типа как наказание. Там полно отличных ребят, ты найдешь друзей, сдашь экзамены и свободно войдешь во взрослую жизнь.
Эрен вздохнул, бездумно размешивая ложечкой чай. Никто не пытался его понять, никто даже не делал вид, что желания Эрена им не безразличны. Все чаще в последнее время он чувствовал себя одиноким в мире, полным знакомых людей. «Одиночество в толпе» — на эту фразу он наткнулся в интернете пару лет назад, но весь ее ужас понял только сейчас. То и дело поглядывая на дверь, он думал о том, чтобы послать Зика к черту, метнувшись в свою спальню. Но вместо этого был вынужден сидеть на пятой точке ровно, выслушивая абсолютно бессмысленную речь.
— Надеюсь, я еще смогу убедить папу в том, что закрытая школа мне не нужна.
Зик уставился на него в непонимании.
— Гриша не сказал? Вопрос о твоем переводе уже решен и дата назначена. Ты не должен идти против родителей, потому что сейчас они действительно знают, как для тебя будет лучше.
Сердце Эрена от услышанных слов оборвалось. Ему хотелось закричать, швырнуть кружку в стену и послать всех к чертовой матери с их дурацкими советами и идиотскими решениями.
— Как это — решен?
Зик покачал головой.
— Чем быстрее ты смиришься с неизбежным, тем проще будет вам всем.
— А меня никто спросить не хотел?
— Ты сам все показал своим отношением к учебе. Сам виноват. Послушай, Эрен, ты знаешь, я всегда относился к тебе…
В коридоре тихонько хлопнула дверь. Эрен замер, весь обратившись в слух, Зик обернулся в сторону шума.
— Это что? — спросил он строго, кивнув в сторону коридора. — Сквозняк?
Эрен вскочил с места на ватных ногах, поспешив плотно закрыть дверь в кухню.
— Наверное Армин проснулся, я потом его проверю.
Зик смотрел на Эрена задумчивым взглядом, постукивая пальцем по краю стола. Одному богу известно, о чем он думал в тот конкретный момент, пока Эрен молился, чтобы звук его громко стучавшего сердца не выдал панический страх. И чтобы Леви хватило ума не заявиться сюда, на глаза начальнику городской полиции.
— Ладно, черт с тобой. Садись на место, надо договорить.
Эрен вздохнул с облегчением.
Они просидели на кухне около двух часов. Зик говорил и говорил без умолку, пытаясь воззвать к здравому смыслу Эрена, в то время, как тот не слышал его слов. Окружающая действительность превратилась в пустой шум без смысла. Уставившись пустым взглядом в стену напротив, он не мог поверить в то, что вопрос с отъездом решен. Что в очередной раз родители распорядились его никчемной жизнью по собственному усмотрению. Что его слово для них значило не больше, чем пустой звуке. Чай давно остыл, Эрен к нему даже не прикоснулся, не сводя застывшего взгляда с цветочков на кухонной плитке.
— В общем, — Зик снял очки, устало потерев глаза долгое время спустя. — Я надеюсь, ты меня понял. Ты не хочешь видеть, что все вокруг желают тебе только добра. Твои родители сделали правильный выбор. Прими его и смирись, потом еще спасибо им скажешь.
— Скажу, как же, — зло буркнул Эрен.
Проводив его двери и повернув в замочной скважине ключ, Эрен медленно сполз по стене, обняв свои колени, и уставился в пустоту. Головой понимая, что в сложившейся ситуации совершенно бессилен, он отказывался принимать неизбежную правду. Мечты о свободе рухнули, словно карточный домик под легким ветерком. Надежда на не самый паршивый год разбилась вдребезги, раня его бедное сердце. Эрен спрятал лицо в ладонях, крепко зажмурившись. Это не могло быть правдой. Не должно! Нельзя, чтобы его жизнь пошла прахом из-за гребаных прогулов гребаной школы. Почему все складывалось именно так, почему он докатился до такого? Прислонившись затылком к холодной стене, он тупо уставился в потолок, пытаясь понять, какого черта творится в его судьбе.
Просидев пятнадцать минут в бесполезных попытках принять неотвратимую действительность, он провел ладонями по лицу, прогоняя бесконечную усталость от вечной борьбы за свою независимость. Вздохнул, тряхнув головой. И, набравшись сил, встал на ноги. Если родители решили устроить ему проверку на прочность, он примет вызов и выйдет из этой борьбы победителем. Не поедет он ни в какой пансион. И решать за себя больше никогда не позволит. Он найдет путь выбраться из страшной западни, тем более, что средство у него, кажется, было.
— Что здесь произошло?
— Кто это был?
Вопросы прозвучали в унисон. Эрен увидел лежавшую на полу вешалку — причину недавнего грохота. Леви сидел на кровати, свесив ноги на пол. Еще более хмурый, чем обычно, смотрел на него взглядом загнанного в угол волка.
— Как вы умудрились открыть дверь? — спросил Эрен.
— По стеночке дополз, — резко ответил Леви. — Кто это был? — спросил он, чеканя каждое слово.
— А что? — прозвучало легко и беспечно, словно это не он минуту назад сидел в прихожей, скрутившись в жалкий комок закипающей злости.
Лицо Леви посерело, тонкие пальцы впились в покрывало до побелевших костяшек. Одно биение сердца Эрен готов был поклясться, что тот вот-вот вытащит из-под подушки ствол и разнесет здесь все к чертовой матери.
— Голос очень знакомый, — прошипел Леви сквозь зубы.
Становилось по-настоящему интересно. Если Леви знал Зика, то и Зик наверняка был знаком с этим человеком. В душу Эрена закралось нехорошее подозрение, которое он, впрочем, счел за благо оставить до лучших времен.
— Начальник городской полиции, — намеренно брякнул Эрен, подметив, как вспыхнули глаза Леви. Нехороший это был огонек, опасный. — Он приходил не за вами, не беспокойтесь.
— А за кем же? — настороженно поинтересовался тот.