Глава 14: Нюниус принимает душ (1/2)

And the man in the back said, “Everyone attack!”

And it turned into a ballroom blitz;

And the girl in the corner said, “Boy I want to warn you—

“It’ll turn into a ballroom blitz!”

Ballroom blitz! Ballroom blitz! Ballroom blitz! Ballroom blitz!

И человек сзади сказал: “Все в атаку!”

И это превратилось в бальный блиц;

И девушка в углу сказала: “Мальчик, я хочу предупредить тебя:

“Это превратится в бальный блиц!”

Бальный блиц! Бальный блиц! Бальный блиц! Бальный блиц!

— “Ballroom Blitz” The Sweet, 1974</p>

Ноябрь 1975 года

Наказанием за их довольно громкую неосторожность были трехнедельные отработки, которые должны были проводиться до или после уроков и каждое субботнее утро. Разумеется, они были разделены, чтобы предотвратить любые дальнейшие восстания. Сириуса отправили обратно к миссис Пинс, их колючей библиотекарше, в надежде, что спокойная атмосфера библиотеки смягчит его острый язык. Джеймс, наполовину опасаясь, что потеряет свое место футбольного капитана, лично вызвался быть верным псом мисс Хук в течение всего ноября и проводил свои отработки, полируя пол спортзала или иным образом счищая плесень с днища каждой лодки гребной команды. Бедный Питер, который почти соперничал с Римусом в том, что касалось того, что он был ужасным жаворонком, был вынужден просыпаться ни свет ни заря, чтобы помочь профессору Кеттлберну - главе сельскохозяйственного отдела Хокингса и местному фермеру — поливать, кормить и убирать школьные загоны.

Всем им, даже ему, было очевидно, что Римус легко отделался своим наказанием. Хотя по субботам он расставлял книги по полкам в библиотеке вместе с Сириусом, большую часть времени после уроков он проводил со своим классным руководителем Миссис Бьюкенен, выполняя любую случайную работу, какую только она могла придумать за день. По словам Сириуса, Шейла исчезала почти каждые вторые выходные, хотя никто не имел ни малейшего представления о том, куда она делась. Это был Хокингс, так что, конечно, ходили какие-то слухи, самым безумным из которых было то, что она работала в британской разведке и была помещена в школу только для того, чтобы присматривать за следующим поколением политиков и титулованных особ. Во второй половине дня, когда он раскладывал ноты или полировал и перетягивал струны инструментов, Римус почти всегда лелеял мысль спросить, куда же она на самом деле собирается, но каждый раз, когда он набирался смелости затронуть эту тему, миссис Бьюкенен сосредоточила его внимание на том, чтобы счистить засохшую слюну с туб, и после этого научился перестать задавать вопросы.

— Ты просто в классе, — пожаловался Сириус, все еще нянча больную лодыжку, которую он получил, упав с одной из библиотечных лестниц. Этого бы вообще не случилось, если бы он не пытался выпендриться перед группой шестиклассниц, которые украдкой поглядывали на него во время выполнения домашнего задания.

— Ну, они заставили меня заниматься настоящим физическим трудом, — простонал Питер. — Вчера меня укусила коза — у меня действительно пошла кровь!

— Тебе повезло, что я не пустил тебе кровь первым, Пит, — прорычал Сириус. — Это все твой длинный язык виноват в том, что нас поймали в первую очередь. На самом деле, между тобой и Люпином, я...

— Петарды были не моей идеей, — отрезал Римус. Он злился на Сириуса с самого его дня рождения, и они проводили большую часть своего совместного времени между отработками и уроками, делая тонкие уколы или полностью игнорируя друг друга. Джеймсу это показалось большим шагом назад в развитии, который, как подозревал Римус, тайно подсчитывал каждый момент, когда они с Сириусом вежливо разговаривали друг с другом.

— Грубо, — подумал Римус. Сириус и так был придурком, но теперь он ушел и потерял зажигалку Томни тоже.

После того, как мальчики вернулись в Касл-Холл, Филч заставил их вывернуть карманы на случай, если у них были какие-либо другие незаконные предметы. Не считая сигареты, карманы Римуса были пусты, но Джеймс потерял счастливую торговую карту Арсенала, а Питер был вынужден отказаться от нескольких шоколадных конфет, оставшихся от заначки на Хэллоуин, которую ему, похоже, было очень жаль терять в любом случае.

Когда Филч заставил Сириуса отдать зажигалку, Римус увидел красный цвет. Он провел несколько долгих секунд, пытаясь представить, что может произойти, если он просто врежет сторожу и заберет зажигалку обратно. Но в конце концов он ничего не сделал и просто позволил себе кипеть в яростном молчании, пока они ждали, когда директриса Макгонагалл прибудет на их ночную лекцию. Год назад такая сдержанность была бы ему не по силам. Очевидно, колледж Хокингса возымел действие. К сожалению, эта сдержанность длилась недолго.

Гнев Римуса достиг новой высоты, когда они вернулись в свою комнату в общежитии, и он попытался устроить Сириусу нагоняй за то, что тот потерял единственную связь со своей лондонской жизнью.

— Прекрати обвинять Пита, это была твоя чертова идея в первую очередь!

— Ты просто злишься, что Филч забрал твою дешевую зажигалку! — Крикнул Сириус. — Ну вот, возьми мою, если тебе так надо! Сириус бросил посеребренную зажигалку на кровать Римуса прежде чем вернуться на свою половину комнаты. Римус тут же поднял ее и с силой швырнул назад, и она ударилась о стену всего в нескольких сантиметрах от головы Сириуса, заставив их всех вздрогнуть от шока.

— Чертов псих! — Воскликнул Сириус.

— Пошел ты, Блэк!

В конце концов, именно Джеймс, ”очень чуткий и все же какой-то совершенно оторванный от жизни” Поттер, встал между ними двумя, рассеяв спор, как он всегда делал, пообещав подарить Римусу новую зажигалку, чтобы компенсировать ту, которую он потерял. Не в силах объяснить, почему дешевая зажигалка была так важна, Римус бросился на кровать и задернул занавески, чтобы отгородиться от остальных. Было поздно, но он не устал, и позже он лежал без сна, слушая, как Джеймс и Питер тихо поздравляют Сириуса с днем рождения с другого конца комнаты.

Отношения Сириуса и Римуса снова начали налаживаться только в конце ноября. Теперь, когда с отработками было покончено, у мальчиков из общежития 4А оказалось больше свободного времени, чем у них было за последние несколько недель, и это быстро переросло в разговоры о том, как они должны отомстить Нюниусу Северусу за то, что он проболтался Филчу и испортил день рождения Сириуса. После того, как он внес свой вклад в розыгрыш Причастия, другие мальчики захотели включить его в свои разговоры о проказах, и Римус обнаружил, что он не против посидеть в кругу и поговорить о том, как доставить неудобства другим.

Эти собрания напомнили ему о том, как он сидел на полу в заведении Томни и слушал, как другие хулиганистые мальчишки потчевали группу рассказами о том, как они убегали от копов или сеяли панику и разрушения в других местах. По большей части он довольствовался тем, что сидел сложа руки и слушал, задавая Томни вопросы, за которые тот всегда получал либо дерзкий ответ, либо щелчок по лбу. Тогда все парни казались выше жизни, но что-то в его соседях по комнате пробудило в Римусе чувство соперничества, о существовании которого он и не подозревал. Отработки утихомирили его гнев по отношению к Сириусу, и они снова были почти дружелюбны, что только усиливалось, когда они охотно делились мнением или идеей для розыгрыша. В этом они были похожи — оба хотели доказать, что они самые умные люди в комнате.

Римусу было легче представить, что его жизнь настолько отличается от той, что была там, в Лондоне, когда они были такими; запись включена, старые конфеты на Хэллоуин разложены между ними четырьмя, плевательские способы превратить усмешку Снейпа в крик о помощи. Питер стал официальным записывающим, записывая каждую идею в блокнот, пока другие мальчики их высказывали. Он заполнил поля маленькими каракулями Снейпа в разных стадиях расстройства, которые, по мнению Римуса, были на самом деле довольно хороши, навык, который он практиковал в основном, перерисовывая персонажей в своих комиксах.

— Мы могли бы положить червей в его еду, — сказал Питер, покусывая кончик своей ручки. — Вы знаете, потому что он такой скользкий мерзавец.

— Детские штучки, — парировал Сириус. — С таким же успехом можно засунуть лягушку ему в штаны и смотреть, как он танцует.

— Я думаю, что лягушка была бы довольно забавной, на самом деле.

Сириус покачал головой. — Должно быть смешнее. Я хочу, чтобы другие люди смеялись.

— Со Снейпа, — протянул Римус, тихо щелкнув пальцами у себя на коленях. До сих пор ему удавалось ограничиваться одной сигаретой в день, но к концу ночи у него всегда чесались руки засунуть что-нибудь в рот. Был шоколад; это, казалось, немного уменьшило тягу, но еще один батончик ”Гэлакси”, и он потеряет свой ужин в унитазе. Что люди вообще делали со своими руками без сигарет?

— Конечно, со Снейпа, — сказал Сириус. — Придурок заслуживает этого. Знаете ли вы, что я слышал, как он хвастался Трэверсу, что приложил руку к тому, чтобы ”посадить нас”? Он позаботился о том, чтобы я тоже это услышал — самоуверенный придурок. Чуть не врезал ему прямо тогда.

— Мы должны разрушить один из его драгоценных научных экспериментов, - весело предложил Джеймс. — Он почти всегда держит их в комнате Слизнорта.

Римус чуть не рассмеялся. — Лили сказала, что он провел все лето в гараже, проводя эксперименты.

— Наверное, расчленяет всех соседских кошек на части и снова собирает их вместе, урод, — саркастически сказал Питер.

Пластинка закончилась, и Сириус встал, чтобы перевернуть ее. Когда он обернулся, то пощипывал лоб и щурился, как будто очень старался сосредоточиться.

— Должно быть, мы просто делаем что-то не так, — продолжил он. — Что за... Люпин, прекрати так щелкать! Что нужно Снейпу больше всего на свете?

— Хороший удар?

— Подружка?

Римус сразу подумал о сальных черных волосах Снейпа. — В душ.

— Да! — Сказал Сириус, указывая на него. — Представьте себе — Нюниус стоит перед толпой, мокрый, как утонувшая крыса.

— Ну и как ты собираешься это сделать? Снейп не просто прыгнет в озеро, потому что ты ему сказал.

— Как насчет того, чтобы ты немного помог мне и мы во всем разберемся!

— Хотя озеро — неплохая идея, — сказал Джеймс, которому едва ли не больше всех хотелось преподать Нюниусу урок. Для него неприязнь к Снейпу выходила за рамки простого отношения к птице и склонностей к доносу; Лили Эванс, настоящая девушка-староста и предмет самых глубоких привязанностей Джеймса, также была другом детства и доверенным лицом Снейпа. Как она дружила с таким мерзким придурком, было за пределами понимания Римуса, но Лили сказала бы то же самое о том, что дружить с Джеймсом, который не мог не пялиться всякий раз, когда она и Снейп проходили мимо вместе. Несмотря на его очевидный интерес к Лили, ни она, ни другие девочки не рассказали, что именно он сделал, чтобы вызвать такую ненависть, и все трое мальчиков все еще казались такими же потерянными, как и всегда.

Группа некоторое время молчала, и Римус откинулся на полу, уставившись в потолок. Иногда операции по планированию розыгрышей заканчивались вот так; без завершения, но никогда не требовалось много времени, чтобы интерес мальчиков был привлечен другой идеей, и они немедленно начинали новую встречу.

В конце концов пластинка снова закончилась, наполнив комнату мягким потрескиванием иглы, скользящей по голому пластику. Сириус откинул голову с края кровати, уставившись в потолок, как и Римус. Со своего места на полу Римус мог прекрасно видеть его, хотя Сириус и не смотрел на него. Вместо этого он покачал головой взад-вперед, как будто обдумывал какую-то мысль. — Мы знаем, что Снейпу нравится видеть других людей несчастными—

— Обычно это он делает их несчастными, — проворчал Джеймс со своей кровати.

— На днях он довел Марлин до слез, — сказал Питер. — Снова начал говорить все эти гадости о своей семье.

Джеймс горько нахмурился и покачал головой.

— Что не так с ее семьей? — Спросил Римус.

— Ничего, — настаивал Джеймс, — но они ... не такие богатые, как большинство Хокингса.

— Значит, она бедная?

— Ну, средний класс. Она из Саутуорка. Ее отец — рабочий-металлург, а мама управляет ателье.

— Как же тогда она может позволить ходить в школу здесь?

— У нее была тетя, которая оставила ей деньги на учебу, так что ее обучение оплачено, — объяснил Питер. — Лотти однажды навестила ее и сказала, что их дом в порядке, но Марлин все еще была смущена.

Ну и кто мог ее винить? Римус задумался. Должно быть, ужасно расти среди детей, привыкших к таким нарядам, которые всегда получали все, что хотели, в то время как другие дразнили тебя за то, что ты не можешь присоединиться? Он вряд ли был исключением. Возможно, у Римуса были не очень настоящие родители, но у него был Джайлс и его друзья. Если бы кто-нибудь попытался подойти к нему из-за них, он точно знал, как бы отреагировал; никто не смог бы обвинить Марлин в том, что она плакала.

— Что я слышу, так это то, что на данный момент это звучит как наш гражданский долг — дать Нюниусу попробовать его собственное лекарство, — начал Сириус. — Поттер, ты все еще в хороших отношениях с той старой птицей на кухне?

— Ее зовут Норма, и это она приготовила тебе чудесный завтрак на день рождения, бесчувственный ты ублюдок.

— О, ну, держу пари, это просто замечательно, когда она оставляет эти морщинистые отпечатки губ на обеих твоих щека.

— Ты просто завидуешь, что она не называет тебя ”лихим принцем с глазами как у лисы”.

— Определенно ревную, вот что.

Джеймс и Сириус ухмыльнулись друг другу через проход, и Римус заметил в их глазах озорной блеск, похожий на близнецовый. Они всегда подходили друг другу, Сириус и Джеймс. Невозможно было выглядеть более по-разному: Сириус со светлой кожей и серыми глазами и Джеймс со смуглым цветом лица и ослепительной улыбкой, и все же они были как давно потерянные братья, способные понимать друг друга так хорошо, что казалось, будто они могут заглядывать прямо в мысли друг друга. Римус полагал, что они будут друзьями очень долго.

— Тогда ладно, — сказал Сириус, переворачиваясь и свешивая ноги с кровати. — Я думаю, что знаю, что нам нужно сделать. Пит, приготовь свою ручку.

***</p>

Подготовка была сложной, и даже для этого от всех них потребовалось лишь немного убеждения. Джеймс вызвался сделать все это, но Сириус был полон решимости, чтобы все они сыграли свою роль, включая Римуса, который был ответственен за сопровождение Сириуса в блок начального класса и, конечно же, финансировал все это дело. Это могло бы оказаться непросто, если бы детей не было так легко подкупить остатками шоколада на Хэллоуин.

Это были действительно идеальные обстоятельства для плана Сириуса. Как староста, Снейп должен был бы время от времени проводить выходные смены в западной половине кампуса, организуя и наблюдая за мероприятиями для детей начальной школы, которые не могли провести все выходные, заботясь о себе. Учителя этого не делали, так как работали только в течение учебной недели, а использование старост означало, что смотрители начальных классов получили перерыв. Для Римуса это звучало как неоплачиваемый труд, но, по-видимому, работа выглядела хорошо в заявках на поступление в университет.

Сириусу потребовалось всего несколько ласковых слов, чтобы вытянуть расписание старост от двенадцатиклассницы, и это подсказало им, что следующая поездка Снейпа с детьми состоится в спортзале начальных классов в последнюю субботу ноября. Разумеется, он будет наблюдать вместе с Лили, и этот факт, казалось, одновременно волновал и беспокоил Джеймса. После этого просто потребовалось немного тщательного планирования на утро.

Это, а также жир от бекона.

Джеймс появился в спортзале с запиской от мисс Хук (с любовью написанной Питером), в которой говорилось, что он должен заинтересовать этих детей и показать им несколько простых футбольных упражнений на одной стороне спортзала. Снейп, конечно, закатил истерику, но Лили, неспособная спорить с официальной запиской, оставила Джеймса наедине с этим и стала полностью игнорировать его существование. Она присматривала за левой половиной игровой площадки, где располагался обширный тренажерный зал для скалолазания и даже батут. Дети-третьекурсники, за которыми они наблюдали, радостно визжали и вопили во время игры, никогда не забираясь на канаты или брусья выше, чем позволяла Лили.

Послушно оставаясь в своем углу, Джеймс потратил много времени, просто показывая детям, как он может поднять футбольный мяч с земли, в голову, в затылок и обратно, в то время как Снейп решил остаться в центре спортзала, чтобы убедиться, что Джеймс и Лили никогда не встанут на расстоянии двадцати метров друг от друга. Удобно, что это также держало его подальше от детей, которые явно испытывали к нему такую же слабую любовь, как и он к ним.

Когда Сириус, Римус и Питер появились в спортзале, все это было совершенно случайно. Они просто пришли навестить своего друга и посмотреть, как он дает урок будущим звездам футбольной команды Хокингса; и они принесли напитки!

— Просто возьми это, Северус! — Сказал Сириус, протягивая банку шипучей шипучки Снейпу, который выглядел так, как будто его только что попросили проглотить слизняка. Все они были поразительно добры к Снейпу с тех пор, как появились в спортзале, но ни он, ни Лили не были убеждены.