Глава 3: Шоколад и станция (1/2)

Don’t do this and don’t do that,

What are they trying to do?

Make a good boy of you;

Do they know where it’s at?

Don’t criticise, they’re old and wise;

Do as they tell you to,

Don’t want the devil to,

Come and put out your eyes…

Не делай этого и не делай того,

Что они пытаются сделать?

Сделай из себя хорошего мальчика;

Они знают, где это находится?

Не критикуй, они старые и мудрые;

Делай, как они тебе говорят,

Не хочешь, чтобы дьявол

Пришел и выколол тебе глаза...

- “School” Supertramp, 1974</p>

Римус плохо спал. В вагоне поезда было сумрачно, и его голова продолжала стучаться в окно. Только когда он догадался скомкать свою куртку и использовать ее в качестве подушки, он смог устроиться достаточно удобно, чтобы попытаться немного поспать, но тогда поезд все еще казался печкой. Пот стекал по его спине и за пояс, и он не мог даже приоткрыть окно, чтобы немного подышать свежим воздухом, так как защелка была сломана. Он был в вагоне, окруженный еще большим количеством несчастных пассажиров, путешествовавших всю ночь, включая мужчину справа от него, который в настоящее время ворчал о том, что воскресное жаркое подгорело во сне. Если бы он успел на поезд утром раньше, у Римуса, вероятно, был бы свой собственный вагон, но в нынешних обстоятельствах об этой привилегии лучше забыть.

Джайлз молчал большую часть пути в участок, но как только они добрались туда, он начал прихорашиваться перед своим подопечным - проверял, все ли у него школьные документы, напоминал ему бриться к низу, а не вверх, и не проводить каждый урок, уткнувшись носом в книгу, – пока Римусу в конце концов не пришлось рявкнуть на него, чтобы он остановился.

– Звони, если тебе что-нибудь понадобится, – приказал Джайлс. – И больше не бей никаких учителей, или мне придется ехать в Хайлендз, чтобы самому тебе врезать.

– Не уверен, как “ройс” справится с грунтовыми дорогами, Джил, – поддразнил Римус.

Это заставило Джайлза улыбнуться, и он слегка вздохнул, прежде чем ласково похлопать его по обоим плечам.

– Будь хорошим, – сказал он, – а если ты не можешь быть хорошим, тогда будь умным.

Они расстались на вокзальной платформе незадолго до полуночи, и Римус сел на последний поезд в Шотландию в одиночестве, чувствуя явную жалость к себе. Теперь, несколько часов спустя, он провел предрассветные часы без сна, мечтая о сигарете, но в вагоне курить не разрешалось, и его чемодан был спрятан над ним на полке вместе с сигаретами, несколькими книгами и небольшой коллекцией альбомов его матери. Даже если бы он мог достать их, не столкнувшись с возмездием со стороны обслуживающего персонала или других пассажиров, мистер Воскресное Жаркое был настолько толстым, что даже худой, Римус сомневался, что он смог бы пролезть мимо, не сказав что-нибудь первым. И это, конечно, потребовало бы разговора, а он был слишком раздражен, чтобы вести беседу.

Итак, сон не приходил, и Римусу пришлось смотреть, как великая английская сельская местность проплывает в темноте. Скоро он будет в своей новой школе в Шотландском нагорье, куда, предположительно, бесчисленные богатые и состоятельные британские семьи отправляли свою молодежь расти и процветать в условиях лучшего образования, которое можно купить за деньги. Для тех, кто хочет поступить в хороший университет, независимая школа Хокингса была первым шагом; для Римуса это могло быть как еще одна тюрьма. Ближайшая деревня к территории школы находилась в четырех километрах, и даже тогда шотландский городок Крейгтайр мало что мог предложить, если верить школьному путеводителю.

После того, как он почти полчаса грыз ногти, тяжелый толчок с рельсов заставил партнера Римуса вздрогнуть. Мужчина довольно гротескно фыркнул и заморгал, как будто не мог вспомнить, где он находится. Римус избегал зрительного контакта, повернувшись грудью к окну, уверенный, что слабый свет в вагоне помешает любому разговору, но, похоже, это не имело большого значения для мужчины. Он протянул руку и похлопал Римуса по плечу.

– Тележка с кофе подъехала?

Римус покачал головой, ноготь большого пальца все еще торчал у него между зубами. Мужчина вздохнул и потер глаза. – Даже хорошо, на самом деле. Меня ужасно пучит в дороге.

Увидев выражение ужаса на лице Римуса, мужчина усмехнулся.

– Просто смеюсь. Нервный путешественник? – Он указал на пальцы Римуса, теперь красные и кровоточащие в некоторых местах.

– Не совсем, – пробормотал Римус, поджимая руки под ноги и поворачиваясь обратно к окну, просто надеясь, что парень поймет намек.

– Ах, но рельсы все равно лучше, чем воздух, – весело сказал мужчина. – Я сел в свой первый самолет два года назад – Мы с бывшей женой, направлялись на Ибицу. Я чуть не потерял сознание во время взлета. Хотя остров дружелюбный. Ты когда-нибудь был там?

Римус немного съежился на своем месте. – Нет.

– Ну что ж, ты молод. Я уверен, что ты побываешь во многих местах в свое время. Знаешь, жизнь похожа на поезд. Всегда остановки. Иногда люди - как моя бывшая жена — сходят, а другие заходят. Это все о том, чтобы решить, куда ты хочешь пойти. Хотя, держу пари, что этот совет дешево стоит, если исходить от какого-нибудь старого чудака в командировке.

Мужчина усмехнулся, и Римус уронил голову на окно. Его пальцы болели, и теперь он жевал внутреннюю часть щеки. Если этот чертов болван в ближайшее время не заткнется, он был абсолютно уверен, что разорвет себя на куски.

– Я могу сказать, что тебе не здоровиться, – продолжил мужчина, понизив голос, чтобы не разбудить других пассажиров, которым посчастливилось заснуть. – Возможно, тебе кое-что поможет.

Прежде чем Римус смог заверить его, что не хочет ничего, что он может предложить, он порылся в карманах куртки и достал полную плитку шоколада. Он улыбнулся и переломил батончик ровно посередине, предлагая половину Римусу. – Это заставит тебя почувствовать себя лучше, – пообещал он, снимая обертку конфеты и откусывая кусочек зубами.

Римус мог бы спросить, как долго шоколад лежал в нагрудном кармане незнакомца, но в данный момент желание занять руки и рот было слишком велико. Откусив шоколад, бесстыдный сладкоежка мгновенно успокоился. Он слишком долго курил сигареты, которые были почти дешевле шоколада на улице. В вагоне должно было быть не менее двадцати пяти градусов, чтобы шоколад был мягким, но успокаивающим.

Его партнер по креслу улыбнулся ему, когда он расслабился в своем кресле. Римус ответил пристальным взглядом, подняв брови. – Сколько времени? – Спросил он, пережевывая.

Мужчина взглянул на часы, пристегнутые к его бочкообразному запястью. – Половина четвертого утра.

Римус подавил гримасу.

– Твое здоровье.

***</p>