Глава 1: Томни и его мальчики (2/2)

— Это не так!

— Но это правда! — Томни рассмеялся. — Когда ты устал, пьян, или под кайфом, ты всегда возвращаешься к этому аристократическому шику. Ты мог бы одурачить остальных парней, но не меня, старина Джон Люпин. У тебя хорошее произношение, держу пари, твоя мама очень гордится тобой.

— Мне не следовало называть тебе свое второе имя, — проворчал Ремус. — Ты говоришь нелепо.

Глаза Томни сверкнули. — Прошлой ночью ты назвал Досса ”любимчиком”.

— Этого не было!

— Было! Ты смеялся над ним, но все же. А потом Шерил заставила тебя поцеловать ей руку.

Римус застонал и смущенно закрыл лицо руками. В этом и заключалась проблема дешёвого вина. В одну секунду ты был полностью вменяем, полностью контролировал свои действия, а в следующую ты был оштукатурен и лежал лицом вниз на чьих-то коленях.

— Это действительно было очень очаровательно, — сказал Томни, слегка сжимая плечо Римуса, пока тот не опустил руки. — Шер хотела поцеловать тебя в ответ, но потом тебя вырвало в мусорное ведро.

Римус поморщился. — Да, очаровательно.

Томни с улыбкой перевел взгляд на другую сторону улицы, мимо грязной телефонной будки. Подпорная стена, на которой они сидели, была обращена на запад и оставляла их спины открытыми солнцу. Мимо брели люди, опустив головы, подняв воротники, полностью замкнутые. Это был плохой знак — встречаться взглядом с незнакомцами на таких улицах. Не то чтобы ему приходилось сильно беспокоиться, когда он был с Томни. Находясь вместе, Ремус мог позволить себе отвлекаться на такие вещи, как летнее солнце окрашивает грязно-светлые кудри Томни в золотистый цвет. Его собственные волосы этого не делали — они были слишком приглушенного каштанового цвета, — и он уставился, как Томни постучал каблуками по цементной стене и начал напевать мелодию уголком рта. Римус сразу узнал это: ”Hello, Goodbye ” группы The Beatles.

Он мог бы ударить его.

Они сидели там довольно долго, просто бок о бок — Томни напевал, Римус дулся — каждый не торопился. Джайлза все равно какое-то время не будет на обычном месте. Как обычный водитель, он отказывался ездить в Энд из страха, что какой-нибудь бродяга может даже дышать на его драгоценный ”Ройс”.

Пока они сидели, Томни просто продолжал напевать, довольный тем, что сидит в тишине на фоне шума трущоб. Это было самое приятное в Томни: он никогда не спешил. Никогда не позволял другим торопиться. Томни был ”остановись и понюхай все розы ” тип парней, и если бы не было никаких роз, Томни понюхал бы мусор на углу улицы и сказал бы вам, что он пахнет солнцем и чёртовой радугой. Если бы кто-нибудь сказал Римусу год назад, что он будет бегать с самым большим ходячим противоречием для восемнадцатилетнего, он бы, вероятно, вдавил сигарету между глаз за попытку солгать. Тогда Римус думал, что для того, чтобы быть жестким, нужно быть худшим в квартале, самым главным и подлым; но это был не Томни. Добрый и безжалостный, бесчувственный и мягкий одновременно. Томни носил свое сердце на рукаве, как знамя гордости. Если у него и были какие-то недостатки, так это наркотики и то, как он нервничал, когда принимал и не принимал их. Но Римус вряд ли мог винить его за это.

Родившийся на них, с мамой, почти не приходившей в сознание большую часть его детства, для таких мальчиков, как Томни, мало что было, кроме улицы. Бросив школу в десять лет, он провел все свое детство, бегая за другими собаками Энда, пока не накопил достаточно благосклонности, чтобы заслужить свое собственное крошечное место на вершине, и он никогда не был щедрым. Томни предлагал свое прошлое, как партийные подарки; один секрет для тебя, слезливая история для тебя — но если ты пожалеешь меня хоть немного, я тебя ударю.

Если бы Римусу предоставили возможность самому выбирать сюжет, он бы спросил, откуда у Томни этот шрам на верхней губе. Тот, который делал его похожим на злодея из Бонда при слабом освещении, а не на бандита. Драка, подумал он, но с кем — и была ли это просто разбитая губа, которая плохо зажила, или там был какой-то порез? На что было похоже, когда он провел пальцами по маленькому выступу там? Или целовал девушку? Чувствует ли она это? Найдет ли она это таинственным и интригующим и потратит ли на размышления об этом столько же времени, сколько он—

— У меня что-то на лице, Люпин?

Внезапно выпрямившись, Римус отвел взгляд и потянулся за сигаретой; но он позволил ей догореть дотла, мечтая наяву.

— Пустая трата, — проворчал он, отбрасывая окурок и потянувшись за своей пачкой. Томни протянул руку, и Ремус, не раздумывая, сунул еще одну сигарету между двумя пальцами, прежде чем зажать другую между зубами.

— Возьми.

Томни протянул руку со своей зажигалкой и обхватил ладонью сигарету Римуса. Его собственная уже была зажжена, и он выпустил дым из уголка рта, сосредоточившись на том, чтобы заставить Римуса ожить. Теперь они были достаточно близко, чтобы Ремус мог почувствовать кислый запах остатков спиртного на его одежде. Он заметил, что у Томни тоже была родинка, прямо под правым ухом, на краю линии роста волос.

— Давай, Люпин. Затягивайся!

— Прости! — Пискнул Римус, глубоко затягиваясь, когда сигарета вспыхнула. Он зажал её двумя пальцами, чтобы хорошо затянуться и Томни открыл и закрыл свою зажигалку с удовлетворительным щелчком.

— Ты, кажешься нервным, Лу, — заметил Томни.

Римус выдохнул и потряс плечами, пытаясь расслабить их, наблюдая за джентльменом, идущим по улице напротив них, одетым в костюм, на котором было больше заплат, чем материала. — Просто думаю о том, что мне нужно уехать.

— Не думай слишком много. Ты скоро привыкнешь к тому, что тебе нужно уезжать.

— Не хочу привыкать к этому, — пробормотал Римус. Он почувствовал толчок в локоть и, обернувшись, увидел, что Томни смотрит на него со знакомым кривым выражением лица.

— У тебя все получится.

— Речь не об этом.

Пожав плечами, Томни выставил ноги перед собой, прежде чем позволить пяткам стукнуться о стену. — Ну, если у тебя будут трудности, ты всегда сможешь найти себе леди. Тогда ты сможешь ныть и плакаться ей о том, как все это несправедливо.

Римус фыркнул. — Придурок.

Томни наклонился очень близко, и Римус почувствовал, как что-то затрепетало у него в горле. — Я слышал, что эти девочки из частной школы на самом деле все скрытные уродины.

— И от кого же ты это услышал?

— У меня есть свои источники.

— Хм.

— Все, что я говорю, это то, что должна быть хорошая часть — как они это называют? Нет худа —

— Нет худа без добра.

— Ха! Ты аристократ.

— О, отвали, придурок.

Томни усмехнулся и тряхнул кудрями, ухватившись за край стены между ног и откинувшись назад, чтобы посмотреть на голубое небо. — Нет худа без добра, — наконец задумчиво произнес он. — Звучит как хорошая вещь, не так ли?

Римус проследил за его взглядом вверх. — Должно быть, я полагаю.

— Сделай мне одолжение, Лу? Не забывай об этом.

Пристальный взгляд Римуса вернулся к Томни, но другой мальчик все еще смотрел вверх.

— Это место, — тихо сказал он, — отбросы и слизь, бродяги и подлецы. Дым, мальчики, изгибы, и трещины. Сорняки, и пыль, вонь, и... Томни замолчал, как будто у него закончились слова, но Ремус понял.

— Я не забуду, Том.

Мягкое выражение лица Томни расширилось в довольную улыбку, затем в усмешку. Наконец он снова посмотрел вниз. — Ты хороший парень, Люпин.

— Мерзавец.

— Да, это я, Мерзавец Томни! А ты — Лу, весь с дырявыми коленями, долговязыми конечностями и шикарными разговорами. Ты вспомнишь. Ты—

— ЛУ! ТОМ!

Одновременно повернув головы, они заметили небольшую группу мальчиков, которые махали им, направляясь вверх по улице. Лицо Томни снова расплылось в легкой улыбке, когда он поднес руку ко лбу, щурясь от полуденного утреннего солнца.

— А вот и некоторые из этих придурков, — сказал он, прежде чем окликнуть их. – Порядок ребята?

— Отлично, Том! — Ответили они в унисон.

— Это Флаки с тобой?”

— Конечно! — Крикнул Флаки, размахивая короткими руками, когда он и другие мальчики приблизились; Досс рядом с ним в своих тяжелых ботинках, а Ли замыкал шествие, засунув руки в карманы.

— Думал, твоя мама отругала тебя за то, что ты снова воровал в магазине Бейли? — Спросил Томни с довольной улыбкой.

Флаки ухмыльнулся, показав отсутствие переднего зуба. Ему было всего тринадцать, младше Римуса, но он работал с Томни намного дольше — Она просто дала мне пощёчину — сказал он. — Я сбежал через окно!

— Хороший парень.

— Что вы все делаете так рано? — Спросил Римус, кивая на Досса. — Сегодня утром ты вырубился прямо на моем ботинке. Вообще-то я считал тебя мертвым.

— Одноглазый разбудил нас, — сказал Досс. — И я еще не умер, маленький придурок.

Томни оттолкнулся от стены рядом с Римусом и хлопнул в ладоши. — Тогда вы прибыли как раз вовремя, друзья мои, — дерзко сказал их лидер, — чтобы пожелать нашему малышу Джону слезливого прощания. Хотя, конечно, плакать будем не мы.

Подняв руку к небу, Томни развернулся и указал прямо на Римуса. Его глаза были счастливыми, выражение лица дерзким. — Ребята, он болен.

С дьявольскими ухмылками Ли и Досс побежали вперед, и прежде чем Римус успел повернуться к телефонной будке, они схватили его за руки и оттащили от стены, чтобы удержать между собой.

— Отпустите, вы, придурки! — Крикнул Римус, но он смеялся, потому что в любом случае это было весело, просто представление Томни о шоу.

— Наш мальчик, Люпин, покидает нас! — Воскликнул Томни. — Его отправляют далеко-далеко от наших добрых уголков. Да, его ждут не что иное, как зеленые пастбища, чертовы нарки и — я уверен — несколько прекрасных шикарных кобыл.

— Фуу! - Закричал Флаки.

— Он бросил бы нас ради них! Ради пышных, состоятельных, элитных...

— Осторожнее, Том, или у тебя закончатся прилагательные, — дерзко сказал Римус, все еще зажатый между двумя своими друзьями.

— Он оставит нас ради них, которые знают, что такое ”прилагательное”! — Воскликнул Томни, сдерживая смех.

Римус вывернул руку, которую держал Ли, и помахал сигаретой. — Это не мой выбор! Ты же знаешь моего отца...

— Оправдания, — вмешался Томни. — Это почти ересь.

— Измена! — Прокричал Досс ему в ухо.

— Подстрекательство! — Добавил Ли, что удивило Римуса, который предположил бы, что мальчик понятия не имел, что означает это слово.

— Это преступление высшей степени - оставить позади грязный старый Лондон, чтобы стать каким-то богачем. — Томни сунул свою сигарету в уголок рта, и дым повалил из его носа, как у дракона. Римус опустил голову, борясь с легкой улыбкой на губах.

— Тогда что, — спросил он, для пущей убедительности выворачивая свое тело в хватке Ли и Досса, — ты хочешь, чтобы я сделал? Поцеловать тебя на прощание?

Улыбка Томни стала шире. — Нет, ничего такого милого. Мы здесь не для того, чтобы препятствовать твоему образованию, Лу. Мы просто собираемся преподать тебе небольшой урок. Досс, дай ему попробовать старую крапивку, а?

— О, бл—нет! — Римус взвыл, но Досс просто заломил ему руку за спину, чуть не вывихнув плечо. Мгновение спустя Ли выкручивал другую руку, как кухонное полотенце, обжигая и пощипывая кожу, пока он хихикал.

— Будь уверен, Лу, что это лишь малая часть той боли, которую мы испытываем, зная, что собираемся отпустить тебя навсегда, — крикнул Томни, прежде чем, наконец, сделать шаг вперед и увести обоих мальчиков, освободив Римуса от пыток на школьном дворе. У него был соблазн указать, что один учебный год вряд ли длится вечно — и это только до тех пор, пока его не вышвырнут, как все остальные школы, — но вместо этого он просто оттолкнул обоих своих друзей для пущей убедительности и попытался ударить старшего мальчика. Томни с самодовольным выражением лица схватил его за запястье и слегка сжал его. Удерживаемый на месте, Римус улыбнулся в ответ, и Томни неожиданно притянул его в объятия, похлопав по спине и обхватив обеими руками с такой силой, что он чуть не приподнялся на цыпочки. Через его плечо Римус хорошо рассмотрел лица других мальчиков, каждое из которых было испачкано грязью, веснушками или маленькими белыми шрамами, но все равно счастливые.

Без них был бы сущий ад. Он будет скучать по этим мальчикам, куда бы он ни поехал, и он шел навстречу будущему, совсем не похожему на то лето, которое они провели вместе, и осознание этого делало все еще хуже.

— Ладно, — вздохнул Томни, отстраняясь, но продолжая крепко держать Римуса сзади за шею. Его пальцы были теплыми, и когда Ремус встретился с ним взглядом, что-то в его животе перевернулось. — У тебя все получится, — твердо сказал он. — Ты покажешь этим придуркам, на что способен грязный лондонский мальчишка.

— Ты умный, Лу, — крикнул Досс.

— Да, и если они умнее, просто подожги их домашнюю работу, — услужливо добавил Ли.

Томни усмехнулся, слегка сжимая затылок Римуса. — Это неплохая идея. — Томни достал из кармана свою зажигалку и поднес ее к его лицу. — На память, — сказал он, прежде чем засунуть ее под футболку Римуса. Он слегка похлопал по карману, прямо над сердцем, прежде чем, наконец, опустил руку и отступил назад, чтобы присоединиться к другим мальчикам на тротуаре, оставив трещины в цементе разделять их.

— Я вернусь, — сказал Римус, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Они, вероятно, выгонят меня к Хэллоуину.

— Это был бы новый рекорд, — сказал Томни таким тоном, который мог заставить любого подумать, что у него на руках все карты, — но не торопись.

Ли пожал плечами. — Или торопись. — Досс толкнул его за это плечом.

— Мы все еще будем здесь, — добавил Флаки, протягивая руку, чтобы вытащить сигарету из-за уха Томни. Он, конечно, позволил ему это и с любовью погладил мальчика по макушке. Когда Томни, наконец, снова посмотрел на Римуса, он резко кивнул головой; иди, и подмигнул.

Не имело бы значения, если бы он опоздал на собственные похороны, он воспользовался бы этим моментом, чтобы оглядеть своих друзей с ног до головы и запечатлеть их горько-сладкие улыбки в своей памяти. Когда его улыбки иссякли, Римус медленно кивнул и отвернулся. Прогулка до следующего угла показалась ему невыносимо долгой, но он заставил себя не оглядываться. Тихий голос сказал, что если он это сделает, они, возможно, уже ушли, и он не мог с этим справиться, поэтому он заставил себя продолжать идти, пока не завернул за угол. После целого лета беготни взад и вперед по грязным городским улицам его кроссовки были всего лишь кусочком резины и клеем, который скреплял их вместе, но никогда еще его ноги не были такими тяжелыми.