Глава 1: Томни и его мальчики (1/2)
Magically bored,
On a quiet street corner;
Free frustration,
In our minds and our toes;
Quiet storm water,
M-m-my generation;
Uppers and downers,
Either way blood flows;
Inside outside, leave me alone,
Inside outside, nowhere is home;
Inside outside, where have I been?
Out of my brain on the five fifteen!
Охренительно заскучав
На углу двух улиц.
Сплошное разочарование
От мозгов до пальцев ног...
Заглушенная штормовая волна,
М-м-мое поколение,
То взлет, то падение,
Как и кровь в моих венах.
Вся изнанка наружу, оставьте меня в покое.
Вся изнанка наружу, у меня нет дома.
Вся изнанка наружу, так где же я шатался
В полной бессознанке в 5:15?
— 5.15” The Who, 1973</p>
Понедельник 1 Сентября 1975
В квартире было всего две спальни, и, конечно, в ней находилось больше двух тел, но каким-то образом Римус все равно проснулся один. Конечно, это была не его комната, но он чувствовал себя здесь как дома, как нигде за долгое время.
Как и в большинство летних ночей в квартире, он вспотел во сне, и его футболка прилипла к спине, очерчивая тощую фигуру и костлявый позвоночник в зеркале, прислоненном к дверцам шкафа. В какой-то момент летом в углу зеркала бесцеремонно появилась небольшая трещина. Никто ничего не сказал вероятно, потому, что говорить было нечего; даже если зеркало наслало проклятие семи лет невезения на одного из них, это не имело бы значения. Мальчики просто делили невезение между собой, пока это не превращалось в всего лишь в несколько дождливых дней, а в Лондоне такое случалось довольно часто.
Римус моргнул от яркого утреннего света, который пробивался сквозь разбитые жалюзи. Очевидно, он заснул в одном ботинке и пришел к выводу, что потерял второй где-то в квартире, когда подбирал с пола ремень и оставшийся носок. И квартира, и кровать, в которой он проснулся, принадлежали Томни, что должно было вызывать тревогу, но на самом деле означало только то, что старший мальчик, скорее всего, последовал за какой-то девушкой в другое место для сна и других махинаций. Наверное, Шерил или Донна. То, что Томни всегда приглашал людей в гости, не означало, что они должны были оставаться у него дома.
Он нашел свой второй ботинок, засунутый под голову Досса в убогой гостиной квартиры. Для парней из лондонского Ист-Энда было еще рано, но у Римуса были и другие проблемы, с которыми нужно было бороться, помимо позднего утра и тошнотворного ощущения в животе. Лайалл собирался убить его, если Джайлс не опередит его в ударе.
Единственным другим ”жаворонком”, был Одноглазый, названный так потому, что он был слеп на один глаз. Именно благодаря этому он не замечал Римуса, пока тот не оказался прямо перед ним на кухне.
— Доброе утро, — сказал Одноглазый, держа в руках чашку кофе с виски.
— Доброе утро, — пробормотал Римус, почти жалея, что у него самого не было времени на кружку. Он и Одноглазый никогда не были особенно близки, но время от времени одалживали друг другу несколько фунтов или косячок, и у них всегда все было хорошо. — Томни поблизости?
Одноглазый покачал головой. — Ему нужно было сделать что-то пораньше. — Сказал, что скоро вернется, чтобы проводить тебя.
Римус провел языком по зубам. У него был ужасный вкус во рту. — Ему и не нужно этого делать. Он провожал меня прошлой ночью.
— Значит, уходишь?
— Да, должен быть кое где. — На самом деле, я должен был быть там прошлой ночью.
— Что ж, — сказал Одноглазый, поднимая свою кружку, — За твое здоровье.
— Твое здоровье, — сказал Римус, прежде чем засунуть руки в карманы брюк и выйти через парадную дверь маленькой сомнительной квартирки.
Он не жалел, что не попрощался — они много раз прощались прошлой ночью, пока накуривались Бог знает чем. Как правило, они подбивали друг друга на глупые поступки, такие как свисать с балкона третьего этажа на больших пальцах или играли, ставя яблоко на голову и давая партнеру бросить в него дротик. Римус почти всегда легко отделывался благодаря Томни, но даже он не был застрахован от того, чтобы выпить пива или снять штаны. Иногда быть пятнадцатилетним не так уж и плохо.
Ближайший телефон к квартире Томни находился на расстоянии трех улиц, и чаще всего в нем спал бомж. Все еще не развязав шнурки, Римус, как всегда, отправился в путь один, хотя сегодня утром ему повезло: никаких бродяг. Он вставил сдачу в счетчик, стараясь не поморщиться, когда гудок набора номера заставил его и без того сильную головную боль пульсировать еще сильнее. Римус всегда носил с собой достаточно монет, чтобы сделать пару звонков, и не раз на него нападали из-за пары фунтов. Это перестало происходить с тех пор, как другие начали замечать, что он ошивается вокруг Томни. Общение с такой группой, как у него, означало, что ему не нужно было беспокоиться о том, что кто-то будет смотреть на него на улице, как на мешок с мясом. Однако это изменилось бы — репутация Ист-Энда поддерживалась только до тех пор, пока люди видели тебя на улице. К тому времени, когда он вернется в июне следующего года, он снова окажется на дне бочки. Глубже, если Томни не встретит его.
Хотя Римус не мог себе представить, почему бы ему этого не сделать.
Джайлс всегда брал трубку после третьего звонка, но на этот раз телефон щелкнул и завис над открытым небом. Можно было подумать, вызов сбросили, если бы он не услышал прерывистое дыхание на другом конце провода.
— Хорошо, где ты?
— И тебе доброе утро, Джил, — пробормотал Римус, все еще просыпаясь — Приедешь за мной?
— В этот раз ты действительно ушёл и сделал это, парень.
— Да, который сейчас час?
— Просто скажи мне, где ты, маленький засранец.
— Встретимся в обычном месте. —Римус повесил трубку и потер лицо, издав негромкий стон. В кабинке было чертовски жарко, и он все еще чувствовал тошноту после вчерашнего вечера, но быстрая проверка карманов показала ему, что, по крайней мере, сигареты у него еще есть. Он как раз прикурил одну сигарету от последней спички, когда за его спиной раздался хлопок двери будки. Чуть не выронив сигарету, он развернулся, готовый устроить ад любому придурку за то, что тот затеял драку в такую рань, но когда он увидел, чей уродливый рот уставился на него в ответ, его плечи расслабились.
— Порядок, Лу? — Позвал Томни, щурясь на него сквозь потертое стекло.
Римус помахал ему в ответ и, толкнув дверь, вышел на улицу. — Ты такой придурок.
Томни улыбнулся ему в ответ, голубые глаза прищурились от раннего солнца. Он протянул руку, выдернул сигарету изо рта Римуса и глубоко затянулся, хотя у него уже была своя, засунутая за ухо.
— Куда это, ты идёшь? — Сказал Томни, выступая из-за дыма.
Прикусив нижнюю губу, Римус опустил глаза и вытащил еще одну сигарету. Прежде чем он успел даже проверить свой пустой спичечный коробок, Томни достал свою собственную металлическую зажигалку и протянул ему. Римус затянулся и позволил дыму подняться между ними, прежде чем заговорил.
— Ты знаешь куда. Мне нужно идти домой. Должен был уже вернуться.
Томни небрежно кивнул. — Но ты ещё тут.
— Только потому, что я послушал тебя.
— Все лучшие истории так начинаются, — сказал Томни, ухмыляясь. — Это не значит, что ты можешь просто встать и уйти, не попрощавшись.
Римус многозначительно поднял брови. — Тебя не было в квартире, когда я проснулся. И мы уже попрощались вчера.
— Тьфу. С кем говорил по телефону?
— Никем. Дом. Как обычно.
Томни просто посмотрел на него. — Хм.
Римус ответил ему тем же . — Хм.
Это вызвало у него еще одну улыбку, и, выпустив немного дыма из носа, Томни отвернулся и пересек тротуар к низкой подпорной стене. Он повернулся и взгромоздился на край, и после минутного разглядывания, Римус присоединился к нему.
— Ужасно жарко сегодня, не так ли? — Сказал Томни, щурясь на августовское (теперь уже сентябрьское, понял Римус) небо. Несколько грязно-светлых локонов упали ему на глаза, когда он поднял взгляд, и он поправил их, прежде чем почесать нос.
— У меня нет с собой никаких денег, — сказал Римус.
Томни оглянулся на него, ухмыляясь. — Что?
— Ты всегда говоришь о погоде, когда тебе что-то нужно, придурок.
Томни ухмыльнулся, в уголках его глаз появились морщинки. — Стал предсказуемым, не так ли?
— Не-а, — отмахнулся Римус, - это просто я.
— Это верно, — сказал Томни, указывая на него сигаретой. — от тебя ничего не проходит. Это потому, что ты видишь вещи, Римус Люпин. Ты видишь людей. Должно быть, из-за роста, клянусь, ты выросл на полфута за последний месяц.
Не в силах спорить с этим, Римус просто сделал еще одну затяжку, знакомый вкус дешевого табака обжег ему горло, и он улыбнулся про себя. Он не мог не быть высоким, долговязым мерзавцем, и видеть людей было легче, чем знать их, но узнать Томни Армстронга было нетрудно.
Рожденный ‘Тонас Дэниел Армстронг', после того, как его собственная мама неправильно написала ”Томас” в его свидетельстве о рождении, когда была на окси, Томни жил каждый день так, как будто это был его лучший друг. Едва став мужчиной и уже имея ужасную привычку к сладостям — что, казалось, никогда его не останавливало, — он сделал Ист-Энд своим дворцом, а всех тамошних бездельников — своими подданными. Он создавал проблемы, когда это его устраивало, и приносил пользу, когда это было не так, и сам заботился о себе.
— Ребята были рады, что ты пришел вчера вечером, — сказал Томни, затягиваясь сигаретой, поднимая воротник куртки, чтобы солнце не било ему в затылок.
— Ах, да? — Сказал Римус, глядя вниз на свои колени, пока он размахивал своими потертыми кроссовками о стену, пока они не врезались в цемент. — Тогда предположим, что ты был в ярости.
— Мой дерзкий Лу, — криво усмехнулся Томни.
— Конечно, я был счастлив. Этим утром я практически выбежал от Беррина, чтобы проводить тебя, маленький мерзавец. Мне повезло, что я поймал тебя, когда ты убегал.
Беррин был главным — боссом, которого Томни считал более близким, чем кровь, после всех лет, проведенных в беготне по Ист-Энду, прежде чем кто-либо из мальчиков даже узнал его. В первую очередь именно Беррин купил эту квартиру, хотя она уже много лет была записана на имя Томни.
— Я не убегал, — заметил Римус, — из-за тебя я опоздал на поезд. Скорее всего, с меня снимут шкуру, когда я вернусь домой.
— Могу помочь с твоей губой. Но я полагаю, что это работа школы для ботаников. Я знаю, ты взволнован. — Он дерзко пошевелил бровями.
— Неправда! — Рявкнул Римус. — И я иду не потому, что хочу. Отец заключил сделку. Или это, или он действительно меня прикончит. После прошлой стычки с копами я думал, что он действительно запрет меня. — И Лайалл мог бы так и сделать, если бы мысль о том, что ”Сын министра угодил в мусорное ведро” или ”Люпин служит удовольствию ее Величества”, расклеенная на первой странице ”Дейли”, не звучала так непривлекательно.
— Я никого не виню, Лу, — сказал Томни, ненадолго переходя на шотландский акцент, который он использовал в ранней юности, до того, как мать привезла его из Дануна в Лондон. Иногда он переключался между этим и своим обычным сленгом Ист-Энда, просто чтобы подцепить девчонок.
— Не каждый получает билет из этого места, понимаешь? — продолжил Томни. — Я понимаю. Хотя, признаюсь, некоторым помогает думать об одном из моих мальчиков, направляющемся в какое-нибудь шикарное место. — Томни хлопнул Римуса по спине, и тот чуть не уронил сигарету себе между ног. — Напомни, как, ты говоришь, называлось это место?
Желудок Ремуса сжался. — Я не говорил. Просто школа для придурков.
— Ну, я уверен, что тебе скоро понравится.
Сомневаюсь в этом. — У меня нет ничего общего с этими аристократами.
— Ты говоришь как они.