Механизм запущен (1/2)
Настал тот волнующий момент, когда мы, как минимум, половину главы посвятим одной лишь Марли. Я точно уверена, всем вам не терпится узнать подробности врачевального дела, но если вы интересуетесь только тем, как профессионально работают лекари на Пиладе, то нет, вам явно не понравится то, что Марли не смотря на клятву Гиппократа отлынивала от работы. Точнее, первый час она с лицом праведника ходила-таки по домам, раздавала нужные лекарства и лечила, если это было нужно. Но большую часть дня она проводила на своей тайной «работе», и Дорис это прекрасно знала.
Хотя сейчас напряжение между Клыками и Антидраконовцами стремительно нарастало, грозя перейти в настоящую череду кровавых дней борьбы и страха, это не было чем-то необычным и непривычным. Когда две противодействующие группировки только заявили о себе, начался настоящий кошмар, Марли отлично помнила это тяжкое время. Она только прибыла на Пиладу, и на хрупкие уставшие плечи девушки сразу рухнула новая ответственность в виде защиты мирных людей. Наследный принц Пилады заболел, никто не мог ему помочь, покровители одним взмахом руки убивали целые толпы врагов, и улицы буквально были залиты кровью, а в воздухе стоял противный запах смерти.
Конечно, ради своей безопасности и психики Марли приняла наилучшее решение, когда кровавые времена закончились. Она стёрла себе память об этих днях, чтобы ненароком не травмировать себя, и вскоре столкновения между двумя сторонами стали реже, а ещё позже почти все битвы оканчивались победой Клыков. Ну разумеется, для этого она вправила покровителям мозги, чтобы целились своими заклинаниями прицельнее, не задевая простых людей, да и не всегда убивая врагов, тем более что в этом кошмаре жила Лулу.
И Марли была далеко не послушным соладтиком Венеры, она занимала важную должность, но, дабы не разрушить этот ареол таинственности вокруг нее, я больше ничего вам не сообщу о её должности. Она сама вам расскажет! Но чуть позже.
В тот роковой день, когда механизм развязки этой войны был запущен без права на сброс, в её голове было полно навязчивых мыслей, отличных от обыкновенных размышлений лекарки. И всё из-за того поцелуя, будь он не ладен!
При одной мысли о герцоге девушка, сама того не замечая, краснела, и её пульс становился быстрее. А думала она о нём почти каждые пять минут, в перерывах между домами. И каждый знакомый, а их у Марли было целое море, встречавшийся ей на пути, сначала здоровался с ней, а потом подмечал, что она неестественно пунцовая, и лекарка становилась ещё смущённее. Дошло до того, что она почувствовала, как её ноги становятся ватными от морального потрясения, и Марли поспешно завернула за угол, прислонившись спиной к стене харчевни «Три гуся», в которой часто веселились и во время и после службы стражники.
Тяжело выдохнув, Марли устало прикрыла веки и услышала бешеный стук сердца.
— Невыносимо! — простонала она и медленно сползла по стене вниз, обхватив колени руками. Сумка тяжело опустилась рядом, и из неё выкатился пузырёк с тёмно-алой густой жидкостью, которая едва заметно отливала золотом, если на неё падали солнечные лучи.
Марли поспешно схватила пузырёк, боясь, что кто-нибудь увидит, и спрятала его в карман, надеясь, что скоро её отпустит эта красивая улыбающаяся физиономия герцога, и она наконец сможет вдохнуть полной грудью.
«Нельзя! Нельзя сейчас об этом думать!» — Марли крепко зажмурилась, но лицо Инея никак нежелало исчезать из её головы. Вчерашний поцелуй всплыл в памяти неожиданно очень живо, заставив её коснуться своих губ, и к щекам опять прилила кровь.
Марли понимала, что тот поцелуй был ошибкой. И виновата в нём больше она, чем Иней. Она не сдержалась, ей было так хорошо в компании герцога, так легко, как ей не было ещё никогда за два года мучений. Появление Инея и Валтора было для Марли глотком свежего воздуха, она будто снова ожила после всех трудностей. Да, их так жаждут заполучить Антидраконовцы, что они буквально бзбеленились, но… Марли, конечно, никому не говорила, боясь вызвать ропот, но ей всё вообще-то нравилось. Ей нравилось наблюдать, как Валтор играет с Лулу, как Иней смеётся, ей так понравилось то, как он её встряхнул вчера. Честно, она ничего лучше не слышала!
Марли казалось, что всё происходящее — это дивная сказка, так неожиданно ворвавшаяся в её тёмную жизнь. За два года она совсем привыкла к Антидраконовцам и, честно говоря, не видела в этой бессмысленной бойне ни конца ни края. Марли всем сердцем ненавидела Персефону, Деониса и Аида, но уже позабыла, каково это — жить нормально. А Иней… Боже, Иней стал для неё светлым лучиком в этой непроглядной тьме!
А она взяла и поцеловала его! «Ну, кто меня просил?! Я теряю бдительность в последнее время! Одни проблемы, блин! — Марли насупилась. — Когда я вернусь домой… Хотя… — она дотронулась до своей груди. — Нет, уже не так. Если я вернусь к семье, то обязательно схожу в джакузи! Мне просто необходимо расслабиться!»
Марли улыбнулась своим мыслям про джакузи и мечтательно выдохнула:
— Вот бы всё было хорошо! — чуть подумав, добавила: — И они не уезжали.
— Кто не уезжали? — добродушно спросил Равшан, чья бритая голова торчала из-за угла и с улыбкой взирала на лекарку.
Его голос так напугал Марли, что она упала на пятую точку, едва не перевернув рукой сумку, и вскрикнула:
— Господи! Ты как сбежавший из психушки сумасшедший!
Равшан появился полностью и обиженно фыркнул:
— Вообще-то мой бритый череп был в моде долгое время!
— Когда это было, лет пять назад? — Марли добродушно улыбнулась и поднялась, отряхиваясь от дорожной пыли. — Знаешь, тебе следует поехать на Землю на Хеллоуин. Прямо так! Уверена, тебя все дети пугаться будут.
— Ты считаешь меня страшным?
— Рави, ты же королевский стражник. Это комплимент для тебя!
Равшан недоверчиво прищурился в поисках подвоха:
— Комплимент, да? Ну, спасибо.
— Да не за что! — Марли попыталась снова улыбнуться, но в голове снова вспыхнул образ Инея, и она покраснела в сотый раз за день.
Равшан это, конечно, заметил и не мог не спросить:
— Так кто там не уезжали? Или у тебя температура подскочила? Болеешь?
Марли прыснула и неуверенно кивнула:
— Да, можно сказать, я болею. — она смущённо опустила взгляд. — Серьёзно болею.
Равшан несколько секунд хмурился, силясь понять эту метафору Марли, и наконец вздохнул, так ничего и не поняв:
— Фиг поймёшь вас, лекарей! То тело болит, то душа! Ты изъясняйся попонятнее, а то я даже волнуюсь!
— Прости, Рави. Просто вчера… — Марли нерешительно передернула плечами. — Прости… Тяжёлые будни.
— Ну, теперь хоть видно, что у тебя болит душа. И раз ты у нас не психолог, то… — Равшан взял у неё сумку и второй рукой обнял за плечи: — Сегодня я побуду твоим душевным врачом. Пошли, у меня как раз зарезервирован столик.
В таверне «Три гуся» пахло ладаном, ароматическими свечами и успокаивающими маслами. Терпкий запах благовоний сразу врезался в нос, и Марли удивлённо спросила Равшана, когда они сели за самый отдалённый столик, укрытый деревянной стеной:
— Сохры уже приехали?! Стоп!.. Какой сейчас месяц?!
Равшан рассмеялся и указал на трёх девушек в восточных одеждах с открытыми животами:
— Зернияр с подругами решили приехать на месяц раньше, чтобы посетить праздник урожая.
Марли широко улыбнулась, когда одна из девушек — красавица-мулатка с птичьими острыми чертами лица и густыми тёмными волосами в канареечном костюме — вызывающе улыбнулась в их сторону и резко вильнула бёдрами, а Равшан восхищённо вздохнул и расплылся по столу счастливой лужицей.
— Я смотрю, это и есть Зернияр, — хихикнула Марли, толкнув друга в плечо. Тот покраснел, но кивнул:
— Да. Мы познакомились вчера на празднике… Она так красиво танцует! Ты бы видела…
— Вообще-то все Сохры красиво танцуют.
— Да, но она… Она королева танцев! Нет, царица! Или вернее, императрица!
— Да ты запал на неё, как я погляжу!
— Зернияр похожа на бриллиант. Она и дерзкая, и добрая, и красивая, и страстная, и милая, и ранимая… Ах, что за женщина! И она здесь пробудет ещё два месяца… Чудо, а не девушка!
Марли снова прыснула в кулак. Ей стало радостно от того, что друг наконец нашёл девушку, с которой ему хорошо. Вообще-то Равшан вёл активный поиск возлюбленной последние три месяца, но его бритый череп отпугивал всех барышень.
Сохры были кочевым народом, путешествовали с планеты на планету, пока не нашли свой райский уголок на юге Пилады — островах Пижмы. Там они и остались, стали разводить скот и выращивать фрукты с пряностями. Сохры были прекрасны, темнокожи, у них были вызывающие танцы с соблазнительными движениями, и они считались диковинками Пилады. Своими яркими цветами и странными традициями они напоминали Марли цыган. Раз в год на праздник Солнцеворота Сохры приезжали в столицу, привозили с собой невиданные товары, которые в обычные дни стоили бы целое состояние, но в праздник Сохры понижали свои цены. И Марли они очень нравились.
Зернияр что-то сказала подругам и, шелестя шароварами, подошла к их столику. Широко улыбнувшись, она прищурила узкие карие глаза в сторону Марли и прощебетала с лёгким акцентом:
— Здравствуйте! Мы с вами ещё не виделись, но я рада знакомству. Моё имя — Зернияр!
— А я Марли! Очень приятно познакомиться! — молодая Сохра лекарке очень понравилась с первого взгляда, и Марли широко заулыбалась, а мысли о герцоге вмиг куда-то делись. Она не сдержалась и восхищённо присвистнула: — Чудесный наряд! Ваш народ знает толк в красоте!
Зернияр польщённо покраснела:
— Благодарю. — она поклонилась Марли в пояс, отчего многочисленные золотые браслеты и бусы на ней зазвенели. — Мой народ польщён твоей похвалой.
— Эм… Да…
— Итак, — Зернияр ловко покрутилась, полы её тонкой шёлковой накидки взметнулись, подобно крыльям, и в мгновение ока она очутилась рядом с Равшаном и уселась к нему вплотную. Парень от такого, разумеется снова растаял. Марли тихо усмехнулась в кулак. — Ты давняя подруга Равшана?
— Да.
— Как вы познакомились?
Спрашивая это, у Зернияр не было какого-то дурного умысла. Ей серьёзно было интересно узнать. Марли такому вопросу не удивилась, она знала, что Сохры очень дружелюбные и предпочитают заводить друзей очень быстро — не смотря на то, что обычные люди привыкли не узнавать друг друга сразу.
Вспомнив, как они с Равшаном встретились впервые, Марли развеселилась и хихикнула:
— А ты точно хочешь знать это? Смотри, а то разочаруешься в нём!
Равшан обиделся и возмутился:
— Эй! Я же изменился и стал лучше!
— О да, превратился из местного хулигана в хранителя порядка! — Марли снова захихикала. — Так ладно. Зернияр должна знать! Мы познакомились на главной площади, несколько лет назад, Равшан промышлял грабежом, и я решила его остановить, но он стал мне угрожать. И… — Марли сделала драматическую паузу. — И я его победила в честном бою!
— Хватит заливать, не так всё было! Ты волшебница, а я обычный, какой ещё честный бой?! Ты просто запустила в меня магией, я едва не сгорел к чертям! — возмутился Равшан, на секунду оторвавшись от красивых глаз Зернияр. — Я от страха чуть в штаны не нало…ой!
Стражник ужасно покраснел, скосив глаза на Зернияр, но милая Сохра только широко улыбнулась ему.
— И что же было дальше? — с любопытством спросила она. Марли, не обращая внимания на пылающего гневом друга, продолжила:
— Не важно, как всё было, главное, что я тебя победила! После этого мы не виделись очень долго, пока однажды я не решила спасти ребёнка из горящего дома. Равшан тоже бродил недалеко, заметил дым и зачем-то пришёл туда. А когда я вся в золе и пепле, с маленькой девочкой на руках выбежала из здания, которое уже начало обваливаться, то Равшан не растерялся и оттащил меня подальше на свежий воздух. Не смотря на хулиганские замашки, он был не тем мужчиной, который мог бросить человека в беде. Потом оттерлась от золы, мы друг друга узнали и… Опять подрались. Только после этого нас нашла Дорис, маленькая девочка, что я спасла, оказалась её внучкой. Она отчитала нас и вылечила в своей лечебнице. Мы с Равшаном разговорились и вот… Подружились.
Равшан громко выдохнул. Видимо, он ожидал, что подруга сделает из него эдакое чудовище и преступника, но Марли рассказала всю правду как есть.
Зернияр, пораженная рассказом, почтительно посмотрела на Марли:
— Ты храбро поступила, решив спасти ребёнка. И ты, Равшан, очень храбрый.
Равшан резко воспрял духом. И с благодарностью посмотрел на Марли. Та ответила хитрой улыбкой.
Зернияр ещё о многом расспрашивала их и восхищалась трогательными историями крепкой дружбы. В конце концов, Равшан всё же вспомнил о том, какой нашёл её у таверны, и обеспокоенно спросил:
— Но что с тобой сегодня было? Тебя что-то тяготит.
Марли неловко покраснела и сжалась. Она только забыла об Инее, и на тебе! Опять вспомнила о нём и о поцелуе… Видимо, смущение явно отобразилось на её лице, и Зернияр, заметив это, сложила руки на столе и пронзительно, как могут только Сохры, посмотрела на нее:
— Тебе стоит рассказать нам. Рави и я — твои друзья, можешь не сомневаться, мы поймём.
— Я знаю… — Марли почувствовала, как сердце бешено заколотилось внутри. — Но это сложно…
— О, люди, такие как вы, думаете, что любовь сложная вещь! — звонко рассмеялась Зернияр, запрокинув голову.
Марли шокированно посмотрела на неё, раскрыв рот:
— Как ты поняла?
— У влюблённой девушки всегда такое выражение лица.
— Чего-о-о? — так же шокированно воскликнул Равшан, вылупившись на Марли. — И в кого ты влюбилась?! Блин, я думал, ты вообще не умеешь влюбляться!
— Что значит, не умею?! — взвилась Марли.
— То и значит! Ты Джеремию так ненавидишь, что я решил, будто тебя не привлекают парни!
Марли смущённо закрыла лицо руками, стараясь поскорее прогнать прекрасное улыбающееся лицо Инея из головы. Мозги кипели как никогда. М-да… Вот она и влипла. Равшан всё ещё ждал ответа, скрестив руки на груди и хмурился. Порой он своей опекой напоминал Марли её старшего брата, который тоже пытался оградить сестричку от всех бед этого мира. Ну, как вы понимаете, ничего у него не вышло. Марли сейчас очень захотелось потрепать Равшана по волосам, чтобы успокоить, заверить, что её влюблённость — это очередной пустяк, но она не могла. Во-первых, у него не было волос, а во-вторых, обет правды тут же выдал бы её и поменял цвет. Марли прекрасно осознавала, что такая ситуация, как у неё — Это не пустяк, а большущая проблема, решение которой находится за гранью логики. По кране мере, в данную минуту.
— Ну и кто этот пришелец, который украл твоё сердце и не отдаёт обратно? — Равшан не был её братом, а потому на его лице быстро расцвела ухмылка, показывая, что теперь его очередь издеваться над ней. — Какой-нибудь хахаль, у которого полно денег и огромная усадьба?
— Ну да.