20. Банальность зла. (2/2)
— На руки возьмите. Она не кусается. Ее тут заживо сварили эти недоумки.
Носовые отверстия Растиса затрепетали от сладковатого запаха рыжей чужачки. Дациус прищурился, в его холодных синих глазах скользило недоумение:
— Сбивает с толку. Вроде человек, а пахнет… Очаровательно. Как моя жена, когда ждала первенца.
Растис хохотнул:
— Привыкайте. Новая, мать его, реальность.
Сул вздохнул — желтая радужка его глаз расширилась, словно вдавливая зрачок внутрь себя. По всей видимости, ему, как младшему по званию, придется взвалить на себя эту ношу. Заранее приготовившись к щелчку и боли в спине, он поднял Шепард и недоуменно посмотрел на Растиса:
— Она совсем легкая.
Опытный Дациус закатил глаза, а Растис мигнул. Ему стало любопытно.
— Дай мне ее. И правда, легкая, как перо скального наездника.
Он хищно улыбнулся и зыркнул на вздохнувших подчиненных:
— У коменданта помалкивайте. Оба. И вы мне так и не объяснили, куда делся салага. Его мать уже два раза со мной связывалась, сами будете перед ней оправдываться.
Сул и Дациус одновременно нервно сглотнули.
— Я вам говорил глаз с него не сводить. В столовую не пускать, не пугать, не бить. Расскажите еще раз, как вы его упустили.
Дациус глянул на Сула и начал на правах старшего:
— Мы были в комнате отдыха. Потом он вышел, и мы его больше не видели.
— Я что, на идиота похож?
Растис начинал злиться.
— Мы забавлялись с той девицей. Он тоже вызвался, ну, ты знаешь. Все было нормально. Потом мы с Сулом, эм, решили напоследок оттянуться, а он удрал, пока мы были заняты.
— Ясно. Думайте пока, что скажете Сагитте.
— А его точно среди трупов не было?
— Я лично каждого осмотрел. Нет его.
Куда еще он мог деться? Очевидно, сбежал на Нормандию. До двух идиотов-подчиненных эта очевидная истина никак не доходила.
Шепард висела на руках Растиса в забытьи. Когда они остановились возле двери к коменданту, поток свежего воздуха как будто заставил открыть ее глаза и прийти в себя, но содержание оброненной ею фразы развеяло это предположение:
— Гаррус, ты же умер?
Растис ощерился в предвкушении. Он любил новый опыт. Допрашивать людей ему еще не доводилось.
Дверь открылась.
***
В кабинете коменданта особого уюта не было, зато в открытое окно врывался прохладный вечерний воздух, пропитанный терпкими ароматами палой листвы и перезрелых фруктов. Медик с патрульного корабля заботливо хлопал ее по кистям рук, по всей видимости, пытаясь привести в чувство.
Его манипуляции все же возымели действие, какими бы нелепыми на взгляд человека они не были, и Шепард трезво могла оценить обстановку и сделать ряд выводов. Турианская колония явно недалеко от пространства Цитадели, судя по состоянию ее едва затянувшихся шрамов. Медик и трое в броне — явно военные. За столом кто-то из должностных лиц, возможно, командант — спешит закончить работу, сосредоточенно набирая что-то на консоли. А вот шестая фигура, едва угадывавшаяся в полутьме, заставила ее замереть. Этого просто не может быть. Это невозможно.
— Как вы себя чувствуете?
Растис присел на диван рядом с Шепард и взял ее за руку — участливый жест, который позволял ему ощущать не только малейшие подрагивания пальцев, но и пульс. Он чувствовал торжество, наблюдая, как неотрывно пленница смотрела на Вакариана, сложившего руки на груди и небрежно опершегося плечом о стену с явно недовольным видом. Кажется, сработало. В присутствии главы клана отпираться она не сможет.
С трудом Шепард отвела взгляд от турианца в глубине комнаты. Он был ниже на полголовы остальных, хорошо сложен и… Да черт возьми, она бы узнала его в толпе, в темноте, где угодно — это был Гаррус.
— Извините, вы что-то спросили?
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально.
— Значит, приступим к беседе. Я хотел задать вам пару вопросов. Прошу вас не волноваться, врач сказал, в вашем положении это вредно.
Шепард вздрогнула и рефлекторно прикоснулась к шраму на животе, скрытому длинной рубашкой. Успел. Мэлон успел.
Растис удивился — сердце человеческой женщины разогнало кровь так, что не было необходимости держать ее за руку, чтобы убедиться в этом. Ее грудь подрагивала, выдавая бурю, бушевавшую внутри, а глаза снова устремились на Вакариана.
— Для вас же это не секрет? Вы знаете о своем состоянии?
— Не секрет. Знаю.
Как медигель на рану. Замысел Растиса действует — ей бы было выгодно промолчать или соврать, но она не стала. Сейчас она расскажет ему все.
— Ваше взаимное решение, ваше и Гарруса Вакариана, не правда ли? И без сомнения, с согласия главы семьи?
Шепард закрыла глаза. Если это все же он? Боже, что он тут делает? Неужели Кайден прав, и Гаррус только использовал ее, чтобы шпионить? Ну что за бредовое, ненормальное предположение, у него должны были быть причины! Так не бывает. Так просто не бывает! Что он подумает, если она скажет правду? Что будет, если соврать?
Нервное напряжение было таким, что она боялась снова отключиться, но сознание было ясным. По всей видимости, чтобы привести ее в себя, понадобилось что-то очень сильнодействующее. Что они ей вкололи?
”…до конца.”
— Да, это наше совместное решение. Я хотела этого.
Растис чуть было не заурчал от удовольствия. Вакариан обсуждал планы Примарха с человеком, использовал доступ к информации в личных целях. Прекрасно. Осталось все же дожать ее и подтвердить, что информация утекла к Альянсу. А потом закопать кое-кого еще. Две птички одним выстрелом. Ювелирная работа.
— Вы же обращались к медикам на Земле, не правда ли?
Шепард недоуменно посмотрела на турианца рядом с собой — казалось, она забыла о его существовании, растворившись в огне внутри, и снова упустила суть его вопроса.
— Извините, что?
— Осматривали ли вас военные медики на Земле?
— Меня достали полуживую из-под обломков на Цитадели. Разумеется, врачи оказывали мне помощь. Это был их долг.
Не совсем тот ответ, на который надеялся Растис. В раздумьях он прищелкнул жвалами.
Медик, стоявший у окна, чей силуэт был абсолютно черным, подошел к Шепард и провел сканером вдоль ее груди:
— Признаки сильного стресса. Я настаиваю на окончании… беседы.
Растис пытался казаться дружелюбным.
— Всего один вопрос. Вы сообщали о планах Гарруса Вакариана кому-либо из командования Альянса?
Майор Аленко и ее ответ ему. Красная черта. «Мне кажется, что да.» Шепард никогда не думала, что ситуация вне поля боя может быть настолько пугающей. Она не могла ответить прямо, лишь посмотрела на фигуру во тьме, стоявшую неподвижно, и произнесла одно слово:
— Прости.
Растис не знал, как расценивать ее ответ. Прости, я не отвечу? Прости, сказала? Прости, это не твое дело? Плевать. В конце концов, Альянс не мог не узнать — Шепард должна была оставаться в госпитале довольно долго, если была, по ее словам «полуживой». Он даже готов был посмотреть на нее снисходительно и не копать дальше. Сладко пахнущая чужачка и при этом дважды герой — невероятная женщина.
А вот последний вопрос требовал уточнения, потому что по окончанию разговора Вакариан должен был отправится либо за решетку, либо на свободу.
Медик покачал головой:
— Достаточно, Растис. Я буду обязан внести свои замечания в протокол.
— Глава семьи одобрил ваше решение, Шепард?
Растис опередил медика своим вопросом всего на мгновение. Его замечание внесено в протокол не будет. Чистая победа.
Шепард недоуменно посмотрела на Растиса.
— Чьей семьи? У нас не было семьи, в том смысле, что мы не были супругами.
Растис оторопел и потер веко:
— И правда.
Вбитые в голову с детства правила снова сыграли с ним плохую шутку. Мрачно он посмотрел на Шепард, размышляя, какими же мотивами она руководствовалась, совершая признание. Неважно, оно у него было, и это главное. Растис нехотя процедил:
— Вакариан, вы можете быть свободны.
Шепард вырвала свою руку из когтистых лап Растиса и приложила к горлу, словно ее что-то душило. Лицо ее совсем побелело, а зеленые глаза казались почти черными от расширившихся зрачков.