Борьба ч. 1 (1/2)
Кузьмин открыл глаза. Последнее, что он помнил, — это два выстрела в спину, а дальше он словно провалился в пустоту. Он помнил, как они с Пашей пошли осматривать дом, их застали врасплох, и подозреваемый не придумал ничего лучше, кроме как выстрелить в спину. Память затерла моменты боли и страха.
Кузя с трудом повернул голову на подушке. Паши в палате не было, хотя в больницу он с ним поехал. Но сейчас в палате был Дима. Он дремал на кушетке рядом с кроватью. Вова попытался встать, но со стоном рухнул на подушку, спину пронзила боль. Дима приоткрыл один глаз. Увидев, что Кузя пришел в сознание, пересел поближе.
— Как ты, дорогой? — спросил Красавченко. Он улыбнулся, и воспаленные глаза засияли.
— Дим, ног не чувствую… — прошептал Кузя, пытаясь пошевелить ногами. Все было тщетно, и он запаниковал. — Что происходит?
— Успокойся, Кузя, доктор сказал, что это временно… — Дима успокаивающе погладил его по руке. Голова Кузи безвольно откинулась назад.
— Правильно, Кузь, поспи, — сказал Дима, поправляя ему подушку. — Сон — лучшее лекарство.
Кузя что-то невнятно пробормотал, после чего закрыл глаза, погружаясь не то в сон, не то в забытье. Дима не стал ложиться обратно. Через час должен был подъехать Шапошников и сменить его. Они договорились, что будут по очереди дежурить в палате, пока Кузя нестабилен. Первые три дня были тяжелые: Володя бредил после наркоза и ни на что не реагировал. Уже на второй день стал понемногу приходить в себя, но сил еще не было. Он изредка открывал глаза, смотрел мутным взглядом на посетителей и снова проваливался в небытие. Но сегодня, видимо, организм восстановился достаточно, чтобы бодрствовать дольше и даже поговорить немного с Димой.
В следующий раз Кузя проснулся, когда Диму сменил Паша. Тот держал его за руку и внимательно вглядывался в его лицо.
— Привет… — тихо сказал Кузя, чувствуя, как от волнения предательски дрожат руки. А Паша посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Улыбнулся впервые за несколько дней.
— Как ты себя чувствуешь, малыш? — спросил Павел Ильич.
— Я просил не называть меня малышом… — слабо сказал Кузя. — Я уже не малыш, товарищ майор.