Je ne t'aime pas, как говорится (2/2)
— А вы сегодня снова излучаете чарующую радость, — он посмотрел на тонкие пальцы, вцепившиеся в его пиджак и улыбнулся.
— А почему нет? У меня очень давно не было такого, что мной все довольны и никакие мысли не тяготят. Я знаете ли вообще человек веселый, отходчивый и легкий. — она отцепилась от пиджака и бросила короткий взгляд на Кирилла, сидевшего в баре.
Кириллушка заметил это, кивнул, но подходить не стал.
— Может его с нами позвать? Какой-то он сегодня одинокий, — на миг нахмурилась Лара.
— Я думаю, он хочет побыть один, — быстро запротестовал именитый исполнитель.
— Вот как? — изумилась быстрой реакции Лара. — Я думаю, что все же уточню у брата.
Она лучезарно улыбнулась и поспешила к Кириллу. Муслиму лишь оставалось подчиниться.
— Лара, тебя уже чем-то озадачили? — прищурился мужчина, удивленный ее пришествию.
— Знаешь, сегодня, на удивление, ничем. — не заметила странности в вопросе девушка. — Мы хотим гулять и в Лувр, не хочешь с нами? Я тебя совсем видеть перестала.
— Нет уж, прости Лара, но я как не любил ходить по музеям, так и не полюбил, к тому же, не хочу погружаться в пучину ностальгии... — он задумчиво посмотрел на свое отражение в зеркальных полках алкоголя, явно погрузившись в эту самую пучину, но продолжил, — И вообще, вечером собираемся пить, тебе просили не говорить, поэтому, пожалуйста не приходи...
— Ну, спасибо! — фыркнула Лара.
— А где пьют? — решил уточнить именитый исполнитель, заметно приободрившийся отказом друга.
— По большому секрету, — Кира немного склонил голову в сторону Муслима и понизил голос, — заняли местный актовый зал. Там есть пианино. Ты, Мусик, приходи, порадуй наших девочек своим явлением! — Он подмигнул и махнул, чтобы его наконец оставили в покое.
***</p>
Лара пожала плечами, бросив беглый взгляд на «Мона Лизу».
— Не впечатляет? — удивился Муслим.
— Мне кажется, — повернулась она к спутнику, — я и не могла впечатлиться. Потому что знаю, что она никого не впечатляет.
— И многие ваши знакомые имели счастье видеть творение да Винчи?
Рядом с Ларой у него точно расслаблялись зажатые мышцы обычно спокойного лица. Именитый исполнитель улыбался глупой чистой улыбкой и казался совсем юным. Лара толкнула его в плечо и поспешила в следующий зал. У нее была конкретная цель.
— Привыкните уже к тому, что меня не удивить. — не оборачиваясь заявила девушка и почему-то подумала про зеленых попугаев и мандарины... мандарины или апельсины?
Она встряхнула головой, стараясь изменить течение мыслей и продолжила:
— А вы знали, что итальянцы не могут простить французам то, что Наполеон вывез множество предметов искусства. И вроде по совести вернуть все нужно бы законным владельцам... Но никто не спешит.
— А вам, Лара, кажется, что должны?
— У меня нет определенного мнения по этому вопросу, — она подумала и добавила, — просто не по-христиански как-то вышло... Не берите в голову, я это так, неловкость заполнить...
Муслим замедлился возле портрета юноши с волнистыми волосами. Красивые черты лица показались знакомыми, будто бы именитый исполнитель заметил знакомое лицо в толпе. Взгляд быстро зацепился за подпись «Лорд Сирил Кроун, 1838». Он хотел уже привлечь внимание Лары, указать на свое странное чувство дежавю, но обернувшись не обнаружил ее рядом. Он огляделся и заметил замершую фигуру возле внушительного полотна, на котором женщина с французским флагом, гордо поднятым вверх, звала людей за собой. И Лара, стоявшая напротив этого шедевра, казалась не менее драматичной. Она словно стала частью полотна, словно слилась с сюжетом. На миг Муслиму показалось, что Лара вполне могла бы быть той незнакомкой с холста.
— Это Свобода на баррикадах... — заметила Лара, почувствовав свое не одиночество.
Именитый исполнитель смотрел на ее интерес. К его изумлению в глазах младшей Ворон блеснули слезы.
— Мой лучший друг звал меня свободой, он говорил, что я символизирую все его идеалы... Я всегда думала, что он эту картину имел ввиду, так хотела ее увидеть. А вот смотрю и понимаю, что он ее видеть не мог... А все равно больно, точно я на его могилу пришла...
Она видела Кондрашу, захотелось злиться, а не скорбеть. Хотелось встряхнуть его за плечи, посмотреть в глаза и потребовать ответа: правда ли он назвал ее имя инженеру? Правда ли он предал ее? А она не могла. Пыталась и не могла. Так и не поняв за что он так с ней поступил, она старательно гнала все мысли о прошлом. Потмоу что погружаясь в них, рвала себе душу.
Муслим взял ее за руку, не спрашивая и не желая знать продолжения. Если бы его спросили, за что он любит Ларису Ворон, он бы без колебаний ответил, что за ее разность, за умение искренне чувствовать.
— Пойдемте отсюда, я не люблю быть с вами слабой...
Девушка ласково улыбнулась, не вырывая ледяных пальцев. Ей до невыносимости нравилось быть с молчаливым Муслимом, но глядя на Свободу, Лара впервые подумала о том, как невыносимо ей будет расстаться и с ним. Она силой выдавила улыбку и украдкой стряхнула слезы, надеясь, что сможет притвориться снова легкой. И она справилась. Практически идеально справилась.
Они гуляли весь день, останавливаясь возле красивых витрин, книжных развалов и просто красивых зданий. Проходя мимо магазина «Bulgari», Лара фыркнула:
— Я уехала из Петербурга, надеясь, что ностальгия не будет мучать...
— Не любите эти украшения? — свел брови именитый исполнитель.
— Я же рассказывала, про то, что в прошлом году чуть замуж не вышла? — Лара немного поморщила нос, — год тогда вообще скверно кончился... Я сбежала от супружества с Марком Николаевичем Булгари. И теперь вынуждена то и дело натыкаться на его фамилию. Нет ничего хуже, чем видеть имя бывшего, перед которым чувствуешь вину.
— Булгари? — маленькая коробочка во внутреннем кармане точно раскаленной стала.
— Да, не знаю, интересно ли вам...
— Я готов слушать все, что вы говорите, — покривил душой именитый исполнитель.
— Тогда, давайте зайдем за вином? — Лара снова ухватилась за рукав его пиджака и потянула в соседнюю лавку.
Говоря о какой-то ерунде, Муслим боялся вернуться к разговору. Они спустились к Сене и сели на камень, спустив ноги к воде. Муслим не хотел, но чувствовал, что должен разобраться в ее истории, потому самоотверженно спросил:
— Что же случилось в прошлом году?
— Я думала мы забудем эту тему, — Лара сделала глоток из бутылки.
— Я хочу о вас знать, — Муслим забрал у нее бутылку.
— В том году я приняла много неправильных решений. Все началось с того, что я вернулась в Петербург...
— Почему вы вечно называете Ленинград Петербургом? — не сдержал любопытства Муслим.
— Ты мой город видел? Там дворец на дворце, всюду признаки империи, какой это вам Ленинград? — усмехнулась Лара, делая новый глоток. — Итак, вернувшись в Петербург я познакомилась с Кондрашей, который был действительно поразительным другом и помог мне наладить отношения с нужными людьми, а Кире начать карьеру оперного певца.
— Я думал, Кирилл всегда пел...
— Он просто поразительно быстро сделал себе карьеру. — кивнула отчего-то повеселевшая Лара. — Но, возвращаясь к году, благодаря Кондраше я случайно познакомилась с инженером...
— С Булгари? — уточнил Муслим.
— Нет! С инженера звали Николаем Павловичем. Я должна обмолвиться парой слов об инженере, чтобы вы понимали, почему я решила принять предложение Марка. Инженер оказался женат и отцом четырех замечательных детей...
— Какой мерзавец! — воскликнул Муслим.
— Кондраша также сказал и даже вызвать его на дуэль грозился... — впервые эта история не казалась Ларе такой уж драматичной, впервые она казалась историей.
Заходящее солнце делало все золотым.
— К моменту, когда я узнала про семью инженера, я уже была знакома с Марком. Мы, кстати, в церкве познакомились... Я точно знала, что он за мной ухаживает, но не спешила принимать эти ухаживания... Потому что как дура любила инженера... Но инженер меня стыдился, я для него слишком странной была. Ну, знаете, работать пыталась, людей равными считала, с мужчинами дружила...
— Как ему наглости хватало?! Я не понимаю, не понимаю, Лара, вы ведь такой мудрой выглядите, почему же сразу его не отвергли, зачем страдали?
— Я когда из-за него в тюрьме сидела, думала о чем-то похожем. Что-то вроде «Это не любовь, это только боль»... — снова цитировала Лара что-то не ясное.
На словах о тюрьме Муслим поперхнулся вином и только благодаря какой-то нечеловеческой ловкости не залил свой белый бадлон. Лара рассмеялась, видя это смятение.
— Знаете, я еще ни разу не проговаривала эту историю вслух, наверное давно было пора, там дальше больше! — она снова отобрала бутылку. — На помолвку с Марком я решилась, летом, за полгода до свадьбы... Тогда я жила в пригороде...
И эта невероятная история все продолжалась и продолжалась:
Инженер заболел... Кондраша против него восстать хотел... Марк мне предложение сделал... Кольцо с камнем, которое цвет меняло... Я лучше быть хотела... И священник сказал... Планировали уехать в Испанию... Маскарад... Трусость самый большой грех! А Марк меня бросил... Я молила остаться... Была Кирина премьера... Я тогда пила без меры... Я хотела быть верной... Я стала подругой жены инженера... Я так любила с его детьми играть... Кондраша обещал ничего не делать... Он не сдержал слова... Меня допрашивал инженер... Он во мне разочаровался... Я была под стражей... Марк меня вытащил... В день свадьбы я поняла, что все испорчу...
— Я сбежала, а все отчего-то решили, что я с собой покончила.
А потом подытожила:
— У нас с инженером странные отношения вышли, он меня отчитывал все время, но заботился как умел... Наверное проблема в том, что нормально не умел... А ведь наша связь по настоящему началась, когда меня убить пытались, у меня теперь шрам здесь, — она дотронулась до ключицы, где красовалась тонкая полоска шрама, и разладились, когда в меня отрекашетило от их разборок с Кондрашей, — она положила руку себе на талию, — теперь здесь страшный шрам... Хотя, что я рассказываю? Мы с вами почти голыми в речке плавали! — она рассмеялась надрывно.
Именитый исполнитель не знал, что с этим делать, что в таких случаях отвечают? Он зачем-то спросил:
— И так вы попали в Интурист?
— Да, я за тот ужасный год поняла, что умею с людьми знакомиться... Мужчинам нравлюсь... У нас работа мечты, вот сейчас в Европу отправили...
Лара задумчиво посмотрела в сторону Эйфелевой башни.
— Мне странно, что я вам все это говорю, а вы меня не осуждаете... — она положила все тело на колени, стараясь скрыться.
— Я это говорил Кириллу и повторю вам: я знал, что у вас была своя жизнь, но и вы поймите, что я тоже как-то дожил до 29 лет, я разведен, у меня дочь, я много лет жил с любовницей, не регистрируя брака... У нас у всех есть фрагменты, которыми гордиться не хочется...
Муслим положил теплую руку на ее спину.
— И вас не смущает история с Крисом? — пробурчала Лара из коленей.
— Я только рад, что сейчас вы свободны.
Лара резко развернулась, распрямилась и быстро обняла его, просунув руки ему под пиджак. Муслим всегда был рядом, всегда приходил на помощь, от этого казался не настоящим. От этого казался придуманным. Он был лучшим мужчиной, которого она встречала, как жаль, что встретила она его так поздно или напротив так рано — она не была свободна.