Часть 8 (2/2)
— Простите, я правильно поняла, что Вы Сергей Разумовский?
Женя хотела потянуть парня дальше, но он успел снять очки и сделать шаг к женщине.
— З-здравству-уйте, да, я — С-сергей, — неуверенно пожал протянутую руку.
— Это чудо какое-то, что я Вас встретила! Сколько я писала, назначала встречи — всё без толку. И всё же я не могла поверить, что вот так запросто заперлись в своей башне, подальше от простых людей. Вы же не такой человек, Сергей? Не такой же?
— Назнач-чали ауди-иенцию?
— Идём, — шепнула Трофимова и слегка дёрнула его за рукав
— П-подождите, Вы го-оворите, ч-что звони-или и на-азнача-али со мной ауидие-енцию?
— Да! Меня зовут Анастасия Алексеевна, я директор детского дома в Лобне (это мос область). Я предоставляла в городской совет отчёты о том, что у нас дети на 60 рублей в день питаются, туалеты на улице, перебои в электричестве постоянно. Ноль реакции. Я решила писать меценатам, услышала о Вас, вы же сами из детдома?
Сергей сдержанно кивнул, облизнул губы и нервно оттёр их тыльной стороной ладони.
— Нам нужна материальная помощь, а ни до кого не допишешься, всем всё равно, а как нам выживать то? Бегаю вот опять по всем инстанциям, только теперь в Ленинграде.
— З-запишите мой лич-чный номер т-телефона, — парень полез в нагрудный карман. — По-озвоните и мы наз-значим встреч-чу.
— Господи, неужели! Да это точно судьба была встретить Вас вот так на улице. Кто бы мог подумать!
Какое-то время они шли молча, Сергей старался осмыслить услышанное, Женя — переварить ситуацию в целом. Лишним было бы сказать, что жест доброй воли со стороны Разумовского не укладывался у неё в голове. Вдалеке показалась нужная им вывеска.
— Я бы на твоём месте номер сменила, — яд всё же выплеснулся наружу.
— Мм? Это ты к чему?
— Опрометчиво было с твоей стороны давать свой личный номер незнакомой женщине.
— Женя! Ты же слышала, о чём она рассказывала! Дети ни в чём не виновата. Я только в тол не могу взять, почему она через служебную почту не могла со мной встречу назначить, я же открыт для любого общения.
— Серёж! Кто угодно может подойти на улице, назваться Клавдий Занозовной…
— Анастасией Алексеевной
— Да хоть Раеном Гослингом, повторяю, кто угодно может подойти, придумать слезливую историю и развести наивного дур… — она прикусила язык, — развести любого на деньги. Чёрт побери, Сергей, ну ты же не понаслышке знаешь, что насилие не выйдет из моды.
Парень агрессивно закачал головой.
— Я поверил ей, мы побеседуем на личной встрече, и если документы окажутся филькиной грамотой, то мы просто распрощаемся.
Да ты готов был ей на месте деньги перевести! Как ты можешь быть таким доверчивым! Где его Олег, когда он так нужен, чтобы защитить этого рыжего балбеса от хулиганов взрослой жизни. Меня он не хочет слышать.
Женя обиженно замолчала, продолжать разговор не хотелось, в любом случае он вылился бы в ссору, из которой, ей не очень хотелось выходить ни победителем, ни проигравшим. Тёплые пальцы сжали её покрасневшую от ветра ладонь.
— Женя, я понимаю, что ты хочешь меня защитить, я не сержусь на это. Но и ты пойми меня: я должен, просто обязан помочь как можно большему числу нуждающихся. И я сделаю всё, чтобы люди были счастливы. На самом деле всё.
Дверной колокольчик встретил посетителей восточной мелодией. Долго в меню копаться не стали, а когда принесли тарелки, молча принялись за еду. Разумовский знал, что поступил правильно, но всё равно, сидя напротив девушки, с каменным лицом надламывавшей сырник, чувствовал тонкий укол совести.
— Когда, — он откашлялся, — когда я ещё учился в университете и только начинал работу над проектом Vместе, то чётко решил для себя, что всегда буду жить в маленькой квартирке на краю Санкт-Петербурга, а заработанные деньги сразу отдам в фонды помощи сиротам, инвалидам, тяжелобольным.
Женя оторвала задумчивый взгляд от тарелки.
— И, я был уверен, что именно так и поступлю. Позже правда выяснилось, что техническое оборудование очень дорогое, но без него нельзя в полной мере реализовать мою идею. Надо было платить программистам, чтобы ко мне шли работать настоящие профессионалы. Деньги нужны были даже для того, чтобы демонстрировать их инвестором. Смотрите: я всё-таки сапожник с сапогами, моя империя не рухнет… вернее не так скоро.
Утреннее солнце играло в рыжих волосах, а Жене и вовсе чудилось, что на голове парня полыхает пожар. Только голубые глаза разбавляли всё это горящее безумие.
— В итоге, я понял, что должен жить в центре, с умом планировать бюджет. Но какая-то часть меня до сих пор… — он еле слышно шмыгнул, вырисовывая сгущёнкой круги на тарелке. — Я на днях подсчёты делал: ты знаешь сколько людей сейчас в России живут за чертой бедности?
Трофимова обречённо покачала головой:
— Миллионы
— Почти 21 миллион, а на границе с ней и того больше. Женя! Я бы мог всем им помочь, только надо больше работать, — Сергей принялся активнее жестикулировать, глаза забегали по столу. — Надо продолжить развивать Vместе, а когда её общая цена на рынке достигнет порога, то компанию можно продать, а все вырученные деньги пожертвовать. Я подсчитывал через сколько примерно лет соц сеть достигнет пика развития…
— Ты слишком хорош для этого мира, Серёж. Он не достоин тебя, понимаешь?
Парень вздёрнул голову, и волосы ярким фейерверком рассыпались в золотых лучах.
— Прости, что ты сказала?
Всё бесполезно, тебе не исправить это мир, он слишком сильно прогнил. Может, Чумной Доктор был прав, нам не повредит шокотерапия. Ты лучше всех на этом свете. Ты через столькое прошёл, почему мир не сломал тебя? Из чего твой дух, такое мягкое сердце, но покрыто титаном.
Он смотрел ей в глаза, а она молчала. Хотелось кричать, но язык не поворачивался.
— Знаешь, мне кажется, что это слаще, — Женя отломила сырник и поднесла на вилке Сергею.
Он хотел откусить, но девушка увела вилку строну. С глупой улыбкой снова потянулся за лакомым кусочком, перегнувшись через стол. Тогда Трофимова немного привстала и запечатлела на его губах смачный поцелуй.
— А ты думал, я сырник имела в виду?
Под довольный смех Жени рыжик откинулся на спинку стула. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, снова перегнуться через стол и, заключив в свои ладони светящееся лицо, крепко поцеловать немного шершавые губы.