Часть 9 (1/1)

Энтони корпел над последним документом, упорно не понимая, что от него хотел один из графов западного региона. Фразы, написанные каллиграфическим почерком с огромным количеством завитушек, содержали такие обтекаемые обороты речи, что Энтони никак не мог уловить суть. Помогало лишь то, что рядом сидел Питер, иначе мужчина бы точно бросил этот документ в камин.

Взглянув ещё раз на занятого рисованием ребёнка, герцог тяжело вздохнул и начал читать заново, про себя желая графу такой же корреспонденции.

Разобравшись, наконец, со злосчастным документом, Энтони подвинулся к сыну и зачесал упавшие на глаза от усердия коричневые кудряшки.

— Ты уже закончил, папа? — оторвался от своего занятия Питер.

— Да, бельчонок. Покажешь, что у тебя получилось?

— Минуту, — чрезвычайно серьёзно, явно подражая отцу, ответил мальчик, дорисовывая последние детали.

Энтони скрыл смешок ладонью, ощущая особое чувство в груди. «Так вот значит каково это, когда дети хотят быть похожими на тебя» — подумал он.

— Всё, готово! — торжественно объявил Питер через пару минут и протянул рисунок отцу.

Мужчина взял пергамент и замер: в центре листа крупными и немного корявыми буквами было написано «ПАПОЧКА», внизу довольно похоже был изображён их особняк и стоящий на одной из дорожек человечек, а в верхней части пергамента малыш нарисовал разноцветных бабочек и птиц.

— Бельчонок, когда ты научился писать? — спросил у сына герцог.

— Никогда. Я ещё не умею, — покачал головой мальчик. — Просто мне хотелось порадовать тебя, и я спросил у Мэй как пишется слово «папочка».

Энтони отложил рисунок на стол, словно какую-то необычайную драгоценность, и прижал Питера к себе, целуя его в макушку.

Пусть он не услышал первое слово своего ребёнка, но зато он увидел его первое написанное слово. И им было «папочка», а это что-нибудь да значит.