Часть 62. И смех и грех (2/2)

— Мешаешь, — абсолютно серьёзно отвечает Ширасаги. Отчего Шу чуть не подавился собственным возмущением. Однако высказать хоть что-то не успел. Его опередил Аой.

— Луи, мне кажется, тебе пора, — подметил Вальт, которого уже «начинала» напрягать атмосфера убийства и скорейшего кровопролития.

— Когда кажется, креститься надо, — скорее уже на автомате, чем осознанно ответил Ширасаги, когда в голове снова промелькнул голос его давнего знакомого русского. Нет, это определённо было самое худшее знакомство в его жизни. Потому что такое количество странных поговорок и присказок у него никогда и ни с кем не было. Видимо, никогда и не будет.

— Мы буддисты, какое крещение?.. — непонимающе склонил голову на бок Вальт.

— А не синтоисты?.. — уточнил Луи, начиная вспоминать национальную японскую веру.

— Вы реально обсуждаете религию? Вы? Религию? — наконец, свои две копейки вставил Шу, напоминая, что он всё ещё здесь. И вообще-то он не планировал задерживаться. Хотя время на его электронных часах и солнце, что успешно начинало скатываться всё ближе к горизонту, говорили об обратном.

— И то верно. Мы ж атеисты, — признал Ширасаги. Потому что в последний раз он посещал храм с родителями. И даже не запоминал, что там или кто там за божество. Плевать он хотел на это с высокой колокольни. В таком тухлом мире просто не может быть Бога.

— Говори за себя, — подметил Вальт, словно бы имел какую-то веру. Но Ширасаги был уверен, человек, который за всё совместное времяпровождение ни разу не упоминал храм или Бога, более того, не знающий, какая их национальная религия, хотя… Аой буддист?

Вопросительные взгляды Шу и Луи говорили сами за себя. И Вальт тяжко вздохнул.

— Вообще-то в моей семье почитают одно божество. Если верить предкам, оно — наш покровитель. И в своё время возложило на нас миссию нести смерть и очищение. А ещё мы приносили этому божеству жертвы, — в записях Аоя и не такое можно было найти. Всё подробно рассказывалось предками. К счастью, богатством они были не обделены, могли себе позволить написать на дощечках, а после и пергаменте.

— Ха, миленькое божество, — подумал вслух Ширасаги.

— Храм этого божества всё ещё под нашим домом. Если хочешь, мы можем сходить к нему, — предложение Вальта звучало как-то чрезмерно радостно. И это насторожило Ширасаги.

— А жертвой буду я?.. — уточнил он, внимательно наблюдая за Аоем.

— Увы, но нет. Мы давно не практикуем такие дары, — уверенно произнёс Вальт. Вот только Луи что-то не верилось. От этой семейки можно ожидать чего угодно.

— Не порядок… надо возобновить традиции, — скопировал тональность Вальта Ширасаги, что только прибавило комичности его словам. Аой не удержался, хихикнув в ладошки, словно какой-то ребёнок и не сразу понял, как это, должно быть, глупо выглядело. Ему следует лучше следить за своими движениями во время разговора с Луи.

Шу окончательно понял, что явно лишний. Луи шутит и флиртует с Вальтом прямо при нём же. Аой, в свою очередь, совсем теряет голову рядом с харизматичным киллером. Вот буквально минуту назад он отсылал Куреная куда подальше с совершенно холоднокровными глазами. А теперь он хихикает на непонятные и даже ужасающие по своей сути шуточки, краснеет и неосознанно пытается это скрыть в собственных ладонях. Вальт словно сияет от одного нахождения Луи рядом. Его лёд топится так же легко и просто, как мороженное на солнцепёке.

Смотреть на такого маньяка, как минимум, странно. Как максимум… обидно? Шу казалось, что Вальт не просто так наблюдает за ним и помогает. Что Куренай для него особенный. Что Аой помешан на нём. И это пугало. И льстило. Ведь это значило, что больше ни за кого Вальт не переживает так же. Он один, к кому подобное испытывают. Но нет. Ширасаги перетягивает всё одеяло на себя. Быть может, именно из-за него Куренай больше не нужен?..

— Я, пожалуй, пойду, — выдавил из себя Шу, всё ещё не веря, что его променяли. Вот так просто. Выкинули, словно какую-то старую, надоевшую вещь или непослушную собачонку. И то верно. Резко убрал все камеры, не хочет общаться. А под боком такой неповторимый Белый Тиран, готовый даже работу прогулять ради странных шуточек и хождения к какому-то божеству, судя по всему, в какой-то подвал.

В это же время Аой думает о том, что с самого начала планировал спровадить Куреная. И он это сделал. Не так, как задумывал, но сделал. Тогда почему же сердце щемит? Почему хочется окликнуть свою жертву, смотря на эти опущенные плечи? Не натворил бы дел с печали…

— Не смей, — словно прочитав мысли своего парня, Луи заслонил собой удаляющуюся фигуру, открывающую дверь калитки. — Ты ему больше не наседка.

Тоже верно. Вальт решил оттолкнуть только ради самого же Шу. И он был очень рад, что Ширасаги поддержал его в данном вопросе. Казалось, Луи уже успел смириться со странностями маньяка и принять то, что теперь он «папочка». А в доме у него, как минимум, один ребёнок, которому действительно нужна была поддержка Аоя. И этот ребёнок куда благодарнее одного альбиноса с явным недостатком внимания от родных родителей.

Почему-то Ширасаги не сомневался, что Куренай не просто так стал первой жертвой Вальта. Тем более, так долго пробыл под его крылом. Словно настоящая семья. И вряд ли Вальт работал один в этой прекрасной парочке. Если верить Аою, он всегда отпускал своих жертв. И отпускал тогда, когда это было нужно самим жертвам. Насколько же зависим был Шу от Вальта? И сможет ли встать на ноги самостоятельно?

— Ты прав. Он справится, — печальная улыбка Аоя быстро сменяется хитрой. — Так что, пойдём к нашему божеству? Если не боишься.

Ширасаги хмыкает, обещая пойти как-нибудь в другой раз. Точно не сегодня. И не завтра. Предчувствие говорило ему только об одном: «Если пойдёшь туда — точно не вывернешься». Вальт не отпустит его, стоит только спуститься к Божеству. Неизвестно, что там перещёлкнет в голове у Аоя… может, это вообще обряд какой? И маньяки в их семьях так жён заводят? Тогда точно не пойдёт. Он же не жена. Он муж. Кстати об этом…

— А все главы в вашей семье мужчины? — это был, пожалуй, первый вопрос, который Ширасаги задал про семью Аоя. И Вальт был этому немного удивлён. Ему почему-то казалось, что Луи избегает тем семьи. Словно в его жизни было что-то, что заставило разочароваться в кровных узах настолько, насколько это только возможно. При этом он не хотел рассказывать про своё прошлое. Не удивительно, что не стремился возвращаться туда даже мысленно… а задавать вопросы и не отвечать самому в их мире, как минимум, не красиво. Как максимум — отвратительно. Высший признак недоверия или, что ещё хуже, наплевательского отношения.

— Нееет, — протянул маньяк, усмехаясь. Он бы мог рассказать Ширасаги такие детали из жизни семьи маньяков, что даже он, киллер со стажем, открыл бы рот в изумлении. Но воздержался, только хитро прищурившись. — Девушки большая редкость… хотя ещё большая редкость — их таланты.

— Имеешь в виду то, как убивали? — поинтересовался Луи, а сам вспоминал эти страшные рассказы с девушками-терминаторами, которые и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут, и мужика откачают от передоза… в общем, те ещё барышни.

— Одна из них буквально, как баба Яга, жрала детей, — улыбался как ни в чём ни бывало Вальт, начиная отходить к дому. Не стоять же им на улице? Тем более, диалог начинал быть занимательным. — Она раздавала печенья и конфеты детям на улице. Вот они и привыкли к ней бегать. Никто не подозревал, что милая добрая тётя Кири варит и режет детей заживо. Её так и не поймали, кстати.

— Я надеюсь, она не изобрела эликсир вечной жизни… — хохотнул Ширасаги, слушая очередную страшную историю этого особняка. — И ты готовишь в другой посуде…

— Дед делал перестройку. Вряд ли что-то от неё осталось… — задумчиво прошёл в дом Вальт. Честно говоря, он никогда не задумывался о таких вещах. Он живёт на горе трупов, гуляет по ним в саду, какая к чёрту разница, в чём он готовит?

Но судя по тому, как застыл в дверях Ширасаги, ему этот ответ понравился не очень. Киллер ошарашенно смотрел на своего любовника, прокручивая в голове вероятность того, что та самая милая кастрюля для супа могла иметь весьма интересную историю своей жизни. Как и тарелка, из которой он ест. К счастью, Вальт закупился хотя бы кружками. Видимо, понял, что далеко не всем нравятся раритетные…

— Аой. Мы выбрасываем посуду, — коротко, но чётко произнёс Луи, отправляясь прямиком на кухню.

— Блять, ты серьёзно? — чуть не засмеявшись в голос, Вальт поспешил остановить Ширасаги до того, как им не из чего станет есть. И нечего, потому что посуду, в которой уже была еда, киллер тоже планировал выкинуть. — Это было три века назад, Луи!

— Да хоть тридцать три! Мы меняем посуду! Прямо сейчас! — за время пребывания в этом доме и с самим Вальтом конкретно Ширасаги успел понять всего одну вещь: «Можно ожидать всего, что угодно. И что неугодно тоже».

— Луи, там же мясо! — в итоге смех побеждал и Аой просто стоял у дверного косяка на кухню, закрывая рот рукой. Силы его были уже на исходе…

— Там могли быть дети. Точнее их останки. Это не обсуждается, Аой, — именно с этими словами Ширасаги устроил чистку, какой дом ещё никогда в своей жизни не видел. Как и не видел столько хохота от своего владельца. Сам Вальт не мог вспомнить, когда бы смеялся два часа к ряду без остановки. Чтобы после этого ржать ещё непонятно сколько, пока они тащили всё это на мусорку и покупали новые тарелки и кастрюли.

А после возвращения посмеивался ещё с час, потому что Луи вспомнил о второй кухне. Но с ней решил закончить уже завтра.

Айга, Драм и Боа долго не могли понять, почему на кухне «перестройка». Ещё больше вопросов вызывал постоянно смеющийся Вальт…