Часть 40. Самая большая ложь (1/2)

После ухода Ширасаги, Вальт вспоминает, что у него есть весьма важное дело в лице новой жертвы. У Аоя и раньше было много работы, но Луи разнёс все его графики к чёртовой бабушке. И теперь Вальту нужно было вовремя очнуться от своих чувств, абстрагироваться ради ”высшей цели”.

Что-то подсказывало маньяку, что скоро в его работе грядёт перерыв. Первый за столько лет. Было страшно, но Вальт осознавал, если он не погрузится в эти чувства сейчас, то ему просто сорвёт в один день крышу. И никакие жертвы ему будут уже не важны.

Аой должен был закончить с Боа и дать себе время на размышления. Слова Луи беспокоили его, но ещё больше беспокоили чувства, переваливающие через край. Он волновался за Луи, волновался за себя, за их будущее. Всё, что ранее казалось таким понятным, как просто выделение гормонов на почве влюблённости, стало каким-то кошмаром из голоса и образа Луи. Словно один большой вирус, Ширасаги заполонил голову. Теперь Вальт понимал, почему влюблённые люди бывают такими отчаянными.

Совершенно не задумываясь о том, как он выглядит, Аой принёс Боа поесть. Заодно запихнув в еду наркотик. Нужно было ещё сводить его в туалет и искупать. Алькасер достаточно долгое время должен проспать, а после был заперт в комнате и привязан к батарее. Должно быть, его рука, обвитая верёвкой, сильно затекла.

Аой заходит в помещение, полное спёртого воздуха и запаха пота. Боа явно пытался выбраться всеми возможными способами. Не вышло.

Сначала недоверчивые зелёные глаза встречают Вальта с отвращением и ненавистью, но лицо быстро искривляется ужасом, стоит ему только опустить взгляд на шею маньяка.

Находясь всё ещё в своих мыслях, Вальт поставил еду на пол. И тут же его ухватили за руку. Глаза напротив выражали неподдельное непонимание и отчаянье. Последнее вызвало у Вальта вопросы.

- Он больше не приходил... потому что был с тобой? - Аой пару раз хлопнул глазами, не совсем осознавая, что происходит.

- Что?.. - туго соображающий мозг до последнего отказывался включаться, и к тому моменту, когда Вальт окончательно пришёл в себя, было уже поздно. Боа разрыдался, уткнувшись лбом в руку Аоя, что даже и не пытался сопротивляться или вырываться из слабой хватки.

- Зачем... зачем ты защитил меня?.. Это глупо! Это так глупо! Ему всегда мало! И он придёт! Он снова придёт! Зачем же... - в бессвязной речи Вальт слабо мог понять смысл. Слишком слабо, чтобы утверждать наверняка, но, очевидно, Боа посчитал, что засосы оставил Гиллтен. И думать не нужно, чтобы понять, что конкретно ”делал” этот человек с Вальтом. И, видимо, Боа принял это, как попытку защитить его. Что Аой не просто так отдался какому-то старикашке на растерзание.

- Эй, почему ты плачешь?.. - Вальт совершенно спокойно, даже как-то сосредоточенно, начал стирать с лица своей жертвы слёзы. Но они лились снова и снова.

- Он... сделал тебе больно... - и Аой кивает, ему действительно было вчера больно. Поэтому в его словах Боа не почувствовал и капли лжи. - Почему?.. Почему ты позволил ему?!

- Не знаю, - заторможено ответил маньяк. Честно говоря, он совершенно не понимал, к какому эффекту приведёт эта ситуация, неправильно изложенная в сломанной психике Боа. И совсем не ожидал, что этот парнишка начнёт расцеловывать его руки. Аой даже вздрогнул, когда до него начало доходить, что происходит.

Непонимание сместило осознание ситуации. Вероятно, никто ничего не делал для Боа. Родители рано бросили в грязных трущобах, а может, были беспробудными пьяницами или наркоманами, от которых он сам был рад сбежать. Гиллтен нагло уничтожил его хрупкую детскую надежду на лучшее будущее, сначала протянув руку, а после опорочив его тело и причинив непоправимые боль и вред. Никто не заступился, не стал помогать, сочувствовать, разбираться. Среди его знакомых были точно такие же сломленные дети, борющиеся за свою собственную жизнь. И если бы в их грязный чёрный мир впустили бы светлую паучью ниточку, они бы разорвали друг друга, лишь бы забраться на неё.

И тут какой-то совершенно незнакомый человек заботится о нём, в конечном итоге идя ради него, Боа, на жертву, отдав своё тело Гиллтену. Конечно же, всё это одна большая ложь, в которой Алькасер утонул с головой. Но иногда лучше сладкая ложь, чем добивающая правда.

Аой ненавязчиво выбирается из плена дрожащих рук Боа, чтобы обнять парнишку. Просто и легко притягивая к себе и прижимая. Алькасер вздрагивает, возможно, не веря в то, что ему действительно позволяют нарушить чужое пространство. И это не с целью причинить ему в дальнейшем вред. Боа неуверенно жмётся к Вальту, ухватываясь за него, как за последнюю соломинку из его вечного Ада без начала и конца.

Вероятно это самая большая ложь в жизни Вальта. Но если она спасёт жизнь Боа, если поможет ему ”открыть” свои глаза. То Аой ничего не имеет против.

***</p>