Часть 35. Люди вокруг тебя - это отражение тебя (2/2)

Шакуэнджи нахмурился. Его былое спокойствие явно подкосилось, но он не собирался ссориться с Вальтом. Тем более в присутствии своих подчинённых. Если хоть кто-то поймёт, что между Ксандром и Вальтом возможно вызвать трещину, то найдётся и тот, кто этим воспользуется. Вальт внимательно посмотрел на Ксандра, на удивление, он не улыбался. Он не играл и не пытался разозлить намеренно.

— Прости. Нормальные люди и должны быть в ужасе. Ты никогда на это не реагировал, вот я и привык… — Вальт перевёл безразличный взгляд на человека, из которого сделал послушное животное. Ему не было жалко того парня. Как и большинство людей на планете. Но он прекрасно понимал, что не все такие же, как и он. Не все смотрят на мир под его уклоном. И иногда кому-то следовало напоминать об этом. Например, тому же Ксандру.

— Ничего. Это ведь я их привёл. Если бы заставил Юго сделать это ещё в школе, он бы никогда подобного и не увидел, — рационально подумал вслух Шакуэнджи.

— Нет. Всё правильно. Пусть привыкает. Если так случится… — взгляд Вальта стал до странного горьким. Такое Ксандр видел слишком редко. Достаточно редко, чтобы в непонимании разглядывать это заполненное спокойной грустью лицо. — Если с Белым Тираном что-то случится, я пойду под твоё крыло. И Юго придётся смотреть на это гораздо чаще, чем пару раз в жизни.

— Белым Тираном?.. — Ксандр вопросительно уставился на Вальта. Он не понимал, что последнее время творится в голове у его друга. Но сразу же понял, что стоит отослать его подчинённых куда подальше. — Укё, Юго, подождите нас на кухне.

Нансуй и Ибуки послушно ушли. Точнее сказать, Укё буквально потащил всё ещё стоящего, как вкопанного, Юго.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Шакуэнджи. Он всегда считал, что Аой даже не заговорит никогда о том, чтобы оказаться под его крылом. Ведь столько лет он слышал уже зазубренное: «Нет. Ни за что». И тут всё резко меняется, как гром среди ясного неба.

Вальт скрестил руки, словно пытаясь обнять себя и успокоить. Его преследовало плохое предчувствие. Предчувствие перед тем, как ему снова начнёт рвать крышу. Может, Аой и умеет себя сдерживать, но его состояние весьма шаткое. Особенно сейчас. Его мысли полностью заняты Луи. Даже когда у него появилась прекрасная жертва и драгоценный братик, который стал семьёй во всех смыслах. Но Луи был другим. Аой надеялся, что сможет абстрагироваться. Но вот. Одно сообщение, и он, как ёбанная младшеклашка, готов пищать от радости и сидеть над телефоном два часа к ряду, даже если прекрасно знает, никакого звонка или сообщения больше не будет. До самого свидания с Ширасаги. И от этого ему хочется сделать свой шаг. Но он не должен. И он об этом знает. Ему нельзя бросать абсолютно всё ради одного человека.

Сейчас. Когда Вальт неожиданно задумался обо всём. О том, что может случиться. О том, что Луи — киллер и может умереть на задании… о том, что так и не смог отпустить даже маму. А ведь она его не любила и никогда не дарила тепла. Так что же с ним сделает смерть Луи?..

— Мне страшно, — от слов Аоя Ксандр вздрагивает. Никогда в жизни Вальт не говорил о своих страхах. Никогда в жизни он не смотрел на людей, которые ему не интересны с такой болью. Никогда и никого не жалел, но неожиданно начинал осознавать значимость жизни этого человека. Кем бы ни был этот «Белый Тиран», он определённо менял Вальта. И менял с молниеносной скоростью.

— Эй, я тебя не узнаю. Где тот бесстрашный Вальт Аой, которого я знаю? — попытался отшутиться Шакуэнджи, намеренно слабо толкнув Вальта. Обычно, Аой уворачивался и смотрел на него со скептицизмом, ведь «слабо» для Ксандра оказывалось синяком и падением для Вальта. Потому что Шакуэнджи даже для него слишком сильный парень.

Но Вальт не увернулся, из-за чего Шакуэнджи напугано ухватил друга за руку, дабы тот не свалился. Он уже ожидал недовольного взгляда и едкого словца, но и этого не дождался.

— Я хочу посадить его в клетку. Я хочу его защитить. Но он не позволит. Он не канарейка. И скорее удавится этими самыми цепями, чем станет сидеть на привязи, — размышления Вальта были до странного логичны и верны. Его мать зачахла в таких условиях. И Луи тоже не смог подчиниться. Это доставляло боль и грусть. Аой волновался, что этот грязный мир уничтожит даже то единственное, что вызывало в нём столько тёплых эмоций.

Ему впервые было действительно страшно потерять кого-то.

Свою семью, своих жертв он мог контролировать, он мог контролировать даже Ксандра. Он знал, где его друг и с кем, знал его расписание от и до. И верил, что может на него положиться. С Луи всё было иначе. Он мог бы узнать, где сейчас Ширасаги, мог бы забросить школу и следить за ним, пока Луи наблюдает за очередной мишенью. Однако Ширасаги это быстро бы надоело. Надоело бы быть на коротком поводке. Он слишком свободолюбив, а Вальт слишком его любит.

— Когда это ты задумывался о чувствах других? — усмехнулся Ксандр, вспоминая, что его Вальт ни разу в жизни не спрашивал, чего он хочет, а чего нет. Так чем какой-то киллер отличается от Шакуэнджи?

— Не других, а конкретно его, Шака, — поправил Вальт, вызывая у Ксандра ещё больше непонимания.

— То есть моё мнение тебя не волнует? — пусть Шакуэнджи и так прекрасно это знал, всё равно не мог не спросить. Словно бы хотел убедиться в и так известном ответе.

— Мнение и чувства — это разные вещи, — маньяк хмурится, словно бы прекрасно понимал, что именно имел в виду Шакуэнджи. И ему это не понравилось. Когда человек начинает задумываться о правильности своего положения, ровно в этот момент и начинаются проблемы. Потому что как бы офигено ты ни жил, человеку всегда мало. — Тебе стоит подумать о спутнике жизни.

— Хочешь свести меня с кем-то, чтобы только тебя добровольно-принудительно мой старик на мне не женил? — вновь перевёл тему Ксандр. Он не стал докапываться, но, определённо, ответом доволен не был.

— А у тебя на меня встанет хоть? — поднял одну бровь Вальт, тоже начиная играть в эту глупую игру, которую они уже успели пройти, но, кажется, тема не продвигалась к постели. Было много аргументов, однако Аой прекрасно знал, почему конкретно у них ничего не выйдет. Помимо доверия, любви и уважения друг к другу нужно иметь маааленькое такое… желание потрахаться. Хотя бы раз в месяц. У Вальта этого желания не было. И вряд ли было у Ксандра, что вытаращился на друга, словно впервые в жизни прозрел и смог увидеть мир вокруг.

— В-Вальт! — хотел было одёрнуть друга Шакуэнджи, как услышал звонкий смех Аоя. Человек-не-человек только больше забился в угол и тихо завыл, словно бы смех Вальта ещё страшнее его злого, но недолгого зырка.

— Но разве я не прав? Неужели ты согласен ходить и дрочить в туалете до конца своих дней? Или ещё хуже, ходить налево, когда у тебя будет свой муж? Это ужасно, — Вальт говорил с улыбкой, но говорил верные вещи. Ксандр это понимал, потому и замолчал. Несмотря на то, как пошло это звучало, Аой зрил в корень и задавался даже такими, казалось бы, простыми вопросами. А ведь Ксандр даже не приемлил такой мысли в своём сознании. Вальт казался слишком недосягаемым и неприкосновенным. Он бы не смог опорочить его светлый образ чем-то пошлым. Какие бы слухи о Вальте ни ходили. Сколько бы засосов не было на шее этого кареглазого подростка, и сколько бы на самом деле у него не было любовников, для Ксандра это всё тот же Вальт Аой, который соревновался с ним в детском садике, который был не по годам смышлёный и на удивление злопамятный, который в свои пять промыл мозги Шу, получив свою первую жертву и по совместительству друга. Иногда Ксандр завидовал Куренаю. Ведь выбрали для этого именно альбиноса. Именно его Вальт приблизил к себе, как семью, а не Ксандра.

Аой внимательно смотрел на смену эмоций в лице Шакуэнджи, и сам прекрасно понимая, что разговор ушёл не в ту степь.

— Я люблю Шаку, но это не то, что нам обоим нужно. И ты знаешь это даже лучше меня. Знаешь, но игнорируешь. Ты часть моего мира, медвежонок. И я хочу, чтобы ты был счастлив, — Ксандр поражённо вздрогнул и уставился на Вальта. Карие глаза встретили его с такой искренностью и теплом, с которыми не встречали ещё ни разу в жизни. И Шакуэнджи едва ли вспомнил, как правильно дышать. Он накручивал себя, как дурак, но Вальт думает не о себе. Он бы прожил и без плотских утех, и без любви. Но он хотел, чтобы Ксандр имел всё это. Чтобы Ксандр чувствовал себя счастливым и удовлетворённым жизнью. А Вальт не мог этого дать… поэтому отступил. — Забирай давай этого никчёмыша. Не хочу прибирать за ним дважды.

Порой Вальт мог говорить действительно важные вещи так, словно это для него ничего не значит. Но карие глаза никогда не врут. В них сквозила всё та же любовь к Шаке. Не такая, как к Луи. Вовсе не пылкая, в ней не было какого-то подтекста, только нежность. Вальт лелеял воспоминания, которые касаются его друга детства. И пусть кому-то покажется это двусмысленным, для Вальта это не имело значения. Главное, чтобы Ксандр не забывал о том, кто он, и что он значит для Аоя.

Ксандр молча направился к забившемуся в угол парню, забирая его подальше от Аоя, которому и так хватает проблем. Особенно в последнее время.

Когда они вышли на кухню, Юго и Укё уже ожидали их. Нансуй умудрился налить себе воды. Точнее, это сделал за него Ибуки и заставил на силу выпить несколько глотков, дабы успокоиться.

Юго поставил стакан на стол, немного отойдя от первичного шока, и сел на колени. Он обещал, что извинится при проигрыше, и он проиграл. Спор есть спор, и Нансуй должен был не опозориться перед другом будущего главы семьи.

— Прошу прощения за свои слова. Вальт Аой, ты не неженка. Извини, что сомневался в тебе, — гордый и сильный Нансуй склонил голову перед победителем, который, как казалось Вальту, слишком очевиден.

— Так и быть. На первый раз прощаю. Но, Юго. В следующий раз подбирай выражения. Если ты не уважаешь друзей своего главы, то и самого главу не уважаешь. Ведь отражение человека именно в его друзьях, — Юго вздрогнул, понимая, почему Аой решил наказать его таким унизительным способом. Чтобы Нансуй запомнил, чтобы каждый раз, когда он брякает что-то о других людях, он вспоминал свои собственные колени и твёрдый пол под ними. — Вставай и проваливай из моего дома. Я не собираюсь нянчиться с шестёрками Шаки. Если бы мне это было нужно, я бы не отказывался заходить под его крыло.

Ксандр рассмеялся в ответ на речи Вальта. Ведь никто кроме них и не подозревает, что Аой имеет в виду. Никто не думает о том, что в таком случае Вальт может стать мужем Ксандра и разделить с ним обязанности главы. Даже Укё, скорее всего, не размышлял о таких дальних перспективах.

Никто не спорит с Аоем. В конце концов, это его дом, и кого выдворять, а кого нет — его решение.

— А как же второй? — Ибуки неожиданно останавливается почти у выхода из дома, с интересом оглядывается на Вальта, а после пристально смотрит, словно бы Вальт должен был сразу же поведать об их с Ксандром грандиозном плане расколоть главаря шайки.

— Пойдёт на опыты, — без зазрения совести ответил Вальт. Он поднял одну бровь, словно бы спрашивал: «Разве это не очевидно?», но Укё не знал, что на это ответить. Вальт мог творить то, что ему вздумается. Да и Ибуки особой жалостью не отличался, чтобы размышлять о несчастной судьбе Боа.

— Живой человек?.. — неуверенно переспросил Юго, не веря, что такой, с виду, далеко не плохой и достаточно ответственный человек, как Вальт, решится на подобное.

— Конечно же, живой. Как я на мёртвом новый наркотик опробую, умник? — Аой скрестил руки на груди. И пусть его слова были правильными, а Ибуки даже кивнул, словно бы прекрасно понимал стремления Вальта перейти уже и на людей, но это всё равно не вызвало восторг. Если от наркотика начнут умирать прямо на улице, о нём быстро узнают власть имеющие. И рано или поздно они выйдут на самого Вальта, как на дилера. А ему эти проблемы не сдались. Очевидно, Вальт решил избежать для себя такой участи и сначала уточнить побочные действия на людях. Юго и Укё даже не подозревали, что сначала Вальт проверял препарат именно на себе.

— Ладно, мы пойдём. Тебе, должно быть, неудобно, — Ксандр потрепал друга по волосам. Он прекрасно знал, что Вальту уже не терпится продолжить свои опыты, пусть Боа и был, скорее всего, в спящем режиме. Не зря же Аой попросил прийти их чуть позднее, а не сразу после школы.

— Да-да, валите уже. Я битый час именно это и повторяю, — фыркнул Вальт, скрестив руки на груди. Даже не стал поправлять волосы, которые взъерошил друг, только состроил максимально недовольную рожицу, что в его случае выглядело весьма комично. В такие моменты Вальт становился больше похожим на ребёнка, нежели на взрослого и умудрённого опытом исследователя наркотика.

Мимолётное удивление такому проявлению эмоций со стороны Аоя сменяется всеобщим умилением. Но гости пересиливают себя и отвлекаются от столь милой картины, как попытки Вальта состроить из себя серьёзного. Они прощаются, самостоятельно доходят до калитки, а после выхода за неё наблюдают, как Вальт выскочил в одних шлёпках на улицу, чтобы только закрыть дверь. Шакуэнджи качает головой, на улице не так жарко, чтобы бегать в такой обуви, но ничего не говорит. Всё-таки Вальт — есть Вальт.