Глава V — Отчаянье (1/2)

«— Ты мне нравишься, — Саске смотрел на него, не отводя взгляд; в его глазах плескалась уверенность и смелость, словно отрицательного ответа на его признание вовсе не существовало.

Наруто раздраженно вздохнул, складывая руки на груди и отворачиваясь в сторону окна, не желая юлить и как-то по-другому выразить свои мысли, а поэтому беспощадно отрезал:

— А ты мне — нет».

Узумаки перевернулся, не в силах оставаться в одном положении. Его терзало много чувств одновременно: смущение, неверие, волнение, злость и безнадежность, создавая невообразимую для сердца смесь, от которой невозможно было ни есть, ни спать. Черт дернул вообще заводить подобный разговор.

Как вообще можно быть таким прямолинейным? Что вообще движет этим альфой?

Он точно такой же чокнутый, как и вся его семейка.

«— Сначала я думал, что ты такой же одержимый богатством, как и все, — невозмутимо продолжил Саске, усмехаясь и вовсе не обращая внимание на весьма грубый и четкий отказ. — Но потом ты начал открываться мне с новых сторон. Ты интересный, необычный и мне хочется на тебя постоянно смотреть».

Наруто закатил глаза.

Боже. Как сложно общаться с человеком, который вовсе не понимает слово «нет». Таким обычно проще объяснить силой-матушкой, но никак не словами. Нет. Наруто не против, что вообще кому-то нравится — дело в том, что они совершенно друг другу не подходят. С Саске он не чувствует себя комфортно, наоборот: слишком сжато, неловко и постоянно хочет спрятаться.

«Наруто не стал молчать:

— Я не тот, кем вы меня видите, — и решил объясниться, чтобы расставить все точки. — Я далеко не добр. У меня много грехов за плечами, я ненавижу людей и совсем не люблю, когда меня достают. Меня пугает настойчивость и эта напыщенная доброта, от которой я не знаю, куда прятаться. Я не добр, повторюсь, я избивал людей; были времена, когда крал и совсем не смотрел у кого это делал. Я не божий одуванчик, Саске. Я выживаю так, как могу и как получается, поэтому будет лучше, если ты и вся твоя семья разрушит мой ангельский образ и…

… не успел договорить, как его губ коснулись чужие губы. От шока попытавшись отстраниться, стукнулся головой о стекло, зажмурился и совсем не понял, как большая рука запуталась в его волосах и притянула обратно, буквально впечатывая в себя — и чужой язык коснулся его языка. Замычав от непонимания и неверия, уперся руками в широкие плечи, стараясь оттолкнуть назад.

Сердце билось оглушительно сильно, а теплые руки настолько крепко прижимали к себе, что он не мог ничего нормально сделать. В голове билась мысль, что этот чертов первый поцелуй в его жизни».

Наруто накрыл голову подушкой, прижав ее к лицу, и закричал в нее, проклиная всех этих чертовых Учих. Как Саске вообще додумался до такого? А, главное, зачем? Он всю ночь не мог нормально спать, прокручивая этот чертов момент в машине! Он не мог даже есть. Вечером ни кусок в горло не лезло — и он попросту рухнул в кровать, разрываясь от злости.

Хотелось сбежать из этого города к черту.

«Как только Саске отстранился, мутным взглядом смотря ему прямо в губы, Наруто покраснел еще сильнее, стиснул зубы и резким движением головы ударил прямо в нос.

Не став слушать тихие ругательства, выскочил из машины, даже не захлопнув за собой дверь, и помчался прочь. Лоб болел от удара, а сердце выскакивало из груди — хотелось закричать на ходу, но Наруто просто бежал, выплескивая все эмоции».

Какого черта Саске вообще его поцеловал? — этот вопрос не давал покоя всю ночь. Хотелось одновременно задать его напрямую и еще раз ударить в нос для профилактики, чтобы больше даже мыслей не возникало о подобном, и спрятаться, чтобы больше не показываться всей этой семейке на глаза. Несмотря на весь его боевой дух и настрой, смущение уходить не хотело, плотно засев где-то между грудью.

Наруто никогда не думал, что вообще поцелуется с альфой ближайшие пару лет точно — просто не до того было. Он вообще не думал, что может вляпаться в подобную историю, особенно с участием богачей. Почему они не могут вести себя стандартно? Все мелодрамы, которые он смотрел, были с одним однотипным сюжетом: родители всегда запрещали встречаться своему отпрыску с кем-то, кто не может себе позволить купить эксклюзивную вещь, стоимостью как две почки. А тут их не волновала ни его родословная, ни материальное состояние, ни наследство — ничего.

Просто «понравился» — и крутись, как хочешь. Это и было странным. Будто это семья каннибалов, серьезно. В какой-то книге он читал о подобном: когда богатые люди приводили к себе глупого и бездомного омегу, поили, кормили, одаривали заботой, а потом съедали на ужин. Конечно, это все просто страшилки и выдумки, но с чем черт не шутит.

Да и действительно странно это все. Наруто обычно никому не нравился. Почему именно сейчас все поменялось?

Перевернувшись набок и скинув подушку, удрученно простонал, не зная, что ему делать. Сегодня этот чертов ужин — может, они увидят Саске с разбитым носом и наконец поймут, что ошиблись с выбором? На это была большая, нет, огромная надежда. Или вообще за ним не приедут, решив, что лучше вообще больше не связываться с таким буйным и проблемным омегой.

К тому же, разве они знают, где Наруто живет?

Он далеко не глупый — и назвал адрес в машине в противоположной стороне от своего дома, или его действительно считают таким наивным? Узумаки не верит в сказки и чужую доброту; не верит в невинные помыслы незнакомых людей и не собирается плясать под чужую дудку. К тому же, их настойчивость и желание сильно настораживали, заставляли сомневаться, отталкивали и побуждали быть более осторожным.

Еще этот «званный ужин». Кость в горле. Наруто не собирается никуда и ни к кому ехать — себе дороже — хотя что-то подсказывало ему, что его все равно не оставят в покое ни в коем случае. Так-то, да, это и дурному ясно, но вряд ли они знают верный адрес, поэтому сегодняшний вечер у них точно в пролете.

Чертовы Учихи, — в сердцах выразился Наруто.

Чертов Саске, — со злостью добавил.

Как назло, момент поцелуя вновь промелькнул в голове. Щеки загорелись буквально пламенем, а от ярости и раздражения пальцы неосознанно разрывали на лоскуты старый пододеяльник. Как этот альфа вообще посмел выкинуть что-то подобное? Ему что, жить надоело?

Наруто до слез было жаль, что вмазал он только один раз. Было жаль, что он застыл от шока, среагировав не сразу; было жаль, что чертов сентиментальный первый поцелуй достался альфе, который ему даже не нравится! Нет, пусть Узумаки и понимал, что вряд ли в его жизни появятся нормальные отношения, но все же… не обязательно из-за этого отбирать у него первый опыт и впечатления! — Которые! Теперь! Отвратительны!

Да, Саске — альфа с обложки: красивый, накаченный, богатый. Но на этом и было все. Точка. В нем не было пока замечено никаких других качеств или черт, кроме как лица-картинки для всех. Наруто не мог сказать, ненавидит ли он подобных типов или же ему глубоко плевать. И вроде как нужно было радоваться, что первый и последний поцелуй достался подобному «альфе с картинки», однако Узумаки был зол. Он не мог повесить этикетку на Саске, как бы не старался себя убедить.

И почему все должно было произойти так внезапно?

Мысленно простонав от бессилия и собственной беспомощности, резко поднялся с кровати. Голову повело, а в глазах сразу же замелькали черные пятна, отчего пришлось некоторое время постоять, и только после двинуться к шкафу. Оставаться в четырех стенах было невозможно — мысли хлестали буквально по щекам, не давая ничего нормально делать: ни читать книги, ни смотреть фильмы, ни просто убивать время в интернете.

Натянув на себя теплые штаны, кофту и пушистые желтые носочки, снял с зарядки телефон и забрал с тумбочки бумажник. Прогуляться было единственным его вариантом, ведь все деньги ушли на дорогостоящий осмотр — и его бюджет сейчас больно затягивал пояс на животе, из-за чего злость брала еще сильнее. Так бы можно было сходить в «Ичираку-рамен» неподалеку, или посмотреть какой фильм в кинотеатре, или закупиться вкусняшками и весь вечер смотреть Марвел.

Теперь все это станет невозможным до даты зарплаты. Хвала богам, что риса было предостаточно, и голодным все это время уж точно не останется. Неприятно просто: одно дело кашей питаться, а другое — вкусности всякие хомячить.

От того Наруто стиснул зубы. Было обидно.

Накинув на себя длинную куртку, намотал на шею длинный теплый шарф и надел смешную шапку-ушанку, в которых ему никакие ветра не страшны. Декабрь, как ни странно, в этом году был особенно холодным. Несколько раз даже выпадал мокрый снег, который ненадолго укрывал землю белым покрывалом — и таял уже спустя несколько часов. Пусть сейчас особо и не было холодно, рисковать все равно не хотелось — Наруто уже не молодой и любая болячка прицепится пиявкой на долгое время.

К черту.

Обув любимые башмачки, вышел за дверь, тут же закрывая ее на замок и пряча ключи в кармане. В планах было просто идти туда, куда падает взгляд — и нарушать задумку не хотелось. Нащупав в другом кармане телефон, натянул на ладони рукава от кофты и пошагал вниз — на выход из подъезда.

В такие моменты очень хотелось побыть с родными. В прошлом, когда Наруто было плохо, он всегда подлезал к Джирайе, обнимал его поперек груди и сидел так очень долго. Дядя был писателем, а поэтому все свое время проводил дома, поддерживал и постоянно по-дурацки шутил, — Узумаки знал его семь лет. Он заменил отца, став любимым родителем, давал любовь и семейную теплоту. Наказывал за драки, ругал из-за дурного нрава, не присущего омегам и был всегда рядом.

Наруто стиснул зубы, еле сдерживая слезы.

Это был рак.

Он съел дядю за полгода после того, как ему поставили диагноз.

Потерю единственного родного человека было сложно пережить. Узумаки думал, что сойдет с ума от горя, разбивая вдребезги всю посуду, переворачивая мебель и крича от собственного бессилия, никчемности и одиночества. Это было очень сложно. Это было невыносимо. Это было так, будто умер он сам. Наруто не выходил из дома месяц, забил на учебу и хотел уснуть и не проснуться — казалось, что жизнь кончена, а вокруг не будет никогда того уюта и теплоты. Казалось, он никогда не сможет прийти в себя, пока, спустя время, не начал потихоньку самостоятельно выбираться из своего отчаянья.

Никак принцев и спасителей к нему не примчалось. Никто не вытягивал его из дома, не наставлял на истинный путь, не вправлял мозг и не пытался поддержать и утешить. Наруто сам собирался по кусочкам, медленно приходил в себя, заставлял себя кушать, все меньше убивался временем и с огромным усилием вставал на ноги снова и снова. Он взял себя в руки, выпустился из старшей школы, сдав экзамены на средний балл, и сразу же пошел работать, не собираясь жить за накопленные средства Джирайи.

Его дядя откладывал деньги на университет — и после смерти завещал все свое состояние. Наруто не мог этим пользоваться. До сих пор был не в силах взять и копейку со счета, поэтому оставил все, как есть.

Не мог.

Три года — слишком мало для того, чтобы раны зажили.