Песнь о кленовой гостинице (XVIII) (1/2)

Пожалуй, стоит признать, что Леонис не может называть себя безликим. По крайней мере, в обыкновенно подразумеваемом смысле слова. Впрочем, лгал он далеко не впервой в своей жизни. Демон вообще не терял память, а, скорее, бродяжничал, делал вид, что у него не все в порядке с головой, и параллельно старался не думать о вещах из своего прошлого, которые ему были неприятны. А их, стоит заметить, немало.

Одна из таких как раз сейчас всплыла в его сознании. Далекое и немного размазанное воспоминание, которое, может, никогда и не было четким. Кажется, это случилось вскоре после того, как он родился. Сестры вывели его из подземных залов храма господина Аврелиуса на пустынную поверхность, и он впервые увидел солнечный свет. Тот с непривычки слепил глаза, и маленький Леонис зажмурился. Когда же он, наконец, разлепил веки, перед ним стал выситься демон, показавшийся тогда мальчику подобным неприступной скале. Он испугался и чуть не заплакал, потому что храмовые Сестры никогда не бывают такими огромными, а кроме них он тогда никого и не видывал за всю свою короткую жизнь.

Демон подошел к нему и опустился на одно колено. Теперь он не выглядел таким страшным. Его кожа была смуглой, короткие и неряшливые волосы сочетали в себе коричневый и рыжеватый, а глаза были задумчивыми и пронзительными… но почему-то показавшимися мальчику добрыми и теплыми. Тогда он не знал, что будущий учитель нервничал не меньше его самого, а, может, даже больше.

Одна из Сестер, стоявшая позади мальчика, слабо улыбнулась и легонько толкнула рукой демоненка в спину, таким образом без слов говоря ему подойти ближе к опустившемуся перед ним воину. Мальчишка скромно подошел к нему, не зная, чего ожидать. Мужчина задумчиво вгляделся в его лицо. Он не улыбался. Улыбки вообще всегда тяжело завались ему.

— Как тебя зовут? — спросил он, и мальчик занервничал сильнее. То ли от самого вопроса, то ли от явно проступившей хрипотцы в голосе спрашивавшего. Демон, однако, поморщился и поспешил прочистить горло, а после стал ожидать ответа.

Мальчик продолжал жаться, а затем, уже не зная, что и делать, обернулся и растерянно посмотрел на двух Сестер, стоявших немного позади. Обе они были одинакового роста, в темных балахонах с проходящей по бокам серебряной полосой. Капюшоны частично скрывали их лица. Одна из них — та, которая совсем недавно легонько толкнула его в спину, — улыбнулась и ответила ласково:

— У него нет имени.

— А-а-а-а… — выдавил из себя сбитый с толку воин, затем задумчиво поглядел на снова посмотревшего на него мальчика. Так, как будто не знал, что ему теперь делать.

Сестра, видя неуверенность воина, добавила:

— Вы можете придумать ему имя.

— Придумать… — задумчиво пробормотал мужчина, глядя мальчику в лицо. Демоненок, в свою очередь, выглядел растерянным и чувствовал себя неуютно. Поразмышляв еще немного, воин впервые за все время улыбнулся и застал малыша врасплох тем, что шлепнул его по плечу. — Леонис. Так тебя будут звать, — после этого он снял с пояса небольшой клинок в ножнах и протянул его ему в обеих ладонях, словно церемониально поднося. Впрочем, так оно и было. — Мое имя — Туллу. Отныне ты — мой подмастерье.

Мальчик растерялся, но затем неуверенно взял протянутое и поглядел на ножны. Они были украшены витиеватыми узорами растительности. Кажется, среди них он мог различить рисунки змей, как будто те прятались в листве. Леонис принялся завороженно глядеть на ножны, а затем, когда Туллу, улыбаясь, объяснил ему, что в них еще и скрывается нечто другое, и нужно взяться за рукоять и вытащить это, мальчишка сделал, как объяснил учитель, и на свет показалось блестящее острие. Клинок был новый, сделанный специально для этого случая. Леонис принялся завороженно глядеть на то, как свет отражался от его поверхности. Тогда происходящее казалось ему каким-то волшебством — удивительным, по-детски чистым, радостным…

Этот клинок стал его первым тренировочным оружием. Позднее, когда он немного подрастет и окрепнет, ему выдадут полноценный меч. Которым Леонис убьет многих. Во славу господина Аврелиуса.

— Береги свое имя так же, как бережешь свое оружие, — сказал ему в тот день несвойственно себе многословно и поэтично учитель. — Потому что имя — это самое ценное, что у нас есть. Может, даже ценнее нашего оружия, потому что подчас наше имя и становится нашим оружием.

Однако и это воспоминание рассыпалось песком и улетучилось в водовороте бессознательного. Леонис то вспоминал себя, то забывал вновь. Ему то казалось, что он мертв, то наоборот жив… Это продолжалось снова и снова, а тьма вокруг него то становилась гуще, то наоборот расступалась, уступая место либо воспоминаниям, либо размазанному окружению. Кажется, он лежал на чем-то мягком. Тело то казалось очень тяжелым, то наоборот легким. В руку как будто что-то воткнули, но Леонис не мог это вытащить — даже поднять конечность был не в силах. Пахло чем-то странным. Похожим на медицинские кашицы, которые толкут целители. Или нет?.. Так или иначе, этот запах настораживал, но все в голове Леониса само превратилось в кашицу, и он не понимал, где находится и что происходит. А затем снова проваливался в сон, когда чья-то большая и мозолистая ладонь начинала гладить его по лбу и волосам. Да, точно… он все это время лежал на спине…

В конечном счете Леонису удалось вырваться из, казалось, вечного омута замутненности сознания. Когда он, наконец, более осознанно распахнул веки, то понял, что лежит на кровати, на спине. Перед глазами возник незнакомый деревянный потолок. Затем Леонис снова ощутил, что ему в левую руку что-то вставлено. И в нос, и в горло. Он попытался сглотнуть, но ощущение не прошло. Словно… какая-то трубка?.. Это его насторожило, но на тот момент Леонис не настолько пришел в себя, чтобы заострять на данном внимание.

В комнате было светло. Демон не мог толком пошевелиться — в теле ощущалась необычайная слабость. Тогда Леонис попробовал медленно покрутить головой и хотя бы так осмотреться. Очень быстро он понял, почему ранее ощущал на правых руке и ноге тяжесть — прямо ему на одеяло прилег и вздремнул, держа Лео за ладонь, Кассий. Нижняя половина его при этом продолжала сидеть на придвинутом к кровати стуле. Кассий… аматту учителя… бывшая десятая жемчужина пустыни. По сути артист и шпион в отставке. Такой гибкий, очень умный и хитрый, способный вести любые беседы и выпутаться из наисложнейших ситуаций. Леонис всегда испытывал к нему крайнюю степень уважения, если и вовсе не восхищения — даже тогда, когда еще ходил в учениках Туллу.

Постепенно в голове демона начинали всплывать недавние воспоминания произошедшего, и в сознании более четко вырисовалась логическая цепь событий. Однако вместе с этим на душе сделалось особенно горько и гадостно. Он был все еще жив… Проклятье… Более того, еще и повстречал бывшего учителя и его аматту и заставил их так беспокоиться. Проклятье. Проклятье!.. Почему все в его жизни вечно не так?! Почему ничего не может пойти так, как он хочет?! Почему он все еще жив?!.. Леонис поджал губы, на его глазах выступили слезы отчаяния и обиды на всю ситуацию и самого себя в том числе. Он ощущал себя слабым и потерянным неудачником. Даже сильнее, чем обычно. Это чувство грызло изнутри, причиняя большие душевные страдания.

Однако затем с другой стороны от него кто-то пошевелился и шумно и сонно выдохнул. Леонис посмотрел туда и, если честно, не особо удивился увидеть, что там сидел и спал, завалившись верхней частью туловища на прикроватную тумбочку и подложив под голову руку, согнутую в локте, не кто иной, как его учитель… бывший учитель?.. короче говоря, Туллу. Тот только-только проснулся, приподнялся, сонно поглядел перед собой, а затем приметил, что Леонис смотрит на него. Учитель тут же выпучился в неверии, а затем встрепенулся и выпрямился.

— Очнулся… — негромко произнес он, скорее, самому себе, нежели Леонису.

«К сожалению…» — подумал мрачно Лео и сначала намеревался даже произнести это вслух, но передумал.

Учитель вдруг расплылся в улыбке, полной облегчения, а затем подался к нему и погладил пальцами по лбу и волосам. Ощущения были очень знакомые. Должно быть, именно их Леонис чувствовал в моменты слабой ясности сознания. Неужели Туллу и правда сидел возле его постели все это время?.. Кстати, говоря о времени…

— Где я? — однако спросил вместо этого Леонис пересохшими губами. Он поморщился и ощутил, что очень хочет пить.

— В гостинице Клён. Тебя перенесли в другой номер, — ответил учитель, затем приметил, как Лео морщится и першит горлом, и принялся, чем-то шурша, искать что-то на прикроватной тумбочке. Со своего ракурса Леонис не мог точно сказать, что именно.

Тем временем от всего этого шума проснулся Кассий, выпрямился с совершенно сонным и потрепанным видом, но затем приметил, что происходит, оживился и уставился на пришедшего в сознание двумя широко выпученными и полными неверия глазами. Лицо Каса вдруг исказилось и начало плаксиво кукситься.

— Как ты мог? — чуть не плача, спросил он, а после вдруг резко подался к лежащему и обнял его. Леонис поморщился от дискомфорта, но только недовольно покряхтел. Кассий же тем временем разразился тирадой, которую аккомпанировали слезы. — Мало того, что сбежал и пустился в разбойничество, так теперь еще и себя на опыты продаешь! И когда нас встретил, вел себя так, как будто мы незнакомые друг другу демоны! Как же так?! И ты!.. ты чуть не погиб! — Кас продолжал говорить, но это в сумме было похоже на набор взволнованных и беспорядочных фраз, чем на нечто связное. Еще и всхлипывал и слезами обливался. Тем не менее, Леонису тут же сделалось совсем гадко. Даже стало немного стыдно, что он сотворил с собой такое, но в то же время… нет, не нужно было поддаваться на такое. Леонис понимал, что если снова начнет колебаться, в следующий раз опять ничего не получится. Однако после этого Кассий принялся еще и покрывать отчаянными поцелуями его лоб и щеки, и стало настолько грустно и гадко, что Лео аж сам начал непроизвольно всхлипывать и ощутил, как глаза увлажнились.

«Хватит. Прекрати», — мысленно умолял он Каса перестать. Его решительность таяла с каждой секундой.

— Кас, прекрати. Ему нужно попить, — мягко прервал их сопливое и слезливое воссоединение Туллу. Учитель при этом, однако, улыбался. Искренне и тепло. Леонис заметил еще в трапезном зале, что тот стал чаще улыбаться. Раньше такого не было.

Туллу поднес к нему какую-то вытянутую, светлую, крупную штуку, частично наполненную водой или какой-то похожей прозрачной жидкостью. Леонис немного порылся в своей памяти и вспомнил, как такое называется — шприц. Затем тот взял кусок длинной трубки, выходящей из левой ноздри Леониса, аккуратно поднял ее вверх и ввел в открытый кончик шприц так, чтобы тот находился в положении вверх… этой… ну-у-у… штукой, которая подвижная. Шток?.. Да, кажется, шток. И почему Леонис запоминает всю эту лишнюю белиберду? Впрочем, есть в кого — Кассий в пору ученичества Лео любил забить голову всем подряд. Кстати, о нем — Кас помог Леонису приподняться на постели, придерживая за спину. Кассий затем вытер ему слезы своим носовым платком и помог высморкаться в него. Когда с этим было покончено, Кас не постеснялся сам же в этот самый платок и высморкаться.

Леонис поморщился, но когда, наконец, смог сесть и закончил возиться с носовым платком, то новый ракурс позволил лучше разглядеть окружение. Во-первых, ему в левую руку втыкалась игла, трубка от которой шла куда-то в сторону — туда, где стояла странная металлическая стойка, а на ней был подвешен странный пакет с чем-то. Кажется, Леонис раньше видел что-то такое. Должно быть, это… медицинский пакет с жидкостями?.. Это технологии храма. Сестры таким пользуются. Но что это оборудование делает здесь, на поверхности?..

Когда учитель закончил приготовления, он стал медленно надавливать пальцем на шток. Леонис ощутил, как по носовой трубке ему что-то стекает внутрь. Он даже невольно сглотнул, но, естественно, глотать было нечего. Вся жидкость ушла по трубке куда-то совсем вниз — в живот. Не то чтобы Леонису стало намного лучше, но, вроде, пить захотелось меньше. Демон терпеливо дождался, когда учитель закончит возиться со шприцем, вытащит его из трубки и уберет обратно куда-то на прикроватную тумбочку. Кассий же продолжал придерживать его в сидячем положении, хотя Леонис был уверен, что удержал бы равновесие и без помощи аматту учителя. Если не учитывать эти странные приспособления у него в носу и то, которое подведено к руке, в целом комната была самой обычной — должно быть, он и вправду в одном из номером гостиницы. Судя по освещению, время либо утреннее, либо полуденное. В помещении свежо — кто-то открыл окно. Небось, Кассий.

— Ложись, тебе нужно лежать, — заботливо отметил Кас, помогая ему улечься обратно на подушку. Леонис только к тому моменту осознал, что под одеялом он по большей части голый, если не считать набедренной повязки.