Бенрианство (1/1)

Описание

Сложно говорить о людях, не упомянув бенрианство. Это самая распространенная среди людей и отдельных племен гоблинов религия. В разные временные периоды и у разных народов главные объекты этой религии носят разные имена. Богиня — Бенка, Бейнри, Баула, Беннети, Панка, Пенна, Бинала и так далее. Ее враг — Джаумоло, Жуа, Джах, Джас, Кшабо, Кирт, Шиос, Шайхсо и так далее. В описываемой промежуток времени в описываемой стране эту дуальную пару принято называть Беннети и Джах, поэтому в дальнейшем используются именно эти имена.

Бенрианство, как и прочие ныне расцветающие религии, получило начало во время Великого Сошествия. С его времен мифология претерпела значительные изменения: если изначально Джах считался братом-блинецом Беннети, помогающим ей творить миры, то теперь он — воплощение зла, мешающее во всех начинаниях Беннети. Менялось и представление о них. Изначально Беннети и Джах были помощниками людей, их верными друзьями, а затем Беннети перевели в ранг недостижимой покровительницы, а Джаха обвиняли во всех своих грехах. Ниже показаны современные теологические представления.

Места поклонения богине называются беннеи. Это здания, куда приходят помолиться или просить у богини милости. Беннеи старой архитектуры аскетичны, это небольшие каменные здания с маленькими витражными окнами в верхней половине здания, преимущественно из зеленой, желтой и розовой слюды. Чем ближе к современности, тем более роскошными становятся беннеи. Они занимают больше места, белые стены расписывают, а цветастые витражи делают во все стены. Если раньше на крыше разводили простых голубей (для яиц и писем), то теперь голубятни беннеи — отдельный сегмент экономики бенрианства, эти яйца продают очень дорого, а породистых голубей из беннеи добыть очень сложно, к тому же только поодиночке и не более, чем одного голубя на квартал. Естественно, все зависит от поселения. В крупных городах там мало что осталось от веры, в городах помельче вера перемежается с златолюбием, а в деревнях прежние аскетичные беннейки, в которые можно прийти помолиться в любое время.

Рядовые служители в беннеях называются жрецами, настоятели бенней — обанрами, жрецы над несколькими беннеями одного района — унбенами, а самые верховные настоятели — панкарами.

В бенрианстве несколько течений, но самыми крупными считаются три из них, и, как ни банально, они преобладают каждая на своей стороне света — севере, юге и медии. В северном бенрианстве самым главным считается Сын Беннети, которого панкары избирают из своего числа. В мединном бенрианстве нет самого главного человека, все решает Святой совет. В южном бенрианстве «правят» над всеми Наместники, муж и жена, которых специально воспитывают для этой роли в главной беннее юга на Вуранском полуострове. Разницы, какого пола жрец, нет. Это может быть и женщина, и мужчина, однако в странах, где более патриархальные взгляды, у женщин меньше возможностей податься в беннеи и труднее пробиться выше опокровленной — служки с обетом молчания на подхвате у жрецов. Однако если женщина становится в дальнейшем жрицей, то ее последующее восхождение наиболее вероятно, поскольку в жреческой среде женщин считают более близким воплощением богини, чем мужчин.

Основной цвет одеяний жрецов — зеленый. Чем выше сан, тем больше он отдает в синеву, у унбенов уже синие рясы, а вот у панкаров — красные. У Наместников красный и желтый — отдельные элементы одежды на общем зеленом фоне, а Сын Беннети, помимо бордового одеяния, носит светло-салатовую накидку.

В беннее проводят свадьбы, хоронят погибших (сжигают, а пепел развеивают над водой), могут воспитывать детей или нищих, дают приют путешественникам, пишут книги о происходящем и о своей вере — в общем, проводят культурную работу. Однако влияния на светскую власть у беннеитов нет: они не провозглашают правителей, этим занимаются придворные.

Мифология

Слушайте и да услышьте историю, что творилась много-много поколений назад и еще раньше. Не было мира, каким мы его знаем: не было орханов и духов, не было почвы и неба, не было звезд и тьмы между ними. Но была стихия, и она, подобно реке, текла сквозь пространство. Она, подобно огню, согревала его своим присутствием. Она заполняла его, словно воздух, и была опорой не хуже земли. Так было долго. Однако когда пространство закончилось, стихия стукнулась о его края, и от ее всплеска появились на свет двое, сестра и брат. Там, где воздух столкнулся с землею, появилась Беннети — прекрасная дева, воздушная, словно перо, с кожей смуглой от глины, из которой она вышла. Волосы ее были зелены от растений, выросших в них, а невесомые облака соткали ей платье из своих клочков. Когда она открыла глаза цвета плодородной почвы, ее взгляд сиял так ярко, что от него вокруг рассыпались звезды. Из ее волос осыпались семена, и они породили землю, которая слипалась в комки, порождая множество миров. А первый ее вздох так сильно утянул стихию, что та прорвалась на третий план, заполнив его воздухом. Там же, где смешались огонь и вода, в агонии родился Джах. Его кожа покрылась ожогами от горячего пара единения породивших его стихий, и эти ожоги мучали его. С первых же секунд, как открыл огненные свои глаза, он возненавидел сестру. За то, что она была прекраснее, что не испытала мук рождения, за то, что вокруг рассыпались звезды от красоты новорожденной богини. Кровь его вскипела, и звезды, светлячками опадавшие у ног Беннети, загорелись огнем ярче, чем любой другой огонь. Они кружились от этого огня, взлетали и разносили жар ненависти Джаха к своей сестре. Однако Беннети увидела своего брата и улыбнулась ему. Тогда он полюбил сестру свою, и жар от звезд стал греть миры, рождая в них жизнь, сплетенную из любви и ненависти. Он заплакал от того, что ненавидел ту, которую любил, и от слез этих во всех мирах проросли опавшие из волос Беннети семена. Ненависть и любовь жгли его душу так же, как огонь и вода — кожу. «Я рада, что не одна здесь», — сказала Беннети. «Твоя радость напрасна!» — отвечал Джах, прячась в один из миров. Там он превратился в змея и спрятался в океанах, покрывающих этот мир. Прохладная вода уняла боль ожогов злобного бога, и он стал думать, как же извести свою сестру, но больше всего на свете хотел оказаться с ней рядом…

<...>

…однажды отдыхала Беннети в мире, где еще не проросли семена, не прорвался огонь сквозь земные щели. И был тот свет опутан магическими нитями так густо, что не могла стихия пробраться к нему. Из этих нитей Беннети сплела себе ложе да так на нем и заснула. Коварный Джах только того и ждал. Он срезал все нити, что держали ложе сестры, да так, чтобы упало оно только по ее пробуждении. По земле он рассыпал репейник из другого мира, а в его заросли кинул свору голодных крыс. Он разбудил вулканы, а сам спрятался в море, чтобы посмотреть, как богиня упадет на колючки и ее покусают крысы, злые от обоженных лап. И был бог огромен, и моря вышли из берегов, залив близлежащую землю, отрезав крысам путь к побегу. Однако Беннети так устала, что не проснулась и на следующий день, и еще, и еще. Пророс репейник, и осыпался, и снова пророс, а с ним проросли семена в почве, разбуженные теплом и влагой. Стихия хлынула в пустынный мир, освобожденный от избытка нитей когтями Джаха, и оживила все вокруг. Появились в этом мире духи, и они продолжили менять облик мира. Самые злые крысы перегрызли друг другу глотки, а оставшиеся разбежались по всей земле, продолжая свой род. Прослышав о новом мире, устремились в него животные, созданные Беннети, съели все колючки под ложем ее и размножились по новому миру. Когда проснулась богиня, упала она в мягкую траву на цветы и листья, и бабочки вспорхнули с этих цветов. Тогда возлюбила Беннети этот мир и из остатков нитей, что были разбросаны вокруг, сплела орхана и сказала: «Нарекаю тебя Старшим на этой земле. Ты будешь беречь ее и защищать, ты будешь воплощать мою любовь к этому миру». В гневе тогда выскочил Джах из моря, злобливый, что не поранилась сестра. Беннети обрадовалась появлению брата, и решил Джах схитрить, не показывать злобы. Из застывшей лавы слепил он другого орхана и привел к Старшему, молвив: «Негоже, что над миром стоит существо из магии, когда до этого момента мир этот не знал ни магии, ни стихии, и был голой пустыней. Пусть Старшему помогает наг. Он сделан от плоти мира и будет знать мир лучше, чем существо из магии». Обрадовалась Беннети такому подарку и тут же согласилась на предложение брата, и творению своему Джах вложил мысль о том, что чужероден Старший здесь, что не стоит ему тут жить. «Но тогда для равновесия стоит дать им еще одного помощника, — говорила Беннети. — Как не соприкасается магия с телом, так не поймут друг друга Старший с нагом. Давай смешаем кровь нашу, чтобы сделать из нее элементаля, который сможет, подобно стихии, соединить сердца создания из магии и создания из мира». Не смог Джах отказать сестре, и смешали они свою кровь над травяной чашей, которая появилась на месте падения Беннети, и вышел из той крови эльм. Он не слушался наставлений Беннети и не принимал внушений Джаха, зато умел нырять в стихию, не погибнув в ее волнах, потому что был ей как младший ребенок, потому как боги тоже были ее порождением. Эльм совратил Старшего, и стал Старший не только хранить мир, но и портить его. Эльм поговорил с нагом, и наг отбросил ненависть к Старшему, вместо этого устроив игру вместе с ним и с эльмом. И были оба бога довольны и недовольны. Беннети порадовалась, что сделанные ими создания подружились, но огорчалась, что Старший отбросил свои обязанности. Джах торжествовал, что орханы рушат мир, в котором живут, но горевал, что не удалось развязать войну. «Давай назовем этот мир Инье, — обращалась к брату Беннети, — что значит «сплетение нитей». Ведь сначала он был оплетен магическими нитями, а теперь здесь сплетаются нити судеб и новых жизней». «Да будет так», — отвечал Джах, и ожоги у него болели чуть меньше от того, что Инье он сотворил вместе с сестрой своей…

<...>

…и когда получила Беннети письмо, облетела она все миры, что создала одна или с братом, и остановилась в Инье. Старшие ее сыновья погрязли в лености и роскоши. Наги, порождения Джаха, забыли искусство свое, что развивали на заре времен. Эльмы предавались плотским утехам друг с другом и со всеми подряд, отчего по миру разошлось множество рас, и забывали свою свободную кровь, роднящую их со стихией. А в главной империи первосозданных восседал на троне брат ее и растлевал каждого орхана, на которого падал его взгляд. «Вижу, прав был гонец, когда просил меня поспешить», — отчеканила Беннети с едва заметной затаенной грустью, когда вошла в тронный зал. «Твоей власти здесь больше нет!» — вскричал Джах, завидев ее. Он созвал свою самую верную охрану, самых сильных нагов, и те бросились на богиню, и каждый держал в каждой руке по острому мечу. Но когда Беннети обратила взгляд на них, они замерли, не в силах тронуть эту красоту и величие. Они полюбили богиню своего мира и побросали мечи. Тогда наслал он на нее самых честолюбивых Старших, что держали в своих руках главные нити Инье, и те шли на богиню с желанием поразить ее сердце, дабы ничто больше не имело власти над этим миром. Но когда Беннети раскрыла им навстречу руки, осознание поразило их, и опустили они смертоносную магию, встав за спиною Матери своей. В отчаяньи закрылся Джах за спинами людей и джиухов, эльфов и троллей, гномов и уюков, но когда подошла Беннети вплотную, все они потянулись к ней, чувствуя ее покровительство и свет. «Здесь нет никого, кто был бы на твоей стороне, Джах, — произнесла Беннети. — Ты пытался спутать нити Инье и порвать их, пытался ввергнуть во тьму всех беззащитных орханов этого мира. Не бывать сему». «Ты говоришь, что нет никого на моей стороне, — юлил Джах, предчувствуя поражение. — Но как же ты? Ведь ты моя любящая сестра!» Едва не сломили Беннети эти слова, ведь она изо всех сил хотела любить своего брата. И с трудом далась ей дальнейшая речь: «Ты был братом мне, когда мы вместе родились в пустоте, где звук наших голосов отражался от пространства, хотя в тот же час бросил меня одну. Ты мне был братом, когда рушил один мир за другим, ведь остатки этих миров помогали жить другим. Ты братом мне был, когда сотни раз пытался подставить, обжечь, уязвить, ведь я видела, что ты просто хочешь быть рядом. Но с каждым годом твои прекрасные огненные глаза становились злее, дыхание — все более ядовитым, и миры, что ты подминаешь под свою власть, рассыпаются в пыль, не оставляя после себя ничего больше. Теперь ты осел на Инье, и в нем уже видны следы разложения. Не бывать этому. Слушай же, что говорю я: нет у меня брата».

И воспылал Джах злобой такой, какую еще никогда не испытывал. Превратился он весь в огненный шторм, в океаны пламени, и превратилась Беннети в землю и воздух. И орханы, окружающие их, оказались под влиянием двух неистовых богов. Подняли они оружие и магию не на вернувшуюся богиню или на дерзнувшего посягнуть на мир бога, подняли они оружие и магию друг на друга. Видели они друг в друге один — Джаха, а другой — Беннети, и стремились уничтожить то, что видели. Земля раскалывалась от взрывающихся вулканов, но скалы останавливали цунами. Смерчи тушили пожары, охватившие леса, уносили их прочь, но моря захватывали смерчи и уже на крыльях ветра неслись водяные копья на живущих внизу. Завладел Джах сердцами Старших, и заставили они кипеть воды, и погибли многие и многие в том кипятке. Погибли рыбы и птицы, погибли лак’кавы и джиухи, погибло множество орханов. Завладел Джах душами нагов, и не брала их ни стихия, ни магия, ни оружие, ни слова, и шли они через прочих насквозь. Завладел Джах страхами эльмов, и в ярости они разрушали все вокруг, думая, что иначе уничтожат их. Долгие годы боролись Джах и Беннети. Наконец, стала Беннети побеждать. Отыскала она среди Старших детей своих тех, кто не забыл о своей обязанности хранить мир, и через них призывала прекратить вражду. Она вернула эльмам свободу от любого влияния, и лишь до нагов светлая богиня не могла дотянуться. И когда раздробили океаны землю, когда огонь войны пожирал все вокруг, из последних сил Беннети опрокинула брата. И огонь из его глаз перешел в полное света сердце богини, и вода из его крови перешла в ее кровь. И перестал в этот момент Джах быть богом, а война в Инье закончилась, оставив после себя разруху и руины. «Я больше не позволю тебе навредить, — говорила Беннети, и в голосе ее слышался шум океана и жар пламени, твердость земли и полнота воздуха. — Отныне будешь ты жить в морях, как и жил до того, но не сможешь владеть ими. Отныне не покинешь ты этот мир, но не будешь иметь над ним власти. Живи — и смотри, сколько горя ты принес всем этим орханам. Не покину Инье теперь и я. Я буду стражем твоим. Я помогу отстроить мир заново и стану защищать всех в этом мире от зла, что ты рассеял вокруг».

И стало так. Джах, лишенный божественной силы, поселился в море, но все равно нередко выходил на воздух и подстрекал слабых духом на недобрые дела, потеряв всякую любовь к сестре своей, превратившись в мерзкого и злобного духа. Беннети поселилась на земле и разносит любовь свою по свету, и семена падают из ее зеленых от растений волос, рождая по следу цветы. Она помогает каждому, кто просит у нее об этом, и ветер поет в ветвях о милости ее.