Часть 6 (1/1)

Весь путь до дома обычно занимал около получаса ходьбы быстрым шагом при условии, что, например, не шел дождь, и ноги не утопали по самые щиколотки в грязи. Или не стемнело так, что не было видно не зги и приходилось ступать осторожно, чтобы ненароком не споткнуться.

Но на днях прошел сильный снегопад, весь городок и окрестности засыпало слоем снега высотой с пару футов, расчищать который пришлось силами всего мало-мальски взрослого населения Брэдли Холлоу. Центральную улицу уже успели полностью освободить из снежного плена к вящей радости детворы, в чьем полном распоряжении оказались огромные сугробы, оставшиеся после расчистки на площади.

А вот дорожку к удаленным коттеджам так и не почистили, лишь проложили узкую тропку, на которой и двое едва могли разойтись при встрече друг с другом так, чтобы непременно не шагнуть в сторону и не утонуть в снегу. Пришлось, как обычно, идти поодиночке: напевавший какой-то задорный мотив Уил бодро шагал впереди и старался посильнее придавить подошвами сапог рыхлый, поскрипывавший от мороза снег, чтобы следовавший за ним Пит не сильно в него проваливался. Питу оставалось лишь молча улыбаться столь трогательной заботе со стороны любимого.

Каждый день Уил не на шутку грозился не пустить Пита на службу в контору, пока тот не перестанет щеголять по холоду в своих пижонских ботинках. И не сменит их на более подходящую погоде обувь. В ответ Пит неизменно заявлял, что произойдет это не ранее, чем сам Уил соизволит переодеться из легкого пальто во что-то более теплое, например, шубу, чтобы не испытывать свое здоровье на прочность в студеную пору. Только оба с завидным упрямством отмахивались от взаимных претензий. Пит ежедневно морозил ноги в легкой обуви, а Уил ни в какую не хотел облачаться в громоздкую шубу, не позволявшую передвигаться с присущими ему от природы легкостью и изяществом. И делалось все это с одной-единственной конечной целью — по возвращении домой бесконечно долго греться около пылавшего жаром камина в столь же жарких объятиях друг друга.

Дорога перед забором коттеджа была тщательно расчищена, впрочем, как и двор до самого крыльца — молодые люди знатно потрудились у себя после того, как помогли с уборкой снега соседям и прочим горожанам. Да и развлеклись тоже славно, пользуясь отсутствием посторонних глаз: бросались пушистым мягким снегом, из которого на морозе невозможно было вылепить снежки, делали снежных ангелов или просто барахтались в глубоких сугробах — словом, вели себя как малые дети. Пит подумал, что подобные шалости еще сошли бы с рук Уилу, учитывая его «юный» возраст. Но что бы сказали соседи, увидев подобное «непристойное» поведение его самого — всегда такого строгого, серьезного и вдумчивого?

Жилище встретило зарумянившихся от мороза и успевших знатно продрогнуть хозяев тишиной и желанным теплом. Шторы на первом этаже были задернуты, и внутри царил полумрак. Поленья в камине догорели, оставив после себя лишь мерцавшие красными огоньками угли, но первый этаж успел хорошо прогреться. Видимо, Уил забросил в камин новую порцию прямо перед уходом, подумал Пит, выпутываясь из рукавов пальто. Он повесил шляпу и шарф на вешалку у двери и хотел поместить туда же пальто, но опоздал. Тонкие, но сильные руки Уила, успевшего за это время не только положить свёртки из булочной на стол, но и скинуть пальто и кепку, обвили шею, к его сухим от мороза губам прижались теплые уста любимого, увлекая в глубокий поцелуй. На долю секунды Уил повис на нем всем свои весом, но Пит тут же уронил пальто, подхватил любимого на руки, приподнял, словно тот ничего не весил, и крепко прижал к себе, ни на миг не разрывая поцелуя.

Они оба до безумия обожали такие мгновения, когда словно изголодавшись по близости, наконец-то оказывались дома и могли позабыть об осторожности, вволю отдаться чувствам, вырывавшимся на свободу подобно бурной реке, долго сдерживаемой плотиной. И подчас совершенно теряли ощущение времени.

Вот и сейчас Питу показалось, что минула целая вечность, прежде чем он опустил Уила на пол, разрывая поцелуй, но крепких объятий так и не разжал. Он увидел, что на шее Уила по-прежнему плотно намотан шарф, так и не снятый им второпях насладиться долгожданным проявлением чувств, и сердце его в который раз наполнилось бескрайней нежностью к тому, кто и так отдавал ему всего себя без остатка. Пит улыбнулся, выпустил, наконец, Уила из плотного кольца рук, бережно снял с него шарф и закинул на крючок к пальто.

— Было чертовски трудно вытерпеть, — снова прильнув всем телом к любимому, произнес Уил почти шепотом, словно кто-то посторонний мог ненароком подслушать разговор молодых людей. Его дыхание слегка сбилось от нахлынувших эмоций. — Быть так близко и запрещать себе даже думать о том, как же мне хочется коснуться тебя, поцеловать…

— Знаю, любимый, мне тоже, — с улыбкой ответил Пит, всем существом впитывая нежный и лукавый взгляд голубых глаз Уила, будто горевших изнутри потаенным огнем. Он коснулся выбившейся из-под ленточки белокурой прядки, заправил ее за ухо любимого и снова заключил Уила в объятия.

— Когда я замечаю, как глупышка Макарти буквально поедает тебя влюбленными глазками, мне хочется подойти и поцеловать тебя прямо у нее на виду. — Уил коротко и заразительно рассмеялся, видимо, представив себе реакцию невинной девушки на это безрассудное действо. — Клянусь, однажды я так и сделаю! Пусть знает, что ты мой.

— Безумец! — мягко хохотнул в ответ Пит. — Мы оба законченные безумцы, любовь моя.

— Знаю, мой милый, но сей факт ничуть не мешает мне с каждым днем сходить с ума от любви к тебе еще сильнее, — с видом знатока человеческого разума заключил Уил и добавил, — давай-ка за стол, накормлю тебя обедом, а потом буду заниматься праздничным ужином.

— М-м-м, — обиженно протянул Пит. Он нахмурил красивые черные брови, притворившись, что невероятно разочарован. — А я думал, мы сможем заняться чем-нибудь более… увлекательным.

— Питти, вся сегодняшняя ночь наша без остатка, и все грядущие дни и ночи тоже… Пока смерть не разлучит нас.

Одарив напоследок сменившего обиженную гримасу на вполне довольную возлюбленного еще одним коротким поцелуем, Уил прошествовал на кухню. Пока Пит поднимал с пола пальто, вешал его к остальной одежде, а потом переобувался в подобие мягких домашних туфель из овчины, Уил зажег несколько свечей, стоявших на кухонном столе, и уже вовсю деловито гремел посудой, накрывая на стол.

Пит подкинул поленьев в камин и принес к обеду бутылку легкого вина из прохладной кладовой.