Часть 153. Пора возвращаться. (1/2)
Так они провели несколько месяцев, не думая ни о чем. Они были вполне счастливы.
Только Сычжуй частенько о чем то задумывался. Но, как только начиналось новое расследование, он отвлекался и полностью погружался в дела.
Они по прежнему появлялись там, где творится хаос и помогали всем абсолютно бескорыстно.
Слава о них разнеслась по всей поднебесной. Теперь даже до таких углов, как имение Цинь дошло. Про них слагали стихи и легенды. На картинах непременно присутсвовала такая атрибутика в руках двух мужчин как Чэнцин и Бичэнь. Один был одет в черное, другой в белое. Они обычно изображались сражающимися спина к спине, их длинные волосы рвзвевались на ветру, переплетались белая и красная ленточки. Оба изображались изящными и с тонкими благородными чертами лица.
Вид на картинах у них был весьма смелый и решительный.
Как то проходя по Илину, они встретили того же самого продавца, который когда то торговал небритыми здоровяками, говоря, что это Старейшина Илин. Теперь же он торговал сувенирами, изображающими изящного юношу в черном, утаерждая, что такая фигурка в доме приносит счастье. Фигурки и рисунки шли нарасхват.
Вэй Усянь присмотрелся к торговцу и рассмеялся:
—А вот и наш старый знакомый!
Он подошел к мужчине:
—Говорил, изобрази его покрасивее. Не зря же говорил. Видишь, сразу торговля пошла.
Торговец повернулся к Вэй Усяню, узнал его:
—Молодой господин, не желаете ли приобрести… —он не договрил фразу, уставился на фигурку в своей руке, потом на Вэй Усяня.
—Желаю. Вот этого, себе не память.
Лань Ванцзи приблизился, рассмотрел фигурку в руке торговца, повернулся к своему солнцу:
—Вэй Ин! Зачем тебе это?
Вэй Усянь капризно надул губы:
—Ну Лань Чжань. Тебе жалко?
—Не жалко. Но твоя красота достойна лучшего скульптора.
—Ну мне нравится этот.
—Придем в Облачные глубины, закажем твой портрет и скульптуру у лучших художников.
Торговец с открытым ртом наблюдал за их диалогом. Вэй Усянь был непреклонен. Лань Ванцзи уступил все-таки, но выбрал фигурку больше похожую на оригинал.
Они отошли в сторону, Сычжуй немного замешкался. Торговец, воспользовавшись тем, что юноша еще не ушел, тронул его за рукав:
—Молодой господин, вы знаете кто это?
Сычжуй с самым серьезным видом ответил:
—Конечно. Тот что в белом—Хангуан Цзюнь. А в черном— Старейшина Илин.
Торговец выпучил глаза:
—Уверены?
Сычжуй фыркнул:
—Абсолютно. Ведь это мои отцы.
Лань Ванцзи слышал весь разговор и это его весьма веселило.
Сычжуй подошел к мужчинам, а торговец так и остался стоять с открытым ртом и выпученеными глазами, пока какая-то женщина не вывела его из ступора:
—Братец, а дай-ка мне вот этого красавчика!
Мужчины и юноша дружно фыркнули, потом сделали серьезные лица и пошли дальше.
Проходя мимо таких лавок с книгами и картинами, они старались не светиться. Сычжуй же, наоборот, заходил в лавку и покупал книжку, потом читал ее по вечерам.
Лань Ванцзи относился к этому весьма снисходительно, только предупреждал, чтобы эти книжки не попадались на глаза Лань Цижэню. Сычжуй соглашался и продолжал пополнять свою библиотеку.
После этого события спустя пару месяцев от Лань Сичэня прилетело письмо. Он сообщал, что дядя слег с сердечной болезнью, учителей не хватает, навалилось много дел.
Лань Ванцзи посмотрел с тоской на Вэй Усяня. Очень не хотелось возвращаться. Почувствовав вкус свободы, опять идти в скучные унылые Облачные глубины очень не хотелось.
Вэй Усянь понимающе кивнул:
—Хангуан Цзюнь, не волнуйся, надо, значит надо. Да и ученики уже соскучились. Ты же знаешь на каком уровне образование у вас в Облачных глубинах. Сделаем все дела, как раз закончится учебный год и снова потом сможем путешествовать.
Лань Ванцзи, обрадованный такими словами своего солнца, немного приободрился.
Один Сычжуй не выглядел печальным. Он был рад. Ну это и понятно, он уже соскучился по своим друзьям. Все равно постоянно находиться со взрослыми, да еще и насмерть влюбленными, это скучно. Даже несмотря на кучу запутанных дел и более чем шикарной практике.
Решено было завтра утром двинуться в путь, потому все-таки собрались лечь по гусуланьскому распорядку, все равно придется привыкать.
Привыкшие уже за эти почти полгода вольной жизни, ложиться как вздумается, Лань Ванцзи с Вэй Усянем никак не могли уснуть.
Лань Ванцзи трогал губами непослушные завитки на виске своего солнца, полной грудью вдыхал запах волос и не мог надышаться.
—Лань Чжань, твой дядя все чаще и чаще болеет. Он же еще не старый.
Лань Ванцзи, поглаживая шелковистые волосы своего счастья, задумчиво ответил:
—Не знаю. Скорее всего нервы. Ведь он учительствует уже более тридцати пяти лет. И за это время ни разу не уходил на покой.
Вэй Усянь улыбнулся:
—Да, я помню. Один я только сколько крови ему попил. Помню как я нес околесицу, а он швырялся в меня книгой.
Лань Ванцзи в это время целовал по одному кончики его изящных пальцев на руке.
—Я бы не назвал это околесицей.
—Правда?
--Все, что ты говорил тогда, разве не воплотил в своих изобретениях? Про компас зла, например.
--Ах, да, компас зла. Я же тогда так и не доработал его. Кстати, когда ты ко мне начал приставать в кабинете, я как раз этим и занимался. Я начертил схему, как можно использовать светлую энергию, чтобы определить степень опасности темной энергии. Вот только чертежей потом так и не нашел. Куда они пропали?
Лань Ванцзи недоверчиво протянул:
--Но там было нарисовано…
--Что нарисовано? Там был нарисован нижний дантянь. И то, как можно сконцентрировать энергию, чтобы она сработала в компасе и не мешала друг другу.
--Нижний дантянь?
--Ну да, а ты что подумал?
Лань Ванцзи ничего не стал говорить, он побоялся развивать ту самую тему, которую когда то высказал Вэй Усянь после снов из курильницы. Он просто опасался новых всплесков идей у своего солнышка. Потому решил вернуться к начальной теме разговора:
—Это не было околесицей. Ты действительно научился управлять отрицательной энергией. И это даже не мешает тебе концентрировать светлую энергию. Скажи, разве у тебя не получилось?
—Да, ты прав. Но ты тогда так четко сбрил меня правилом трех И!
Лань Ванцзи улыбнулся, поцеловал ладонь своего солнца и сказал:
—Мне просто повезло, что я знал его наизусть. На тот момент я совсем растерялся.
Вэй Усянь подмигнул своему зануде:
—От чего мог растеряться доблестный Хангуан Цзюнь?