Часть 146. Невинные сны.(или у кого как) (2/2)
Взрослый Вэй Усянь, увлечённо наблюдая за развитием событий, произнёс:
— Лань Чжань, а ты действительно хорошо меня знаешь! Я и впрямь сказал бы нечто подобное.
Еще бы он не знал!
Ведь все его мысли тогда занимал только этот мальчик-звезда!
А теперь эта звезда уже в более взрослом возрасте наблюдает за безобразием, которое видел в своих снах праведный и воспитанный зануда нефрит.
Ужас!
Какой стыд!
Тем более после абсолютно невинных снов Вэй Усяня!
Такой контраст!
Лань Ванцзи рядом с ним почувствовал себя еще более весьма неуютно.
Когда юный Лань Чжань стянул с головы лобную ленту, в три оборота крепко намотал её на запястья Вэй Ина и затянул мёртвым узлом, взрослый Вэй Усянь вытаращил глаза и открыл рот. Спустя какое-то время, он смог наконец повернуться и посмотреть на Лань Ванцзи, который сейчас был бледным как снег, без капельки румянца на лице, мочки ушей выдавали тем, что явно покраснели от неимоверного стыда.
Вэй Усянь, явно с откровенной издевкой придвинулся к нему и прошептал на ухо:
— Лань-гэгэ… Кажется, в твоём сне всё пошло не совсем так, как тогда, а?
Лань Ванцзи, не в силах выносить подобного, решил все-таки увести отсюда свое солнце, поднялся с места.
— Не смотри!
Вэй Усянь немедленно усадил его обратно.
— Ну не уходи! Я хочу узнать, чем всё закончится, мы же ещё не дошли до самого интересного!
В это время юный Лань Чжань повалил на пол юного Вэй Ина и сжал в одном интересном месте чуть ниже живота:
— Кто сказал, что я не разбираюсь в подобном?
Вэй Усянь прильнул к взрослому Лань Ванцзи и, едва не прикусывая мочку уха, прошептал:
— Ага, кто сказал, что ты не разбираешься? А ведь то, о чём думаешь днём, снится ночью. Лань Чжань, признайся, ты ещё тогда помышлял сотворить со мной подобное? Никогда бы не подумал… что ты такой, Ханьгуан-цзюнь.
Этот его шепот заводил похлеще Улыбки императора. Лань Ванцзи уже не знал куда деваться. Он чувствовал себя и старым развратником по сравнению со своим невинным солнышком. А так же безумно было стыдно за такие сны и …они каким то образом возбуждали…
А юный мальчик -звезда был таким соблазнительно прекрасным!
Когда юного Вэй Ина схватили за самое дорогое (1) и распластали на полу, он стал хватать ртом воздух, будто выброшенная на сушу рыба, и заголосил:
(1 Досл. — корень жизни, разг. — половой орган.)
— Лань Чжань, что на тебя нашло?! Ты что, спятил?!
Лань Ванцзи еле держался, чувствуя что даже шея покраснела. Эта картина необычным образом и возбуждала и одновременно было стыдно.
И эта лента на запястьях этого мелкого нахала, как знак собственности! Он мой!
Противоречивые эмоции будоражили и без того натянутые нервы.
Взрослый Вэй Усянь, улыбаясь, покосился на Лань Ванцзи и произнёс:
— Не удивительно, что ты, Ханьгуан-цзюнь, не хотел сюда входить. Должно быть, места себе от стыда не находишь, раз позволил мне узреть, что ты творишь со мной во снах, а?
Лань Ванцзи сидел, опустив глаза и не смел поднять глаза на свое солнце.
— Ханьгуан-цзюнь, знаешь, если у тебя хватило фантазии мечтать о подобном, что же у тебя не хватило наглости сделать это со мной ещё тогда, в юности? Я…
Лань Ванцзи, уже не в силах сдерживаться, не дал ему договорить, схватил его за запястья, положил на пол, заткнув рот поцелуем. У зануды нефрита жарко горели щёки и с бешеной скоростью стучало сердце. Он никак не мог оторваться, когда влажные лепестки губ слегка отстранились друг от друга, Вэй Усянь игриво прошептал:
— Что с тобой? Опять засмущался?
Говорить было трудно, дыхание Лань Ванцзи стало необычно тяжёлым, жар разлился по всему телу. Вэй Усянь добавил:
— Или же… завёлся от увиденного?
Лань Ванцзи бросил взгляд на двух юных дарований, где мелкий чопорный зануда самозабвенно лишал девственности мальчика-звезду.
Глядя по второму кругу свой весьма неприличный сон, он даже не предполагал, что подобное может понравиться его солнцу.
Он смотрел на изящные стройные ноги и подтянутые белоснежные ягодицы прекрасного юноши, который усиленно пытался пнуть молодого зануду, его длинные густые волосы рассыпались шикарными блестящими прядями по циновке, красная лента слетела.
И эту ножку, которая изо всех сил пинала юного зануду, так хотелось поймать и поцеловать!
Это заводило так, что уже было все равно, теперь была абсолютно другая проблема.
И эта проблема, затвердевшая как железо, мешала спокойно сидеть, отдаваясь легким дискомфортом внизу живота.
Но взрослый Лань Ванцзи стойко держался.
Ну ладно, пусть уж теперь смотрит, если так. Стыдиться уже нечего. Да и не должно быть тайн между ними.
Теперь же Вэй Усянь получил еще одно подтверждение тому, каково было истинное отношение к нему юного зануды нефрита. Да и сейчас это отошение нисколько не изменилось, только перешло в более плавное русло, стало более нежным и бережным. Он бы ни за что сейчас не стал бы добиваться силой, если дорогое солнце не хочет. Даже во сне!
Но… Хотелось попробовать.
Очень, очень!
Лань Ванцзи посмотрел на свое солнце.
Что делать? А если…
Тем более, он никогда не занимался любовью с прежним Вэй Усянем.
Пусть сон. Не важно.
Даже и во сне, но очень хотелось попробовать. В этом была особая изюминка.
Лань Ванцзи подумал: «Что я теряю? Это всего лишь сон…»
Он, поражаясь собственной смелости, решительно разорвал на Вэй Усяне одежды и привлек его к себе, покрывая поцелуями все его тело. То самое тело, которого он тайком касался в пещере черепахи губительньцы. Касался, но не смел позволить себе ничего большего.
А теперь, упиваясь собственной наглостью, решился на более откровенные действия. И это было так волнующе!
На удивление, Вэй Усянь абсолютно не возражал и они с небывалым энтузиазмом предались горячим утехам.
Они почти каждый день самозабвенно предавались любовной близости. Вэй Усянь и Лань Ванцзи душой и телом давно слились в гармонии, поэтому Вэй Усянь лишь крепко обвил его шею руками и сделал глубокий вдох.
Теперь у нефрита было такое невозможно острое ощущение новизны, словно он снова лишал девственности свое солнце. А ведь по сути оно так и было.
Прежний Вэй Усянь так и остался девственником. Это тело еще не изведало любовных утех. Его даже никто не касался в том самом смысле.
Оно было чисто и невинно, словно прекрасный бутон, который только- только собирался распуститься. Словно цветок лотоса, который только вышел на поверхность воды и готов раскрыться, чтобы поразить всех своей красотой.
И поразил, сам того не ведая, совершенно нечаянно… первого, кто ему попался!
А попался… случайно… зануда нефрит!
И здесь Лань Ванцзи был первым!
Первым и единственным!
Вот это было ощущение!
И без разницы что все это происходило во сне! Да и сон был очень реалистичный. Осознание новизны давало такое ошеломительное ощущение полета! Сердце то замирало, то колотилось как сумасшедшее, голова шла кругом!
В какую то минуту, Лань Ванцзи понял, что вновь влюбляется. Влюбляется с новой силой, намертво, так, что кажется, что первый раз даже не был таким крышесносным!
Первый раз, когда он только влюбился, было сумасшедшее возбуждение и дикое желание обладать. Такое дикое, что юный Лань Чжань очень злился на себя, как так его угораздило.
Он боялся признаться сам себе, боялся в какой то момент, что все откроется. Его безответная любовь, была на грани такого отчаяния, что и породило такие жуткие сны, в которых он силой добивался этого несносного мальчика-звезду.
А теперь и Вэй Усянь тоже видит этот ночной кошмар. И еще смеется.
В какой то момент, когда юный Вэй Ин умолял юного Лань Чжаня прекратить это жутко стыдное действие, взрослый Вэй Усянь вдруг со смехом сказал:
— О, Небеса, меня так возбуждают эти мольбы! Не вздумай давать ему пощады, доведи его до исступления, иные пути неприемлемы… Ах!
Взрослый Лань Ванцзи в порыве страсти сделал резкий толчок и Вэй Усянь замолчал.
Но, как показали последующие действия, любопытство его дорогого солнышка это не умерило. Он так же продолжал наблюдать за действиями двух юношей.
И когда через время в библиотеке наступила тишина, Вэй Усянь повернул голову. Мокрый и липкий от пота Лань Чжань, прижимая к себе такого же мокрого Вэй Ина, без движения лежал на безжалостно измятой циновке,
Вэй Усянь усмехнулся:
— Посмотри на них… может быть, и нам уже пора…
Лань Ванцзи кивнул и уложил его на спину.
Прошло еще полчаса, Лань Ванцзи все никак не мог остановиться, все снова было как первый раз, он только переменил позу и продолжил дальше.
Но одно дело наблюдать со стороны и совсем другое, когда участвуешь в этом сам.
Спустя некотрое время, Вэй Усянь спросил:
— Ханьгуан… цзюнь?
Лань Ванцзи мягко улыбнулся, склонился и прошептал ему на ухо:
—Кто просил довести его до исступления?
Вэй Усянь возмутился:
— Эй, постой-погоди, когда я говорил «доведи его до исступления», то имел в виду маленького Лань Чжаня и меня из твоего сна! А вовсе не…