Часть 139. Забыть о сожалениях.(无 羁) (2/2)
— Уже есть.
— Что — уже есть?
— Имя.
Вэй Усянь удивился:
— Уже есть? Раз так, сказал бы сразу, как она, в конце концов, называется! И ты всё это время молчал, заставляя меня выдумывать столько названий? Я зря потратил свои невероятные умственные способности!
Помолчав минуту, собравшись с духом, Лань Ванцзи ответил:
— Забыть о сожалениях (1).
(1) Название состоит из двух иероглифов, взятых из имён «Ванцзи» и «Усянь», которые складываются в
无 羁 «ВанСянь».)</p>
Изящные брови солнышка поползли вверх:
— А?
— Мелодия называется «Забыть о сожалениях».
Вэй Усянь широко округлил глаза.
А через миг схватился за живот от смеха.
—Ха-ха-ха, не удивительно, что ты никак не хотел говорить о нём! Вот значит, какое имя ты выдумал в тайне от меня? Поистине — название, данное с душой. А ты хорош, Лань Чжань, а? Когда ты его придумал, ха-ха-ха…
«Тебе сказать, когда я его придумал? Ты же уже догадался. Так и знал… Опять рассмешил его…»
Сначала было немного страшно, что солнышко начнет издеваться, он был готов к любой реакции, потому глядя, как тот смеется, он лишь мягко покачал головой. Его лицо выражало лёгкую безысходность, все равно он должен был это узнать.
Узнать о том, как холодный и нелюдимый подросток до сумасшествия сходил по нему с ума. Так, что еще в юности, будучи семнадцати лет, этой песней выразил свою тоску по, казалось тогда, несбыточной мечте—когда нибудь стать спутниками на тропе самосовершенствования.
И вот он теперь все знает. Это прекрасно и в то же время немного грустно. Почему грустно, он еще сам даже не разобрался. Но грусть была до того светлая, что хотелось плакать от счастья.
Теперь нет тайн, все предельно ясно, Вэй Усянь получил еще одно весомое доказательство того, каково было истинное отношение к нему того черезчур сурового юноши, унылого зануды и скучного недотроги.
И одновременно Лань Ванцзи было радостно, что наконец можно сбросить с себя этот последний груз тайны, окончательно расставить все точки, котрые дали еще одну возможность наконец то заявить на весь свет о своей любви и не бояться.
Несмотря на противоречивые чувства,
Лань Ванцзи смотрел и улыбался, обнимая взглядом свое солнышко. И свет от смеющегося солнышка отразился в глазах второго нефрита, он сам ощутил, как от его взгляда повеяло лучами тепла.
Это были лучи из самого сердца, из глубины израненной и наконец то дождавшейся своего выстраданного счастья души.
Он протянул руку, нежно обнял свое солнышко, аккуратно поддержав сзади за талию, чтобы тот ненароком не свалился с ослика.
С огромным трудом отсмеявшись, Вэй Усянь серьёзным тоном заметил:
— «Забыть о сожалениях» — отлично, просто замечательно! Мне нравится. Да, именно такое имя она и должна носить.
Лань Ванцзи, до того времени ждавший с волнением приговора, вздохнул с облегчением, что тому понравилось:
— Мне тоже нравится.
— Звучит прилично и благовоспитанно, очень по-гусуланьски. Я думаю, можно даже включить её непосредственно в сборник мелодий вашего клана, а также в список мелодий, обязательных для изучения учениками Ордена Гусу Лань. А если кто-то спросит тебя — «Ханьгуан-цзюнь, как расшифровывается название мелодии?» Ты можешь рассказать её историю.
Вэй Усянь продолжал рассуждать на эту тему,
Лань Ванцзи, внимательно слушая пространные рассуждения своего счастья, просто взял поводья Яблочка, покрепче сжал тонкую верёвку в ладони и продолжил идти вперёд.
Вэй Усянь спросил:
— Куда мы теперь отправимся? Я так давно не пил Улыбку Императора, может быть, отправимся в Гусу? Посетим поселок Цайи?
— Хорошо.
В Гусу Лань Ванцзи идти совсем не хотелось. Но он уже понял ход мыслей Вэй Усяня. Он соскучился, соскучился по Сычжую и ученикам. А еще он наверняка хочет, чтобы Лань Ванцзи посетил все-таки брата и поддержал его. Несмотря ни на что, Вэй Усянь уважал его и был ему благодарен за то, что он ему раскрыл глаза на чувства своего младшего брата. Его Солнце беспокоилось о Лань Сичэне. В его солнечном сердце для любого человека находилось местечко. Лань Ванцзи даже испытал легкий укол ревности. Совсем легкий, который через небольшое время прошел.
— Прошло так много лет, должно быть, бездонный омут близ посёлка давно иссох, да? Если твой дядя, скрепя сердце, сможет вытерпеть моё присутствие, ты спрячешь меня в своей комнате вместе с теми кувшинами Улыбки Императора; если же он не захочет видеть меня, тогда отправимся куда-нибудь ещё. Судя по слухам, Сычжуй и остальные дети прекрасно проводят время на ночной охоте с Вэнь Нином.
— Мгм.
— Вот только я слышал, что к правилам Ордена Гусу Лань снова добавили новые? Мне вот что интересно, неужели на той скале у входа в Облачные Глубины ещё осталось место…
Лань Ванцзи это не сильно волновало, какая разница? И сколько бы этих правил не было, пусть хоть еще одну скалу испишут. Но он ни за что на свете не откажется от своего счастья. Лучше смерть.
Свежий ветер внезапно налетел и затрепетал в полах их одежд. Ветер странствий, ветер надежд, ветер перемен. Да, многое изменилось в жизни второго молодого господина Ланя. Можно сказать все перевернулось.
Ветерок дул прохладой прямо в лицо, Лань Ванцзи чувствовал как становится легко дышать.
Как легко становится на сердце.
Вэй Усянь вдруг позвал:
— Лань Чжань, посмотри на меня, скорее, посмотри на меня!
Лань Ванцзи обернулся.
Вэй Усянь звал его улыбаясь своей солнечной улыбкой, за которую не жалко было отдать все что имел второй молодой господин Лань.
За эту улыбку не жалко даже отдать жизнь!
Лань Ванцзи смотрел в его сторону, любуясь им.
Как когда то в юности, Вэй Усянь звал его и он смотрел. Но смотрел искоса, тайком, пряча глаза. Чтобы никто не заметил и не догадался.
А теперь смотрел прямо и открыто! Теперь нечего бояться, все и так понятно!
Потому смотрел, не таясь, смотрел и восхищался своим теплым солнцем.
И с тех пор уже не мог оторвать глаз, потому что утонул. Утонул в этом бездонном омуте, растворился без остатка в золотых искорках этих невероятно прекрасных глаз!