Часть 132. Лань Юань. (2/2)
— Я не забыл… вспомнил, кажется, и правда обучали.
— Вот видишь!
Лань Сычжуй добросовестно поведал:
— Вы учили меня, как заклинать порнографические картинки так, чтобы они выглядели будто обычная книга.
Вэй Усянь:
— …
Лань Ванцзи бросил взгляд на Вэй Усяня. Шкодная натура Сычжуя выдавала один шедевр за другим!
«А ты как думал? Он почти весь в тебя!» —весело и с большим удовольствием думал Лань Ванцзи.
Лань Сычжуй добавил:
— И ещё наставляли, что когда мимо проходит красивая девушка, нужно…
Вэй Усянь в ужасе перебил:
— Полнейшая чепуха! Слушай, дитя, ну почему ты запомнил лишь подобные вещи? Тебе наверняка приснилось! Разве я мог учить такому маленького ребёнка?
Лань Сычжуй поднял голову и ответил:
— Дядя Нин может подтвердить. Когда вы обучали меня всему этому, он тоже должен был присутствовать.
— Как он может подтвердить то, чего не было?
Вэнь Нин проговорил:
— Я… Я ничего не помню…
Лань Сычжуй поклялся:
— Ханьгуан-цзюнь, каждое мое слово — чистая правда.
Лань Ванцзи весело кивнул:
— Я знаю.
Вэй Усянь едва не подпрыгнул на спине ослика и сердито воскликнул:
— Эй, Лань Чжань!
Эти семейнае перепалка очень веселила Лань Ванцзи. Вот это как раз то, чего ему не хватало в его унылой монашеской жизни! Но вот этот разговор между Вэй Усянем и Сычжуем был непередаваем по силе юмора!
Лань Ванцзи уже откровенно забавлялся. Ему очень нравилось смотреть на озадаченного Вэй Усяня. Особое очарование его облику придавали округлившиеся огромные глаза. А когда он изумленно хлопал длинными ресницами и хмурил брови, вообще выглядело непередаваемо.
Вэй Усянь задумался, потом спросил:
— Кстати, Сычжуй, как ты вспомнил обо всём?
Лань Сычжуй ответил:
— Я и сам не понимаю, но когда увидел Чэньцин, то она показалась мне очень знакомой.
Вэй Усянь заметил:
— Ох, ну конечно, она тебе знакома. В детстве ты больше всего любил облизывать Чэньцин и частенько так слюнявил флейту, что на ней невозможно было играть.
Лань Сычжуй мгновенно залился краской.
— П-правда?..
Вэй Усянь довольно заулыбался:
— Ага! В противном случае, разве ты мог её вспомнить? Хочешь послушать ещё историй из детства?
Он сложил обе руки в форме бабочки и произнёс:
— Ханьгуан-цзюнь, а помнишь, как в тот раз, когда я пригласил тебя отобедать, он стал играть парой бабочек и всё приговаривал: «Ты мне нравишься», «Ты мне тоже нравишься»…
Лицо Лань Сычжуя покраснело ещё гуще, а Вэй Усянь всё продолжал:
— О, кстати, тогда же ты при всём честном народе назвал Ханьгуан-цзюня папой! Несчастный Ханьгуан-цзюнь, тогда он являл собой образец чистоты и морали, находился в самом расцвете молодости, и вдруг ни с того ни с сего стал чьим-то отцом.
— Ааааааааааа! — закричал красный как рак Лань Сычжуй, после чего, чуть не давясь от смеха взмолился, — Ханьгуан-цзюнь, простите!
Лань Ванцзи посмотрел на хихикающего Вэй Усяня и покачал головой. Ну зачем так смущать парня? И все равно, какие они оба невозможно милые и дорогие! Он очень ласково, с нескрываемой нежностью смотрел на них обоих.
Вэй Усянь спросил:
— Послушай, Вэнь Нин, ты ведь уже давно всё понял, да?
Вэнь Нин кивнул. Вэй Усянь оторопел:
— Но почему не рассказал мне?
Вэнь Нин посмотрел на Лань Ванцзи и ответил:
— Молодой господин Лань просил не рассказывать вам, вот и…
— С каких пор ты стал слушаться его? Ты же Призрачный Генерал, с какой стати Призрачному Генералу бояться Ханьгуан-цзюня? Разве тем самым ты не обрушил позор на мою голову?
Итак, все встало на свои места, отцы нашли наконец-то своего маленького. Призрачный генерал обрел племянника. Вся семья оказалась в сборе.
Они наконец отпустили друг друга и зашагали по дороге, ведущей из города.
Больше никто не гнался за ними.
Они разошлись по разным дорогам в лесу на окраине Юньпина.
Вэнь Нин произнёс:
— Молодой господин, мы направимся в эту сторону.
Вэй Усянь поинтересовался:
— Куда вы пойдёте?
— Вы ведь как-то спросили, чем я собираюсь заниматься, когда всё это закончится, верно? Я поговорил с А-Юанем, и мы решили вначале отправиться в Цишань, чтобы захоронить там прах нашего рода. И ещё поискать вещи, которые при жизни принадлежали сестре, чтобы устроить могилу для неё.
— Я уже устраивал для вас обоих могилу на горе Луаньцзан, вот только её сожгли. Мы тоже отправимся с вами в Цишань.
Он вопросительно посмотрел на Лань Ванцзи, но Вэнь Нин произнёс:
— Не нужно.
Вэй Усянь удивлённо замер.
— Ты пойдёшь без нас?
Лань Сычжуй поддержал:
— Учитель Вэй, вам с Ханьгуан-цзюнем придётся странствовать вдвоём.
Лань Ванцзи подумал о том, что какой все-таки у него умный ребенок! Нет! У них! И какой молодец! Он уже давно все понял, ему даже не нужно объяснять. Не понял только один Вэй Усянь. Ну как всегда! Ничего удивительного, его солнце кокетничало направо и налево, но когда касалось чего нибудь серьезного, проявляло чудеса недогадливости.
Вэнь Нин сказал:
— В самом деле, не нужно, молодой господин Вэй, вы уже и так очень многое сделали.
Спустя некоторое время молчания, Вэй Усянь спросил:
— А после того, как ты завершишь все дела в Цишань?
— Провожу А-Юаня в Облачные Глубины, а после хорошенько подумаю, что делать. Дальше… позвольте мне идти своим путём.
Вэй Усянь медленно кивнул:
— …И то верно.
Вэй Усянь долго стоял, глядя, как постепенно удаляются, а потом и вовсе пропадают силуэты Вэнь Нина и Лань Сычжуя.
Лань Ванцзи видел как он грустит. он прямо физически ощутил его лёгкую грусть.
Сам Лань Ванцзи нисколько не грустил. А зачем? Рядом его солнышко, правда немного грустненькое. Но это пройдет.
Вэй Усянь позвал:
— Лань Чжань.
— Мгм.
— Ты прекрасно его воспитал.
— Впредь вы сможете увидеться ещё не раз.
— Я знаю.
— Когда Вэнь Нин проводит Сычжуя в Облачные Глубины, он сможет поселиться неподалёку и часто видеться с ним.
Вэй Усянь посмотрел на него.
— Лань Чжань, это правда, что тебя очень пугает, когда я говорю тебе «спасибо»? Я вдруг понял, что в прошлой жизни, когда нам приходилось расставаться надолго, я каждый раз говорил тебе «спасибо». И каждый раз, когда мы вновь встречались после этого, я становился более несносным человеком.
Лань Ванцзи опять вспомнил уже в который раз все эти моменты. Самые тяжелые моменты в его юной жизни.
Почтовая станция, где случилось убийство Вэнь Чао и Вэнь Чжулю. Встреча в Юньмэне, когда Вэй Усянь забросал Лань Ванцзи цветами. Расставание на горе Луаньцзан в Илине.
Каждый раз, говоря это слово, он проводил чёткую грань между ним и Лань Ванцзи, отдаляясь от него всё сильнее. Это было так безнадежно больно! Больно и тоскливо. Так, что хотелось выть от этой нечеловеческой боли!
Помолчав, Лань Ванцзи ответил:
— Между нами не должно быть места для «спасибо» и «прости».
Вэй Усянь улыбнулся:
— Ну хорошо, тогда давай побольше поговорим о чём-нибудь другом. Например…
Он понизил голос и сделал знак, поманив Лань Ванцзи поближе, будто хотел что-то сказать ему на ухо. Стоило Лань Ванцзи послушно приблизиться, Вэй Усянь протянул руку, приподнял пальцем его подбородок, чуть склонился и приник губами.
Сердце нефрита замерло от невиданного счастья. Он даже дышать боялся, чтобы не разрушить красоту этого момента.
Только спустя долгое время они чуть отстранились, Вэй Усянь ресницами коснулся ресниц Лань Ванцзи и тихо спросил:
— Ну как?
Лань Ванцзи еще никак не мог перевести дух, казалось все замерло, только этот нежный поцелуй, этот легкий взмах длинных ресниц, за которые не жалко жизни.
— Ханьгуан-цзюнь, отреагируй же хоть как-нибудь!
Да какая тут реакция, когда даже дышать страшно! Казалось, от одного только вдоха улетит очарование этого момента, растает без следа. Улетит как легкий мотылёк. И не вернется!
— Ты такой холодный. Разве сейчас ты не должен был яростно придавить меня к земле и…
Лань Ванцзи чувствовал, что больше не в силах сдерживаться, его взгляд опьянял похлеще улыбки императора. Вэй Усянь не успел договорить — Лань Ванцзи неожиданно для самого себя схватил его за шею и прижал к себе, жадно возобновив поцелуй.
Для него сейчас больше ничего не существовало, кроме этого прекрасного человека и поцелуя.
Яблочко удивился столь сильно, что даже перестал жевать и застыл как деревянный осёл.
Однако вскоре Вэй Усянь больше не смог сидеть верхом на Яблочке.