Часть 127. Сын шлюхи. (1/2)
До Су Шэ наконец дошло, что дело пахнет керосином и мигом запахнул одежду на груди. Но сидевшие лицом к нему люди уже все увидели. Возле самого сердца мужчины виднелось скопление чёрных отверстий различного диаметра.
Метки проклятия Тысячи Язв и Сотни Дыр!
Если бы это было чьих то рук дело, то они уже давно должны были поразить внутренние органы и даже Золотое Ядро Су Шэ, и тогда он едва ли смог бы применять духовные силы. Однако ему неоднократно удавалось пускать в дело талисман перемещения, использование которого требует немалых затрат духовных сил. Значит, они появились после того, как он сам кого-то проклял и принял на себя удар ответной волны.
Лань Сичэнь посмотрел в упор на Цзинь Гуанъяо.
— Глава Ордена Цзинь, это тоже было частью плана нападения на тропе Цюнци?
Цзинь Гуанъяо с неизменной улыбочкой в сверкающих на щеках ямочках отозвался:
— Почему ты так решил?
От голоса Цзян Чэна повеяло холодом.
— Тут и спрашивать нечего! Не будь Цзинь Цзысюнь проклят, последующих событий не произошло бы! Это нападение помогло тебе разом избавиться от Цзинь Цзысюаня и Цзинь Цзысюня, ведь оба были одного с тобой поколения, а значит являлись преградой на твоём пути к главенству над Орденом Ланьлин Цзинь и Верховного заклинательства. Проклятие наложил Су Шэ, а он — твой доверенный подчинённый. Неужели не ясно, чьим приказам он следовал?!
Цзинь Гуанъяо не ответил, сосредоточившись на медитации.
Вэй Усянь в ярости рассмеялся, в упор глядя на Су Шэ, от этого смеха сердце Лань Ванцзи пронзило болью.
— Я тебе что-то сделал? Между нами не было никакой вражды! Я тебя даже не знал!
Цзинь Гуанъяо открыл глаза и вмешался:
— Молодой господин Вэй, уж вам-то должно быть ясно лучше других. Разве можно считать себя в безопасности только потому, что ни на кого не держишь зла? Как такое возможно? Изначально в этом мире никто ни к кому не испытывает вражды. Но кто-то в конце концов наносит первый удар.
Цзян Чэн с ненавистью прошипел:
— Вероломный ублюдок!!!
Су Шэ вдруг холодно усмехнулся.
— Не стоит мнить о себе слишком многое. С чего ты взял, что я проклял Цзинь Цзысюня, чтобы досадить тебе? Тогда я и вовсе не являлся подчинённым главы ордена. Я проклял его просто потому, что хотел этого!
Вэй Усянь переспросил:
— Так значит, ты имел зуб на Цзинь Цзысюня?
Су Шэ процедил:
— Все эти гордецы… я убью каждого, кто попадётся мне на пути!
— Да что вообще случилось между тобой и Ханьгуан-цзюнем? С какой стати ты считаешь его гордецом?
Су Шэ вскинулся:
— Скажешь, я не прав? Не получи Лань Ванцзи при рождении такой выгодный статус, имел бы он право вести себя столь надменно?! Почему все вокруг уверены, что я ему подражаю?! Каждый в этом мире восхваляет его за благородство и чистоту… Восхваляет того, кто валяет дурака и занимается грязными делишками со Старейшиной Илин, чью безнравственность порицает весь мир? Смешно!
«Тебе никогда этого не понять, —подумал Лань Ванцзи, —прежде чем кого то осуждать, посмотрел бы, что в твоей душе творится.»
И тут Вэй Усянь вспомнил:
— Это же ты!
Вэй Усянь вдруг со смехом
сказал:
— Теперь я понял.
Лань Ванцзи спросил:
— Что ты понял?
Вэй Усянь покачал головой.
Но Лань Ванцзи уже понял, что Вэй Усянь вспомнил, где он раньше видел Су Шэ. Вспомнил все его подвиги.
Посёлок Цайи, озеро Билин, бездонный омут, исчезнувший под водой меч, Черепаха-Губительница, адепт, вытолкнувший Мянь-Мянь!
Цзинь Цзысюнь частенько с презрением относился к людям из вассальных кланов.
Будучи частью одного из вассальных кланов Ордена Ланьлин Цзинь, Су Шэ наверняка часто наведывался в Башню Золотого Карпа где просто не мог не сталкиваться с Цзинь Цзысюнем. Один был нетерпимым и мелочным, второй — тщеславным и надменным. Если между этими двумя произошёл конфликт, ничего удивительного, что Су Шэ держал зуб на Цзинь Цзысюня.
Это проклятие к Вэй Усяню не имело никакого отношения. Но в итоге обвинения обрушились именно на него.
Это стоило жизни Цзинь Цзисюню и Цзинь Цзисюаню.
Целью наложения проклятия послужило вовсе не желание оклеветать его. Даже первопричина не имела к нему никакого отношения!
Подобное не укладывалось в голове.
Вэй Усянь залился хохотом до красных глаз.
— Поверить не могу, что всё это из-за такого, как ты… из-за такой нелепой причины!
Но Цзинь Гуанъяо, казалось, уловил ход его мыслей.
— Молодой господин Вэй, не стоит так думать.
Вэй Усянь улыбнулся:
— О? Так ты понял, о чём я подумал?
Цзинь Гуанъяо кивнул:
— Конечно же. Вы уверены, что все случившееся — результат досадного стечения обстоятельств. На самом деле это не так. Даже если бы Су Шэ не проклял Цзинь Цзысюня, господин Вэй, рано или поздно на вас устроили бы облаву по какой-то другой причине. — он улыбнулся, — Поскольку вы именно такой человек. Мягко говоря — неукрощённый герой, а выражаясь без лишней вежливости — оскорбляете людей направо и налево. Пока ваши недруги жили в покое и безопасности, всё было хорошо. Но стоило только им пострадать или же обнаружить, что кто-то строит против них козни, вы бы стали первым подозреваемым и первым же человеком, к кому пошли бы за отмщением. И над этим у вас не было никакой власти.
Вэй Усянь улыбнулся.
— Как же быть? Сдаётся мне, твои слова не лишены смысла.
Цзинь Гуанъяо продолжил:
— И даже если бы вы не утратили контроль на тропе Цюнци, где гарантии, что этого не случилось бы позже? Так что подобный вам человек был обречён на короткую жизнь. Понимаете? Разве не становится легче, если рассуждать именно так?
Цзян Чэн почему то взъярился:
— Это тебе уготована чертовски короткая жизнь!
Он схватил Саньду, но из раны тут же хлынула кровь. Цзинь Лин поспешно усадил его обратно. Не в силах сдвинуться с места, Цзян Чэн негодующе взорвался бранью:
— Ах ты, сын шлюхи, которому чувство стыда в принципе незнакомо! То есть не ты приказал Су Шэ это сделать?! Да кого ты пытаешься обмануть?!
На словах «сын шлюхи» улыбка Цзинь Гуанъяо на мгновение застыла.
Он посмотрел на Цзян Чэна и, немного поразмыслив, бесстрастно продолжил:
— Глава Ордена Цзян, успокойтесь немного, пожалуйста. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Вас обуревает гнев потому, что вы узнали правду о своём Золотом Ядре. Вы припоминаете то, что делали все эти годы, и ваше горделивое сердце чувствует укол вины, поэтому вам не терпится найти виновника, на которого можно будет переложить вину для успокоения собственной совести. Если вам так легче, то думайте что угодно, пожалуйста.Но вы должны кое-что понять: за то, что произошло с молодым господином Вэем в итоге, ответственность лежит и на вас тоже, притом немалая. Почему так много людей выступили в поход против Старейшины Илин? Почему они столь громко выкрикивали обвинения, не важно — касалось это их или нет? Почему его односторонне порицали столь многие? Действительно ли всё дело было в их чувстве справедливости? Конечно же, нет. Часть вины лежит на вас.
Цзян Чэн холодно рассмеялся. Лань Сичэнь вдруг приглушённо окликнул:
— Глава Ордена Цзинь!
Цзинь Гуанъяо продолжил с непоколебимой улыбкой:
— Тогда ордены Ланьлин Цзинь, Цинхэ Не и Гусу Лань уже закончили делить между собой большую часть влияния. Вы же только-только восстановили Пристань Лотоса, за вашей спиной стоял неизмеримо опасный Старейшина Илин, Вэй Усянь. Думаете, другим кланам хотелось видеть молодого главу ордена, обладающего столь огромными преимуществами? К счастью, вы явно были не в лучших отношениях со своим шисюном. Поэтому все решили — раз предоставляется такая возможность, почему бы не воспользоваться ею, и при каждом удобном случае подливали масла в огонь. Как бы то ни было, для них ослабить Орден Юньмэн Цзян означало упрочиться самим. Глава Ордена Цзян, если бы только ваше отношение к собственному шисюну было хоть чуточку лучше, если бы ваш союз был достаточно крепок, чтобы кто-то мог его разрушить, всё вышло бы совсем по-другому. О, кстати говоря, ведь именно вы были одной из главных действующих сил при осаде горы Луаньцзан…
Вэй Усянь вмешался:
— Похоже, звание сына шлюхи — в самом деле слабое место Главы Ордена Цзинь. Неудивительно, что ты убил Чифэн-цзуня.
Да. Цзинь Гуаньяо был очень тонкий психолог. Он улавливал мельчайшие детали и подробности настроения людей, запоминал все события, которые повлияли на его жизнь. И умел так виртуозно на этом сыграть, словно музыкант на струнном инструменте. Только использовал он душевные струны и красиво умел играть даже на самых прочных стальных нервах.
Но и у него было свое слабое место.
При упоминании Не Минцзюэ Лань Сичэнь переменился в лице. Улыбка Цзинь Гуанъяо тоже на миг застыла. Он тут же поднялся и немедля приказал:
— Готовьтесь к отбытию.
Су Шэ ответил:
— Есть!
Двое монахов, по одному с каждой стороны, схватили Лань Сичэня.
Цзинь Гуаньяо пошел к воротам.
В этот момент Вэй Усянь посмотрел на Лань Ванцзи, тот все понял. Глаз магического поля находился аккурат внутри Залы Гуаньинь. Он мгновенно вытащил на четверть меч. Вэй Усянь быстро провел пальцем по лезвию, одним бесшумным прыжком оказался возле статуи и разрушил защитное поле. Из-под пола полезли силуэты очень странных призраков. Вэй Усянь снова сел рядом с Лань Ванцзи, как ни в чем не бывало. Лань Ванцзи взял его руку и, осторожно прикоснувшись губами, стер кровь на пальце, потом легонько подул на ранку.
Цзинь Гуаньяо уже дошел до ворот и только уже собравшись открыть их, вдруг повернулся к Лань Сичэню и произнёс:
— Чуть не забыл. По моим расчетам, запечатанные духовные каналы Цзэу-цзюня вскоре должны восстановиться.
Прошу меня извинить.
Он уже протянул руку, чтобы снова
запечатать его каналы, когда что-то белое вдруг обрушилось на землю перед ним. Цзинь Гуанъяо встревоженно отшатнулся, а приглядевшись, увидел бледное тело! Это был обгоревший труп совсем раздетой женщины. Он тянул руки в сторону Цзинь Гуаньяо, намереваясь схватить его.
Выпадом меча Су Шэ обратил призрак в прах. Но тут же вылезли еще две фигуры, которые хватали Цзинь Гуаньяо за ноги. В глазах их была ненависть.
Вэй Усянь тихонько свистнул. Су Шэ резко обернулся на свист и тут же взбесился:
— Вэй Усянь!
Поскольку Вэй Усянь незаметно разрушил защитное поле, всё запечатанное этим полем полезло наружу!
Цзинь Лин закричал:
— Что происходит?
Вспыхнул огонь, несколько монахов, уже объятые пламенем, с криками катались по земле. Обнаженные призраки продолжали
прибывать. По велению Вэй Усяня они не трогали Цзян Чэна, Цзинь Лина и остальных.
Цзинь Лин всё равно выставил перед собой Суйхуа.
— Да что это за гадость? Никогда не видел такой…
Такой бесстыжей, обнажённой нечисти!
Из глаз Цзинь Гуанъяо рвался гнев. Один удар, вспышка огня, и он наконец добрался до статуи Гуаньинь. Он уже собирался стереть нарисованные Вэй Усянем символы, когда вдруг почувствовал, как к пояснице прижалось что-то холодное.
Прозвучал голос Лань Сичэня:
— Не двигайся.
Цзинь Гуанъяо как раз собирался напасть в ответ, когда Лань Сичэнь ударил его по спине. Цзинь Гуанъяо прошептал:
— Цзэу-цзюнь… твои духовные силы вернулись.
Лань Сичэнь не успел ответить, как чуть поодаль меч Су Шэ, Наньпин, уже метнулся в сторону Вэй Усяня. Но Лань Ванцзи был уже готов к атаке. Он вложил немало физических сил в то, чтобы отразить удар. Бичэнь разрубил надвое меч Су Шэ. Удар был такой силы, что ладонь Су Шэ разорвало в области между большим и указательным пальцем. Разрубленые куски меча со звоном упали на землю, и Су Шэ схватился за правую руку. Лань Ванцзи, сжимая в одной руке Бичэнь, другой обхватил Вэй Усяня за талию и подтолкнул к себе за спину.
Всё это произошло всего за пару секунд. Однако заклинатели Ордена Ланьлин Цзинь осознали, что случилось, только спустя некоторое время. Су Шэ баюкал истекающую кровью руку, рана у него на груди снова открылась.
Лань Ванцзи без промедления приставил лезвие Бичэня к горлу Цзинь Гуанъяо.
За спиной второго молодого господина Ланя маячил, как оказалось, весьма опасный Старейшина Илин, который мнил себя слабым хрупким юношей.
Основной костяк оказался обезврежен, остальные же не осмеливались действовать.
Лань Сичэнь произнёс:
— Молодой господин Вэй, пожалуйста… отзовите этих созданий.
Вэй Усянь бросил взгляд на стоявшего рядом Лань Ванцзи и в оправдание заявил:
— Я лишь хотел выпустить нечисть, которую он запечатал под храмом Гуаньинь, чтобы мы могли выиграть немного времени. Я и подумать не мог, что выпущу такое…
Лань Ванцзи отвернулся, единожды взглянув на ожившие порнографические картинки. Его Солнце было в своем репертуаре. Когда то он притащил непристойную
книжку в библиотеку, которую даже не удосужился рассмотреть как следует. Теперь, сам того не ведая, вытащил на свет призраки непристойного вида. Но в этот раз Лань Ванцзи не собирался прыгать в другой угол зала. Он уже был достаточно взрослым. Поэтому Лань Ванцзи глядя в другом направлении, произнёс лишь одно слово:
— Пожар.
Вэй Усянь тут же кивнул и со всей серьёзностью продолжил:
— Да. Похоже, здесь когда-то произошёл пожар с множеством жертв. А после, пытаясь скрыть произошедшее и заодно запечатать призраков, пробужденных по причине ужасной смерти, Глава Ордена Цзинь решил построить здесь храм Гуаньинь.
Лань Сичэнь спросил:
— Глава Ордена Цзинь, пожар имеет к вам отношение?
Голос Цзян Чэна прозвучал холодно:
— Эти призраки пропитаны ненавистью к нему. Разве можно усомниться в его причастности?
Лань Сичэнь произнёс:
— Глава Ордена Цзинь… Не могли бы вы нам всё объяснить?
Цзинь Гуанъяо ничего не ответил, костяшки на его руках побелели.
Зато заговорил Вэй Усянь:
— Похоже, Глава Ордена Цзинь не хочет рассказывать. — он поднял руку, и под ней тут же появился обнажённый труп женщины. Вэй Усянь положил ладонь ей на голову. — Но ты же не думаешь, что одно твоё нежелание говорить помешает мне найти способ всё узнать?
Он закрыл глаза. Лань Ванцзи тут же напрягся. Его всегда пугали вот такие опасные методы его Солнца. Готовый в любую секунду позвать его, чтобы выдернуть из сопереживания, он не переставал держать меч у горла Цзинь Гуаньяо.
Через несколько тягостных минут Вэй Усянь наконец-то открыл глаза, и Лань Ванцзи сразу спросил:
— Что там?
Лань Сичэнь тоже заговорил:
— Молодой господин Вэй, что вы увидели?
Вэй Усянь глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, а потом ответил:
— Глава Ордена Цзинь вырос в этом храме Гуаньинь.
Цзинь Гуанъяо сохранял самообладание. Цзян Чэн недоумённо протянул:
— Вырос? Разве он не…
Лань Ванцзи уже понял, что этот храм когда-то был публичным домом. Он сжёг то место дотла и построил на его месте храм Гуаньинь!
Лань Сичэнь спросил:
— Ты действительно устроил пожар?
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Да.
Цзян Чэн холодно рассмеялся.
— Как-то слишком спокойно ты признался.
Цзинь Гуанъяо сказал:
— Разве теперь есть какая-то разница? Одним поступком больше, одним меньше.
Было страшно представить, как умерли эти люди. Ладно, Цзинь Гуаньяо мог ненавидеть мужчин, которые сюда приходили! Но в чем были виноваты эти бедные бесправные женщины, и без того подвергающихся унижениям каждый день в этом доме? И, вдобавок умереть такой ужасной смертью! Это вообще не укладывалось в голове!
После недолгой тишины Лань Сичэнь спросил:
— Ты планировал таким образом замести следы?