Часть 121. Суицидник. (Непонятно кто в большей мере) (2/2)
--Молодой господин, все хорошо?
Лань Ванцзи молча кивнул, просто следуя этикету, хозяйка продолжила:
--Девушки обработали ваших кур. Повариха спрашивает, приготовить вам их на завтрак?
Лань Ванцзи так и не смог ответить от потрясения, опять молча кивнул и вышел на улицу.
Значит это был не сон? Прославленный Хангуан Цзюнь воровал кур из чужого курятника? Какой позор! Он смутно помнил, как пытался добиться от Вэй Усяня, чтобы тот оценил их упитанность. А тот безуспешно пытался утащить его оттуда, говоря, что это кража.
«Лань Ванцзи, что ты творил? Что скажут люди, когда обнаружат утром пропажу кур?»
Трагичность момента сменилась чувством стыда и желанием возместить ущерб. Надо найти этот двор. Он двинулся в сторону крестьянских хозяйств. Немного проплутав, увидел стену, разрисованную фазанами и кроликами, фигурками людей и полустертая надпись «… Цзюнь из… был здесь.»
И еще: «… Усянь из… Был здесь.»
Остановился, пригляделся, почерк показался до боли знакомым! Вернее два почерка. В голове стукнуло:» Сон! Тот самый странный сон, действительно, оказался совсем не сном! Куры, рисунки на стенах. Ужас! Что я творил?»
Лань Ванцзи узнал этот двор! Он воровал здесь кур! Какой ужас! Люди не должны страдать от пьяных выходок нефрита. Он вытащил деньги и положил их на стол во дворе, прикрыв за собой ворота, вышел.
Вспомнил, как безуспешно Вэй Усянь пытался утащить его оттуда и стало еще больше стыдно.
Постепенно, придя в себя, подумал: ” Куда мог пойти Вэй Ин? Только на гору Луанцзан. Больше некуда. Куда он может пойти с лютым мертвецом? Снова поставит защитный барьер и будет там жить. Даже в этом теле он достаточно силен, чтобы противостоять толпе. А я? А что я? Нет…умереть я всегда успею. Может все-таки попытать шанс? Вымолить прощение? Если уже он меня совсем отвергнет, тогда…»
А что тогда? Тогда все!
Пошел дальше в сторону гор. Подняться на мече и осмотреться пока не мог, сильное душевное волнение забрало силы.
Вдруг мимо пронеслась Фея—собака Цзинь Лина. Заметив Лань Ванцзи, она остановилась на минуту, гавкнула в сторону, словно приглашая поменять курс. Лань Ванцзи остановился, глядя на собаку, та продолжала упорно гавкать в том же направлении, словно предупреждая, что кто то находится в беде. Лань Ванцзи посмотрел в том направлении и увидел высокую крышу храма Гуаньинь.
Он сразу понял, что это неспроста, собака Цзинь Лина зря гавкать не будет. Неужели опять незадачливый племянничек Вэй Усяня умудрился попасть в очередную переделку? А ведь он так дорог его Солнцу! Надо спасать! Нельзя дать погибнуть его племяннику! Нельзя, чтобы Вэй Усянь горевал! Да он и не простит, если узнает, что Хангуан Цзюнь был рядом и не помог!
Ладно, он спасет Цзинь Лина, потом пойдет просить прощения уже с чистой совестью. Если не нужен, если отвержен, то тогда погибнет!
Собака убежала дальше, а Лань Ванцзи двинулся по направлению к храму.
Днем они с Вэй Усянем уже осмотрели территорию и планировали ночью тщательно обследовать храм и уничтожить защитное поле внутри него, чтобы узнать, что же оно подавляет и нельзя ли использовать его в борьбе с Цзинь Гуан Яо. Однако Вэй У Сянь проспал до семи вечера, а после случилось то, что случилось. Естественно, первоначальные планы пошли прахом. А теперь пошла прахом и жизнь второго нефрита. Конечно же он совсем не планировал подобный конец своей жизни.
Кто мог предполагать, что так тщательно подавляемые все эти сумасшедшие эмоции, вдруг вырвутся наружу, сметая всю рассудительность и благоразумие чопорного зануды нефрита?!
Было такое впечатление, как будто эти самые эмоции сорвали кран и теперь неудержимым потоком устремились наружу, творя хаос и безобразие. Как вода из разбитой бочки.
А сколько было таких случаев, когда он с большим трудом сдерживал над ними контроль!
Он помнил каждый такой случай до мельчайших подробностей.
Первый такой случай, когда они подрались прямо на крыше, нельзя было не восхититься его искусством фехтования. Но больше всего Лань Ванцзи хотел прижать этого наглого красавчика к стенке. А тот смеялся и строил глазки. Жуть! Такого юный Лань Чжань еще не видел.
Утром перед уроками этот красавчик пришел в класс, как ни в чем не бывало, со своими товарищами. Довел до нервного срыва учителя Лань Цижэня.
Но больший шок он тогда испытал прямо во время урока, когда узнал, что это тот самый забитый сиротка из Юньмэна. Он еле подавил в себе крик удивления.
После уроков его просто потянуло в сторону этого сиротки. Но ему помешала свита из обожателей. Сиротка оказался той ещё звездой! Как он тогда побежал за Лань Ванцзи? Лань Ванцзи убегал и думал: «Не слишком ли быстро я бегу?»
Так хотелось, чтобы он догнал его и наконец поговорить наедине. Но, мальчику звезде был неинтересен зануда нефрит, это было простое озорство. Он быстро отстал и вернулся к товарищам.
А их падение со стены? Это вообще отдельная песня! Близость этого наглого звезды не на шутку всколыхнула бурю эмоций. Он еле еле собрал в кучку остатки самообладания. Так что наказание, на которое он потащил Вэй Усяня, было больше наказанием себя. За неуемные низменные эмоции.
Да, моменты были до жути яркими и до сих пор жили в памяти Лань Ванцзи.
Не говоря уже о библиотеке. Об этом можно было написать целые мемуары.
Перебирая в памяти все эти моменты, Лань Ванцзи уверенно направлялся прямо к центру города, где стоял, сверкая новенькой краской, храм богини милосердия.
В ночи стояла полнейшая тишина. Огни домов были погашены, а ворота храма Гуань Инь — накрепко закрыты. Из-за высокого ограждения двор казался окутанным кромешной тьмой. Но когда Лань Ванцзи запрыгнул на стену, то, не успев добраться до черепичной кладки, замер.
«Что-то не так. Барьер».
Спрятавшись за венчающей край стены статуей горгульи, он заглянул во двор. Храм Гуань Инь был заполнен людьми и мерцанием свечей. Половину присутствующих составляли монахи, а вторую — заклинатели в одеждах с клановым узором в виде Сияния средь снегов. Стояли они вперемешку, у всех имелись луки и стрелы на спинах и мечи в руках, словно им предстояло вот-вот дать бой, защищая что-то. Время от времени слышались тихие разговоры. Но благодаря особым маскирующим барьерам, установленным по всем четырем сторонам храма, снаружи казалось, будто внутри темно и тихо. Ни звук, ни свет не могли просочиться сквозь заграждение.
В центре двора стоял его собственный старший брат, Лань Си Чэнь. Его ничто не сдерживало. Даже его меч и сяо, Ле Бин, были при нем на поясе. Он спокойно стоял среди толпы, а монахи и заклинатели обращались с ним с огромным почтением и даже отвечали на все его просьбы.
Здесь же был и Цзинь Лин. Он стоял возле Лань Сичэня с понурым видом.
Но, внимание Лань Ванцзи привлек не брат и не племянник Вэй Усяня.
Его внимание привлек сам Вэй Усянь!
Он, как всегда, нашел неприятности! Ночка обещала быть веселой.