Часть 99. Потайная комната. (2/2)
Все присутствовующие замерли на месте.
Цзинь Гуанъяо с широко распахнутыми глазами в глубочайшей скорби повторял имя жены, нежно поглаживая её лицо. По щекам его струился нескончаемый поток слёз. Лань Сичэнь заговорил первым:
— А-Яо, мадам Цзинь… прими мои соболезнования.
Цзинь Гуанъяо поднял на него взгляд:
— Брат, да что же такое происходит?! Почему А-Су столь внезапно покончила с собой? И почему вы все собрались перед Благоуханным Дворцом и потребовали открыть мою сокровищницу? Есть что-то, о чём ты не поведал мне?
Но почему то его горе казалось фальшивым. Лань Ванцзи не знал почему, как то интуитивно чувствовал это.
Цзян Чэн, прибывший позже остальных, холодно произнёс:
— Цзэу-цзюнь, прошу вас объяснить, в чём дело. Мы все весьма озадачены.
Собравшиеся наперебой вторили ему, и Лань Сичэню пришлось начать свой рассказ:
— Недавно несколько учеников Ордена Гусу Лань отправились на ночную охоту. Когда они проходили деревню Мо, на них напала левая рука, принадлежащая расчленённому мертвецу. Её затаённая злоба и жажда убийства достигали крайних пределов возможного. Ванцзи последовал направлению, указанному рукой, и вскоре собрал все части трупа. И тогда мы обнаружили, что тем расчленённым мертвецом оказался… наш старший брат.
Все присутствующие, как в потайной комнате, так и за её пределами, одновременно загалдели!
Цзинь Гуанъяо пришёл в полнейшее смятение:
— Старший брат? Но разве тело нашего брата не предали земле? Мы с тобой видели это своими собственными глазами!
Не Хуайсан решил, что он, должно быть, ослышался, и сбивчиво протараторил:
— Старший брат? Брат Сичэнь? Ты говоришь о моём старшем брате? И о своём тоже???
Лань Сичэнь печально кивнул, Не Хуайсан немедленно, не сходя с места, с грохотом упал в обморок.
Вокруг него раздались торопливые крики.
— Глава Ордена Не, глава Ордена Не!
— Позовите лекаря!
В глазах Цзинь Гуанъяо по-прежнему стояли слёзы, но теперь, похоже, они покраснели от ярости. Он сжал руки в кулаки, горько и негодующе воскликнув:
— Расчленённый… Расчленённый! Кто, во имя Небес, отважился на столь бесчеловечное деяние?!
Лань Сичэнь покачал головой:
— Мне неизвестно. Сейчас мы находимся в поиске головы, но у нас не осталось никаких зацепок.
Цзинь Гуанъяо замер, словно, наконец-то, догадался, что происходит:
— У вас не осталось зацепок… поэтому вы пришли обыскать меня?
Лань Сичэнь хранил молчание. Цзинь Гуанъяо, казалось, никак не мог поверить услышанному. Он повторил:
— Вы просили открыть потайную комнату, потому что подозревали, что… я держу у себя голову брата?
По лицу Лань Сичэня пробежала тень стыда.
Цзинь Гуанъяо поник головой, прижимая к себе мёртвое тело Цинь Су. Немного погодя он добавил:
— Ладно. Забудем об этом.
Но, брат, откуда Ханьгуан-цзюнь узнал, что сокровищница находится в моих внутренних покоях? И почему он решил, что голова брата спрятана именно в этой комнате? К тому же, если бы это было и впрямь моих рук дело, разве позволил бы я вот так просто обнаружить его голову?
«Нет конечно. Ты и не позволил. Мы и не обнаружили,» —подумал Лань Ванцзи.
Лань Сичэнь ратерянно смотрел на Цзинь Гуаньяо, не зная что сказать в ответ.
Неожиданно Цзинь Гуаньяо обратился к Вэй Усяню:
— Сюаньюй, это ты надоумил моего брата и всех остальных? Какой прок прибегать к обману, который так легко изобличить?
Глава какого-то ордена спросил:
— Ляньфан-цзунь, о ком вы ведёте речь?
Кто-то холодно заметил:
— О ком? Разумеется, о том, кто стоит подле Ханьгуан-цзюня.
Все разом повернулись к говорящему. Им вновь оказался Су Шэ. Он продолжил:
— Те, кто не входит в состав Ордена Ланьлин Цзинь, вероятно, не слышали об этом человеке. Его зовут Мо Сюаньюй, и когда-то он тоже являлся адептом Ордена Ланьлин Цзинь. Однако, из-за недостойного поведения, а точнее, из-за преследования Ланьфан-цзуня, его с позором изгнали из Башни Золотого Карпа. Теперь же, если верить людской молве, Мо Сюаньюй заслужил доверие Ханьгуан-цзюня и даже повсюду сопровождает его в странствиях. Почему вдруг Ханьгуан-цзюнь, известный своей добродетелью и благовоспитанностью, оставил при себе подобного человека? Вот что действительно трудно понять.
Лань Ванцзи вдруг подумал: «Вэй Ин! Если бы ты знал, кого ты спас тогда 20 лет назад. И чем это для тебя обернется!»
Цзинь Гуанъяо опустил тело Цинь Су на пол, медленно поднялся, и сжав рукоять Хэньшена, приблизился к Вэй Усяню:
— Я не буду вспоминать обиды прошлого, но сейчас прошу тебя честно признаться. Неожиданное самоубийство А-Су… Это часть твоего хитроумного плана?
Лань Ванцзи почувствовал подвох, странно то, что только сейчас Цзинь Гуаньяо произнес имя своего единокровного брата, как будто приберег это напоследок.
Но времени размышлять не было. Хэньшен, тем временем, уже обнажился. Лань Ванцзи тут же закрыл Вэй Усяня своим телом, а Бичэнь парировал удар.
Остальные тоже начали обнажать мечи. Вэй Усянь оставался безоружным. Он огляделся по сторонам, быстро схватил с полки меч, который показался Лань Ванцзи знакомым. Разглядывать конечно же было некогда, Вэй Усянь быстро выхватил меч из ножен и собрался обороняться.
Лицо Цзинь Гуанъяо окаменело, и он громко выкрикнул:
— Это Старейшина Илин!
В мгновение ока острия мечей всех адептов Ордена Ланьлин Цзинь направились на него.
Лань Ванцзи и Вэй Усянь стояли плечом к плечу с мечами наготове. Вдруг Цзинь Гуанъяо заговорил:
— Ваше возращение в этот мир и появление на моём пиршестве — большая честь для всех нас, Старейшина Илин. Покорнейше прошу простить отсутствие надлежащего приёма.
На лице Вэй Усяня появилось до невозможного растерянное выражение. Лань Ванцзи уже догадался, что это был Суйбянь, но времени на разговоры не было.
Тут открыл глаза Не Хуайсан и путанно пробормотал:
— Брат? Как ты его назвал? Разве это не Мо Сюаньюй?
Цзинь Гуанъяо нацелился Хэньшенем на Вэй Усяня:
— Хуайсан, А-Лин, подойдите ко мне. Всем быть предельно осторожными. Он извлёк этот меч из ножен, а, значит, наверняка является Старейшиной Илин, Вэй Усянем!
Вэй Усянь и Лань Ванцзи окинули взором плотный забор из вихрей мечей, сохраняя спокойствие и невозмутимость.
Хуайсан сказал:
— Неужели тот, кто обнажил этот меч, обязательно должен быть Старейшиной Илин? Братья, Ханьгуан-цзюнь, кажется, здесь произошло какое-то недоразумение, да?
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Никаких недоразумений. Это точно Вэй Усянь.
Цзинь Лин внезапно выкрикнул:
— Стойте! Дядя, стой! М-мой старший дядя ударил его Цзыдянем на горе Дафань! И его душа не вылетела прочь, а, значит, это тело никто не захватывал! Получается, он не Вэй Усянь, правда?!
Цзян Чэн стоял мрачнее тучи. Он хранил молчание, сжимая рукоять своего меча, и словно раздумывал, как поступить дальше. Цзинь Гуанъяо спросил:
— Гора Дафань? Верно. А-Лин, ты напомнил мне о том, что случилось на горе Дафань. Это ведь он призвал Вэнь Нина?
Цзинь Гуанъяо продолжил:
— Позвольте просветить вас, мои достопочтенные гости. Когда Мо Сюаньюй находился в Башне Золотого Карпа, он увидел у меня копию рукописи Старейшины Илин. В ней описывался ритуал тёмного искусства, так называемое «добровольное пожертвование». Заплатив своим телом и душой, заклинатель может призвать могущественного духа, который совершит возмездие вместо него. Владелец этого тела сам его пожертвовал. Это не считается насильственным захватом!
Тем не менее, некоторые до сих пор сомневались:
— Но поскольку доказать добровольное жертвоприношение тела никак нельзя, то, исходя из ваших слов, Ляньфан-цзунь, мы не можем ничего утверждать с полной уверенностью.
Цзинь Гуанъяо ответил:
— Верно, доказать жертвоприношение тела нельзя. Но зато можно доказать, что этот человек — не кто иной, как Старейшина Илин. Когда против него обратились его собственные призрачные солдаты и раскрошили в пыль его плоть на вершине горы Луаньцзан, Орден Ланьлин Цзинь забрал это оружие в качестве военного трофея. Однако вскоре меч запечатался сам по себе.
Лань Ванцзи как то не удосужился рассказать Вэй Усяню, что его меч запечатался, не было об этом разговора. Наверняка сейчас его счастье ошарашено настолько, что не сможет драться в полную силу.
Цзинь Гуанъяо продолжил:
— Думаю, мне не стоит подробно объяснять, как оружие заклинателя может запечататься. У этого меча есть душа, и он не позволяет никому, помимо Вэй Усяня, использовать себя, поэтому отказывается выходить из ножен. Лишь Старейшине Илин по силам обнажить его. Но только что, на наших глазах, «Мо Сюаньюй» вынул из ножен меч, который был запечатан на протяжении тринадцати лет!
Не успел он закончить своей речи, как на Вэй Усяня уже полетели дюжины вихрей мечей.
Лань Ванцзи отбил их все. Бичэнь отбросил несколько людей в сторону, расчищая Вэй Усяню путь. Лань Сичэнь воскликнул:
— Ванцзи!
Несколько глав орденов, поваленные с ног холодной энергией Бичэня, возмущённо заклокотали:
— Ханьгуан-цзюнь! Ты…
Но Лань Ванцзи абсолютно не интересовали больше эти лицемеры. Не трогали их крики и жалобы. Достаточно он жалел и спасал их! Что он получил взамен? Годы нечеловеческой боли и душного одиночества? Конечно они прославляли его за доблесть и благодарили за помощь. Но от этого было не легче, он потерял свое счастье!
Защищаемый вторым нефритом, отбиваясь Суйбянем, Вэй Усянь быстро выбежал из потайной комнаты и выпрыгнул в окно.
Лань Ванцзи еще раз повалил вспышкой меча людей на пол и выпрыгнул следом.
Он почти догнал Вэй Усяня, но тот неожиданно оттолкнул его от себя. Лань Ванцзи удивился. Вэй Усянь воскликнул:
— Ханьгуан-цзюнь, тебе не стоит идти за мной!
За их спинами постепенно нарастали воинственные крики людей, призывающие к убийству. В суматохе Вэй Усянь ещё раз повторил:
— Ты действительно хочешь пойти со мной? Подумай, как следует. За этими дверями твоё доброе имя будет уничтожено!
Лань Ванцзи подумал: «Вэй Ин! Солнце мое! Неужели ты думаешь, что я тебя брошу? О чем ты? Какое доброе имя? Никакое имя не заменит мне тебя! Что может быть важнее тебя?»
Лань Ванцзи крепко схватил свое солнце за запястье, словно боялся, что тот сейчас вырвется и сбежит.
Дорогу им внезапно перегородил Цзинь Лин:
— Ты Вэй Ин?!
Лицо его выражало чрезвычайно путаную бурю чувств: и гнев, и ненависть, и сомнение, и нерешительность, и душевную боль. Он выкрикнул вновь:
— Ты и в самом деле Вэй Ин, Вэй Усянь?
Не успели они сделать и шагу, как Цзинь Лин испуганно вытащил окровавленное лезвие из живота Вэй Усяня. Они не успели ничего предпринять, как на них неожиданно напала целая толпа. Они сражались, Лань Ванцзи видел, что Вэй Усянь долго не продержится, он слишком много потерял крови. Хотя навыков фехтования он не растерял, по прежнему дрался прекрасно, но силы уже оставили его. Надо было просто немедленно убегать. Иначе, если срочно не оказать помощь, Вэй Усянь скончается от потери крови.
Лань Ванцзи схватил его, посадил себе на спину и взмыл на мече в воздух.
Он чувствовал как по его спине бежит горячая кровь Вэй Усяня и изо всех сил подгонял меч, скорее добраться до места. Он очень спешил, сердце колотилось как бешеное, дыхание сбивалось. Он не хотел его больше терять!
Вэй Усянь наконец подал слабый голос:
— Лань Чжань…
Лань Ванцзи был в сильном беспокойстве, он торопился успеть, только успеть.
Тем не менее, тон его голоса звучал твёрдо и надёжно, как всегда. Лишь один короткий звук:
— Мгм.
После «мгм» он добавил:
— Я рядом.
Внезапно Вэй Усянь произнёс:
— А, теперь я вспомнил.
Лань Ванцзи спросил:
— Вспомнил что?
Вэй Усянь ответил:
— Теперь я вспомнил, Лань Чжань. Точно так же. Я… Я и в самом деле точно так же нёс тебя на спине.