Часть 96. Утро. (1/2)
Немного помолчав, Вэй Усянь добавил:
— Но всё же жителям того захолустья крайне не повезло. Город И находится в слишком изолированной местности, и поблизости нет ни одной смотровой башни, а иначе Цзинь Лин, Сычжуй и остальные не забрели бы туда случайно. И души даочжана Сяо Синчэня и девы А-Цин не томились бы в многолетнем заточении.
Через несколько минут мужчинам принесли еду и напитки.
Лань Ванцзи как всегда ел неострую пищу, но на этот раз решил попробовать, то что любит есть Вэй Усянь.
Заметив, что Вэй Усянь наблюдает за его действиями, поднял голову:
— Что такое?
Вэй Усянь неторопливо плеснул себе вина:
— Хочу, чтобы со мной кто-нибудь выпил.
Вэй Усянь явно не ждал, что зануда- нефрит согласится, тем более после прошлого раза. Но зануда -нефрит думал иначе. Он думал, что прошлый раз ничего же страшного и безнравственного не произошло. Всего лишь поговорили про кроликов. Да и Солнце его не бросило.
”Если я и начну чудить, то он всегда сможет меня остановить.”
Он немного подумал, взял кувшин и плеснул себе немного вина. Ровно в половину меньше ,чем прошлый раз.
Вэй Усянь несколько удивился:
— Ханьгуан-цзюнь, а ты весьма участливый человек. Ты и впрямь составишь мне компанию?
Лань Ванцзи поднес чашу ко рту, в последнюю секунду подумал: ”Ох, Лань Чжань, что ты делаешь? Кажется ты совсем пропал.”
”Ну ладно...всего лишь полчаши”.
Закрыл глаза, выпил, почувствовал во рту терпкий вкус алкоголя, открыл глаза. Вэй Усянь продолжал смотреть на него с нескрываемым любопытством. Постепенно его лицо начало расплываться. Лань Ванцзи опустил чашу, подпер рукой лоб и... Отрубился.
Пробуждение было весьма странным. Еще не открыв глаза, он ощутил на губах мягкое влажное прикосновение.
Страшная догадка промелькнула в мозгу.
Он резко распахнул глаза. Очень близко к его лицу испуганно смотрели на него большие глаза его Солнца! Которое он даже пальцем боялся трогать!
Они оба сидели на кровати. В глаза бросились руки Вэй Усяня, они были связаны! Лобной лентой!
”О, ужас! Что я натворил? Я отвратительное чудовище!”
Лань Ванцзи поднял руку и врезал себе что есть дури в лоб. Сознание напрочь отрубилось и он рухнул на постель.
Лань Ванцзи медленно открыл глаза. Голова гудела, во рту пересохло.
Сознание возвращалось медленно, сначала он увидел потолок, потом понял что лежит поперек кровати, без сапог, одетый полностью.
Значит ничего страшного он не натворил. Он повернул голову, рядом лежала подушка и лобная лента.
Вэй Усяня нигде не было! Лань Ванцзи сразу полностью проснулся и резко сел на кровати. В голове словно бил колокол, от резкого движения, сдавило виски и зазвенело в ушах.
Рядом на полу аккуратно стояли сапоги. Лань Ванцзи потер лоб, взгляд его упал в сторону... Ох. Его бедное солнышко спало сидя на полу и положив голову на краешек тахты! Что вообще происходит? Как его дорогое Солнце оказалось на полу?
”Лань Чжань, ты пьяный дурак! Солнце мое, прости меня!”
Он встал с кровати, нагнулся и осторожно взял Вэй Усяня на руки. Боясь разбудить, он очень аккуратно и нежно перенес его на кровать и тихонечко положил, испытывая страшные угрызения совести. Как он мог так поступить?
Не успел он убрать руки, как ресницы Вэй Усяня затрепетали, он медленно открыл сонные глаза. Увидел близко Лань Ванцзи и сонное выражение в прекрасных глазах сменилось выражением испуга. Он вздрогнул и распахнул глаза.
— Лань Чжань!
Лан Ванцзи издал «мгм» в ответ. Вэй Усянь спросил:
— Ты всё ещё пьян или уже трезв?
Лань Ванцзи ответил:
— Трезв.
Вэй Усянь продолжил:
— Ага… Так значит, уже пять.
Лань Ванцзи так и застыл, держа одну руку под его спиной, другую под коленками. Медленно убирая руки, задел руку Вэй Усяня, лежащую на кровати. Взгляд упал на эту руку. Вокруг зяпястья была ссадина, как будто от веревки. Глянул на помятую ленту и понял что это был не сон!
”Ужас! Лань Чжань, до чего ты докатился! Хорошо, что выпил немного и вовремя очнулся! Иначе неизвестно до чего бы дошло!”
Сколько раз в своих снах и мечтах он связывал его этой лентой, чтобы не брыкался и не убежал! И вот на тебе! Домечтался!
Он осторожно взял его за руку, осмотрел, взял другую, там была такая же история. Ругая себя на чем свет стоит, он вытащил склянку с охлаждающей мазью и очень бережно начал накладывать на ссадинки.
Вэй Усянь прищурился:
— Как больно… Ханьгуан-цзюнь, захмелев, ты теряешь всю свою благопристойность и благовоспитанность.
”Мда, что у трезвого человека на уме, то он и творит во хмелю.”
А что он мог ему сказать? Что кормил себя сказками все это время? И вот оно во что вылилось!