Часть 71. Сычжуй. (Лань Ванцзи дает сыну вежливое имя) (1/2)

Тот самый день, который так долго оттягивал в своей душе Лань Ванцзи все-таки неотвратимо наступил, оставив в сердце тягостное и тоскливое чувство одиночества.

Лань Юань теперь уходил от него жить самостоятельно, он поселился в комнате рядом с комнатой Лань Цзиньи. Он весело собирал вещи. Лань Ванцзи молча наблюдал за ним и в голове роились сотни разных мыслей, воспоминаний и невысказанных слов.

Заметив, что отец стоит в задумчивости, Лань Юань оставил собираться и подошел к нему:

—Отец, —он был уже не маленький, поэтому слово слащавое детское «папа» заменил на вежливое «отец», —ты не рад?

Лань Ванцзи неслышно вздохнул:

—Ты стал взрослым. Рано или поздно, это должно было произойти.

—Отец, я буду как и прежде приходить к тебе по вечерам помогать проверять домашки. А потом мы будем играть на гуцине. Ты же и дальше будешь меня учить?

Лань Ванцзи молча кивнул и погладил юношу по аккуратно уложенным волосам, как в детстве.

Лань Юань обхватил его двумя руками за плечи, прижался на несколько мгновений лицом к плечу, потом отстранился и пошел снова собирать вещи и уносить в свое новое жилище, где его ждала новая взрослая самостоятельная жизнь.

Лань Ванцзи остался один.

Один.

Его цзиньши казалась такой огромной для одного человека, необьятно пустой комнатой, казалась эта пустота проникает в самую душу, звенит в ушах, холодит тело, отдается эхом в голове.

Непривычно.

Он присел на аккуратно заправленную кровать. Сколько бессонных ночей он провел вот так сидя на краю этой постели, пока ждал в беспокойстве когда ребенок очнется, потом когда поправится, поил и кормил его с ложечки, давал лекарство строго по часам. Да даже уже когда он вырос, Лань Ванцзи продолжал заботиться о мальчике, он не мог представить своей жизни теперь без этого ощущения ответственности за чужую жизнь, он привык беспокоиться.

Теперь не нужно переживать, не нужно вставать ночами, чтобы проверить, не раскрылся ли малыш, поправлять одеяло, щупать лоб, не простыл ли, готовить ему воду для умывания, расчесывать и следить за тем, чтобы вовремя поел. Проверять сделал ли уроки, хорошо ли отдохнул, тепло ли оделся, не ушибся ли и не поранился, чтобы соблюдал режим, следил за порядком в комнате и за своим внешним видом.

Теперь Лань Ванцзи свободен.

Но нужна ли ему эта свобода, он еще не до конца понял это.

Взгляд упал на стол с письменными приборами. Здесь малыш учился читать и писать. Как маленькие пальчики ребенка впервые взяли в руки перо. Оказалось, что он уже знает несколько иероглифов. Неужели Вэй Ин учил ребенка читать? Лань Ванцзи тогда очень удивился. Но малыш не помнил кто его учил.

Лань Ванцзи впервые слонялся по цзиньши без дела. Обычно у него всегда были какие то дела, он не любил праздность, но теперь он не знал чем себя занять. Все эти годы были заполнены заботой и воспитанием, теперь это время освободилось, образовав странную непривычную пустоту в душе второго молодого господина Ланя.

Ночью ему первое время снился детский плач. Он вскакивал с кровати и спешил во вторую половину цзиньши. Но было тихо, кровать была заправлена аккуратно, без единой складочки. В такие моменты Лань Ванцзи присаживался на краешек, как будто у него не было сил идти к себе обратно и лечь спать, вздыхал. Опять показалось.

Он начинал себя уговаривать, что Лань Юань уже взрослый, живет теперь отдельно, но он же никуда не делся, он здесь рядом, в Облачных глубинах. Они вместе могут ходить на ночную охоту, могут видеться на занятиях, он будет приходить к нему играть на цине, он так же остается его сыном.

Но все равно было грустно. Лань Ванцзи чувствовал себя как мать, которая отняла ребенка от груди, ему так не хватало этих ночей, заботы о ребенке, в его голове еще звучал детский плач и смех. Он ощущал на своей груди у самого сердца маленький теплый комочек, доверчиво прижавшийся к нему, чувствовал маленькие ручки, обнимавшие его за шею. Так хотелось, чтобы сын опять стал маленьким! Отцовская нежность заполняла его всего, как он скучал по малышу.