Часть 46. Разговор ( а так же с самим собой) (2/2)
—Брат, пора домой.
Лань Ванцзи молча развернулся и пошел следом за братом.
Настроение было хуже некуда. Перед лицом замаячила фигура Цзинь Гуаньяо, который кланялся, прощаясь с гостями. Почему то особо мерзкой казалась его лицемерная улыбка, словно приклеенная к нарочито слащавому лицу.
Лань Ванцзи прекрасно знал, что будучи шпионом в Цишане, он зверски замучил и убил немало адептов многих кланов для развлечения Вэнь Жоханя, которому доставляло удовольствие издеваться над людьми. И теперь вот он стоял с чистой совестью и еще смел осуждать того, кто был особенно дорог Лань Ванцзи, и он еще смел говорить о нравственности! Вэй Усянь для него был всем ещё и потому, что они были единомышленниками. Вэй Усянь спас от смерти беззащитных людей и хотел защитить их, потому что был благодарен за то что однин из их семьи когда-то спас ему жизнь. Элементарная порядочность не давала ему оставаться в стороне и умывать руки, когда их зверски убивают.
Хотелось найти его и защитить, но как? Если ещё его одного реально было спрятать, то как быть с 50 человек испуганных людей? Их то точно трудно спрятать.
Разговор с Мянь Мянь не выходил с головы.
«А я готов пойти против собственного ордена? Наплевать на доброе имя ради правды и своих идеалов и ценностей? Что стоит это доброе имя, будь оно неладно? Готов ли я поставить свою совесть против правил ордена?»
«Что вообще делать? Есть ли у меня выбор? Возможно что нет.»
Да, действительно, выбирать особо не приходилось. Их отношения никак не продвинулись в лучшую сторону. Вэй Усянь ничего не знает о его чувствах и сам ничего к Лань Ванцзи не чувствует. Более того, он настолько надоел ему своими нравоучениями, что тот и вовсе не захочет больше выносить рядом присутствие молодого господина Ланя. Любой разговор просто не клеится, потому навязывать свое общество нет смысла.
«Что делать? Что теперь делать? Я просто опоздал, слишком долго думал и настраивался. Да и сказаны были не те слова. Ничего не вернешь Теперь все потеряно.
Вэй Усянь навлек на себя ненависть этого общества лицемеров, которые теперь готовы стереть в порошок всякого, кто выступит в защиту Вэй Усяня.»
Да, оно так и было. Только что на глазах у Лань Ванцзи облили грязью девушку, которой совесть просто не позволила слушать несправедливые нападки в адрес благородного бесстрашного человека, который бросился на защиту, даже ценой собственной жизни. Приписали нечистые помыслы.
«Но ведь и мое отношение к Вэй Ину изменилось после этих событий.»
Да, чувства Лань Ванцзи приобрели другой оттенок. Он понял, что не просто любит этого человека и он не просто дорог ему и нужен как воздух, он понял насколько близки их идеалы и стремления помогать слабым и защищать обездоленных.
«Но что теперь дальше? Как теперь жить? Неужели наши дороги никогда не пересекутся?»
Отчаяние охватило Лань Ванцзи. Сможет ли он поступить когда нибудь как эта мужественная девушка? Пойдет ли против собственного клана ради своей любви?
Или сможет ли жить без него? В голове была куча вопросов и мыслей. Уйти туда к нему? Нужен ли он ему? Не окажется ли так, что он уйдет из клана и Вэй Усянь его не примет? И тогда что толку от его жертвы? Так хотя бы он имеет надежду спасти Вэй Усяня. А так… Просто останется на улице. Перспектива —только стать бродячим заклинателем. И тогда он точно будет ему бесполезен. Все книги, где решение проблемы в Гусу. А кто его потом туда пустит? Даже если Вэй Усянь в конце концов захочет иметь дело с Лань Ванцзи, то что ему останется? Смотреть как тот разрушется и в конце концов видеть его неминуемую жуткую смерть? Нет. Он. Не переживет. Он уйдет за ним. Если его только не обьявят преступником и не убьют их обоих раньше.
Голова кипела, мозг плавился от противоречивых мыслей.
И только глупое тело не хотело сдаваться. Долгими бессонными ночами витал в темноте цзиньши сладкий запах лотосов и горных цветов, запах Вэй Усяня. На губах еще был его сладкий вкус, руки помнили его тепло. Все это отдавалось таким невозможным томлением, что замирало сердце и на глаза наворачивались слезы отчаяния.