Глава XX "Планы поменялись" (1/2)

Мышка…

Признаться честно, сейчас это слово звучит довольно нелепо. Не вяжется с ситуацией. Слишком ласковое и нежное для того, чтобы назвать им предателя. Умение красиво говорить, очевидно, у Хитоми не в приоритете. Хотя, как знать? Она неплоха в управлении сознанием, но к счастью не настолько. Вся её опасность заключается в умении хорошо манипулировать и кучкой эсперов за спиной. На большее она, вероятно, не способна.

Фумико лишь продолжала смотреть на женщину бездумным взглядом. Глаза — действительно как зеркала. При желании в них вполне возможно разглядеть собственное отражение. Ямадзаки не сделала ни одного движения, просто ждала. Сама не знала чего. Казалось бы, всё предельно ясно, но всё же одна тонкая ниточка удерживала девушку на поверхности. Дыхание было ровным. Несмотря ни на что, она усердно сохраняла свою невозмутимость. Заботилась о её существовании, как о самом важном. Именно это позволяло ей чувствовать себя сильной.

— так вот о мышке! — весело продолжила Хитоми, будто вела совершенно обыденный диалог о предстоящей прогулке или значимой покупке дорогих туфлей. Обувь она любила. Довольно часто можно было встретить женщину, нацепившую на ноги высоченные шпильки. Фумико хорошо помнила, как их островатые концы впивались в руки тех, кто отличался особым непослушанием, оставляя на коже синяки и царапины.

— я слушаю, — произнесла девушка, отгоняя мешающие мысли.

— короче говоря, я подумала, что было бы отлично избавиться от предателя сразу, — по её интонации трудно было что-либо понять. Голос звучал то иронично, то заискивающе. Одно было ясно сразу: в нём не было скрытой ярости или чего-то подобного. Хотя, если разобраться, всё становится понятно. С таким количеством людей в подчинении, Хитоми должна была сохранять вероятность того, что кто-то обязательно решится на обман.

Фумико смиренно ожидала своего приговора, выглядя при этом довольно лениво. Передача информации врагам всегда карается наказанием. Она знала это с самого начала, но всё равно отважилась попытаться. А главное — у неё почти получилось. И плевать на злосчастное «почти», что бессовестно рушило всю картину.

— подсобишь мне?

Добровольно совершить харакири в знак верности учителю? Все действия Канэко так или иначе касаются истории и мифологии. Библейские и сказочные события этот список, кстати, тоже включает. Кто знает, вдохновляется она этим либо же просто повторяет то, что сильнее запало в душу? В любом случае, женщина играет с огнём, затрагивая при этом чужие жизни. Подобное нельзя оправдать.

По хорошему, никто и не собирался. В этой комнате, когда напротив стоит только Ямадзаки, она не найдёт для себя союзников.

— каким образом? — Фумико невинно округлила глаза, придавая взгляду детской наивности, лёгкой как пёрышко.

— любишь водить в прятках? — девушка пожала плечами в ответ. Тогда Хитоми в непонимании склонила голову и секунду спустя продолжила: — в это ведь играли все. У тебя не было счастливого детства или что?

— мы с папой часто путешествовали, было не до этого, — Фумико отстранённо заглянула в глаза собеседницы, не показывая ни малейшего намёка на ложь.

— неважно, попробовать всё равно придётся. Найди предателя, живого или мёртвого.

Выходя из кабинета Ямадзаки вновь погрузилась в пучину размышлений. Помочь поймать кого? Это слишком странно, как будто происходит в дешёвом фильме. Устроить облаву на саму себя? Подставить кого-то другого? Что именно ей нужно сделать? Фумико не подозревала даже о том, действительно ли до сих пор находится под подозрением или Хитоми просто сочла необходимым пустить среди людей немного волнения. Волнение приводит к панике, а она никогда не является предвестником хорошего. Паника — это смерть. И справиться с ней намного тяжелее, чем кажется на первый взгляд.

Впрочем, не это ли зовётся чудом? Борьба с собственными внутренними демонами всегда сложнее обыкновенной драки. И если в битве с ними ты смог одержать победу — сам дьявол теперь на твоей стороне. А когда за спиной крылья, а под ногами простирается Ад — всё кажется не таким уж и ужасным. Это внушает надежду. Заставляет смелость и отвагу течь по венам и наполнять тело до краёв. Дьявол не спит с кем попало, а если повезёт попасть под его покровительство вряд ли придётся в чём-то себе отказывать.

У всего в этом мире есть своя цена. Иногда до смешного низкая, а порой и космически завышенная. Своя жизнь в обмен на чужие. Одна против многих тысяч. Воображаемые весы явно склоняются не в пользу Фумико. Даже они могут ошибаться. Она без сомнений гораздо сообразительнее, чем многие могут себе представить.

Накидывая на себя тёмный плащ, огромным капюшоном скрывающий лицо, Ямадзаки тяжко вздохнула. Снаружи снова лил дождь. Небо плакало вместе с ней. Оно всегда проливало ненужные слёзы, когда что-то шло не так, но не обронило ни одной, когда всё, что было ей дорого, в один момент оказалось похоронено в пепле. Словом, это как раз одна из причин, по которой девушка отказывалась верить в Бога. Где же он был, когда люди погибали в огне, навсегда оставляя свои дома и семьи? Неужели его всевидящее око не смогло достать до скрытого глубоко под землёй подвала, в котором человека уважали не сильнее бродячей собаки? Вот именно…

Была только она и никого постороннего. Она сама была для себя богом, ведь он существует (или нет) независимо от чужой веры. У Фумико нет верующих, нет храмов. Вообще ничего нет. Но в ней достаточно силы, чтобы позволить себе достичь этих и любых других высот, не так ли? Главное захотеть…

Сильный ветер нещадно трепал плащ из стороны в сторону так, словно тот был половой тряпкой. Не более. Ямадзаки вынуждена была придерживать капюшон покрасневшими от холода руками, чтобы обеспечить хотя-бы минимальную защиту от неблагоприятных погодных условий. Помогало плохо. Макушка уже на середине пути оказалась насквозь пропитана водой. По щекам катились прохладные капли, затрагивая корочки идентичных царапин на щеках. Фумико смахнула их вместе с выступившей кровью. Её не заботило, как это выглядело и было ли неприятно. Похоже на кошачьи усы, так что ничего дурного. Даже наоборот. Сдалека напоминает грим.

Небольшое здание, недалеко от центра, встретило её привычным уютом. Взгляд девушки смягчился, пока дождь всё сильнее мочил спину. Порывы ветра сделались слишком отрывистыми, будто подталкивая Фумико ко входу невидимыми, но очень крепкими, руками. На этот раз она и не думала противиться, спокойно делая шаг. И ощущался он, как падение в бездну.

</p>

***</p>

В серых глазах можно было увидеть всё, кроме недоверия. Этот мужчина при каждой встрече вызывал в Ямадзаки только новые волны уважения, безжалостно сносящие с ног. Она знала, что сделала правильный выбор, решив придти сюда. Директор детективного агентства — мудрый человек, он обязательно посоветует, как будет лучше. И если он скажет сдаться, Фумико не задумываясь сделает это. Наверно, для неё он — тоже самое, что армейский полковник для рядовых. Его приказов нельзя ослушаться, даже если они кажутся просьбой.

Фукудзава не осуждал её, по крайней мере никак этого не показывал. И это невольно откидывало девушку назад в прошлое, когда ей довелось провести несколько недель бок о бок с детективами. Как бы сильно она не раздражалась тогда, сейчас то время казалось одним из лучших. Ровно до первого пожара. С тех пор значимая часть всех её воспоминаний погибла вместе с тем, кто активно помогал в их создании. Осталось совсем немного, в основном самые важные. Знакомство, ссоры, развитие отношений, дружба… А ведь когда-то она с точностью до минуты запоминала каждый день, проведённый рядом с ним.

Ямадзаки взглянула на браслет, словно желая спросить его о чём-то. Она понимала, что никто не ответит, но всё равно продолжала пытаться.

Зима совсем близко и легче от этого не становилось. Если ничего не выйдет, то никакой, даже самой крохотной, надежды не останется. Фумико чувствовала себя так, будто пытается выстоять против целого мира. Совершенно одна. Некому подставить ей плечо. Она больше не сможет нагло ввалиться в чужую комнату, чтобы сыграть в карты. Ничего этого уже никогда не будет.

А потом перед глазами возник образ. Беда не приходит одна, так что совсем скоро у него появились товарищи. Неизвестно, насколько верные, но всё же они неизменно оставались рядом. К лучшему или нет, но детективное агентство, считай, оставалось рядом.

Ямадзаки мало кому верила по настоящему. Зачастую лишь создавала определённую видимость, желая расположить человека к себе. Но это был иной случай. Что-то заставляло её поверить, словно под дулом пистолета. Как если бы за неповиновение курок спустился, опуская на её голову целый град, состоящий из металлических малышек. Была ли это безысходность?

По мнению Фумико именно она обычно служит началом. От безысходности люди ходят в бары, намереваясь напиться в хлам, и по счастливой случайности находят собеседников, друзей и знакомых. Чувствуя безысходность, писатели пишут свои книги, которые впоследствии становятся известной литературой, имеющей мировой тираж.

Зная, что в конце концов за углом поджидает одна единственная безысходность, план сам собой всплыл в голове. Опасный и немного безумный, как всегда. Самое смешное в том, что нечто столь серьёзное Фумико мысленно окрестила:

Операция «Желейный червячок»

Придётся ненадолго окунуться в прошлое и вновь почувствовать себя тайным агентом, от которого зависит весь итог. Чёткий список действий не представлял собой ничего сверхъестественного, но тем не менее поразил девушку в самое сердце. И причиной этому послужили даже немногочисленные, трудно выполняемые действия. При должном желании и сноровке с ними вполне реально справиться.

Больше всего её удивило отношение. Недосказанность… Фукудзава абсолютно спокойно предложил ей обмануть его собственных сотрудников, а самое поразительное — Рампо тоже счёл эту идею вполне приемлемой. А раз так случилось, у неё нет ни малейшего шанса на провал. И по этому поводу Фумико даже почувствовала сожаление.

Прикинуться злобной стервой и внушить всем, что просьбы о помощи были ничем иным, кроме как отлично поставленным спектаклем. Даже для неё это слишком.

Некоторое время девушка одиноко простояла под деревом. Дождь всё продолжал безостановочно лить с неба, возможно становясь сильнее. Прогноз погоды на днях пообещал понижение температуры. Снег. Одно это слово заставляло всё внутри переворачиваться, а сердце болезненно сжиматься.

— что будем делать?

Акане могла запросто появиться в любое, самое неподходящее время. Кольцо больше не сдерживало, и теперь ничто не могло остановить или хотя-бы притормозить её. Благодаря этому она стала сильнее. Заметно окрепла, словно наконец встала на ноги.

— выставим недо-Есенина виноватым, как всегда.

— кольнуло больновато. Неужели тебе совсем его не жаль? Парниша ведь искренне пытается разобраться.

— и ведёт себя при этом, как последний мудак.

Мнение о человеке во многом зависит от его поведения, не так ли? Внешность, потом манеры. Они важны точно также, как вода для существования растений. Это неотъемлемая часть каждого, и нужно уметь выставить её с правильной стороны. К примеру, взять хотя-бы Есенина, который делать этого, к сожалению, не умеет. Он неплохой парень, но публика творит невероятное. Её таланты удивляют не меньше, чем умения самих артистов. И влияние она оказывает далеко не самое положительное. Час от часу не легче.

Ямадзаки шагнула в дождевую стену. Со стороны выглядело так, словно она уходит в закат в конце хорошего боевика, одержав победу над своим злейшим врагом. Фумико не была фанатом подобных фильмов, однако имея под боком хорошую компанию, не отказалась бы от просмотра. Всё же это лучше, чем растрачивать время, наблюдая за серостью стен и лёгким колыханием паутины.

— эй, постой! — воскликнула Акане. — ты так уверена в том, что он поверит? Извини, но всё это звучит, как детская выдумка. Не более! К тому же есть целый ряд фактов, которые придают твоему рассказу глупости!

— сколько умных слов, — на ходу усмехнулась Ямадзаки. — на тебя не похоже.

— знаешь, подобная сговорчивость тебе тоже не свойственна! — продолжала бушевать Акане. Очевидно, что она по какой-то причине прониклась к Есенину странной неприязнью, но разыскивать её истоки совсем не входило в планы. Да и волновало, признаться, не слишком сильно. — Сколько раз этот человек выставлял тебя в плохом свете? Не было ни одного дня, когда он просто проходил мимо.

— в конце концом ему всё равно будет хуже, чем мне. Незачем разводить этот детский сад.

Есенин отлично подходит на роль предателя. Во первых — он ближе всего. Канэко доверяет ему довольно важные дела. Позволяет немного больше, чем остальным, да и вообще относится на удивление душевно. Во вторых — его не жалко. Всё несёт за собой определённые последствия, так что он должен ответить за свои слова и поступки. Так будет правильно. Не убьёт же его маленькая взбучка.

Поэтому Фумико абсолютно не сомневалась в своём решении, когда настойчиво стучала в чужую дверь. И стук этот был не просто оповещающим, она буквально заставляла открыть.

Когда девушка улыбалась, её лицо действительно становилось милым. Так она выглядела куда добрее, хотя это происходит с подавляющим большинством. Но всё же улыбка правда может расположить другого человека, заставляя его поверить в добрые намерения собеседника. Фумико прекрасно об этом знала. Также догадывалась она и о том, что Есенин в это не поверит. Для него Ямадзаки совсем не представляется той, с чьего лица не сходит улыбка. Перед ним она зачастую хмурая. Позволяет себе лишь редкие ухмылки и издевательские усмешки.

— привет, — поздоровалась первой, как только дверь наконец открылась.

— чего тебе? — мужчина выглядел удивлённым. — какой ужас, что это у тебя на лице? Немедленно прекрати улыбаться, выглядит кошмарно!

— я хотела кое-что спросить, — её глаза по доброму блестели. Ими Фумико при желании могла подделать любую эмоцию. Это не составляло особого труда.

— в какой стороне психушка? Эй, замарашка, ты меня пугаешь. Даже очень.

— нет, я хочу спросить о стихах, — Ямадзаки чуть качнулась вперёд, походя на гигантскую матрёшку. — впустишь?

Есенин на мгновение задумался. Воровато оглянулся по сторонам, будто собирался украсть чью-то вещь. Коридор был совершенно пустым. Фумико заранее позаботилась об этом, выбрав нужное время, когда все остальные заняты более важными делами. Иногда создавалось впечатление, что она одна ничем не занята сутки напролёт.

— ну так что? — напомнила девушка, выжидающе окидывая рядом стоящего человека любопытным взглядом.

— лады, можешь войти, — произнёс он, скрываясь в темноте комнаты. Тяжёлой двери нужна была ещё одна лишняя секунда для того, чтобы захлопнуться у Фумико перед носом.

В помещении было чисто. Все вещи аккуратно стояли на местах, и даже одежда была кропотливо сложена в небольшой шкаф. В целом, комната Есенина ничем не отличалась от комнаты самой Ямадзаки. Разве что у последней в покоях чёрт ногу сломит.

— ну и, чего хотела?

— какое стихотворение тебе нравится больше всего? — сходу спросила Фумико, заправляя за ухо мешающие волосы.

Мужчина засмеялся.

— тебе зачитать? — она без раздумий кивнула в ответ.

Есенин прочистил горло и не переставая глупо улыбаться начал говорить:

— ветер веет с юга

— и луна взошла,

— что же ты, блядюга,

— ночью не пришла?

— как мило, — пробормотала Ямадзаки чувствуя, что правый глаз вот-вот начнёт нервно дёргаться.

— ты погоди, это ещё не всё! — гордо изрёк мужчина, выкатив грудь колесом.

— думаю, мне уже достаточно.

— ну как же? Ты сама меня попросила.

«И уже тысячу раз об этом пожалела» — мимолётно пронеслось в голове Фумико. Не сказать, что она ожидала чего-то адекватного, но послушать поэзию была бы не против. Похоже, сегодня она встала не с той ноги.

— ладно, я поняла. Хватит. Мне надо кое-что тебе сказать.

— кое-что спросить, кое-что сказать… Ты умеешь быть прямолинейной?

Девушка покачала головой. Это всё конечно хорошо, но всё же в большинстве ситуаций лучше иметь у себя в арсенале немного хитрости и лжи. Так чувствуешь себя уверенней.

Она рассказала ему обо всём. Почти. Есть вещи, которые знать вовсе необязательно. Фумико не ждала конкретной реакции и молчание не стало для неё удивительным. Понимала, как для чужих людей звучит вся эта история и не винила Есенина в том, что тот поначалу отнёсся с недоверием. Она и сама поступила бы точно также.

— почему? — сквозь повисшую тишину, как гром, раздался вопрос. На мгновение, перед собой Ямадзаки увидела маленького, заплаканного мальчика. Разбитая левая коленка и пластырь на правой. Наваждение показалось ей знакомым, но через несколько секунд исчезло, так и не появившись во второй раз.

— что? — опомнилась девушка, фокусируя уставшие глаза. Хотелось спать.

— почему ты осталась здесь?

— меня ищут во многих странах. В этом месте безопаснее всего.

Разумеется, это не было основной причиной. Да и причиной, наверно, не являлось. Ведь здесь не было хорошо, а опасность всё также подстерегала на каждом шагу. Возможно, даже больше, чем раньше. Канэко не предлагала ей кров и защиту. Всё, что есть у Фумико сейчас, не само прилетело в руки. Первое время здесь было тяжело, как и во всех организациях. Приходилось дни напролёт проводить в просторных, холодных залах, которые можно было легко опознать за несколько метров по запаху. Стены там, казалось, насквозь пропитались потом. Впрочем, это лишь небольшое отклонение. Так зарабатывали деньги, не более.

Правда крылась в спасении.

Тогда Канэко сказала ей: «С каждой минутой их будет становиться на одного меньше. Думай скорее, дорогая!»

Ямадзаки не помнила дословно, но звучало вроде бы похоже. Пятнадцать детей, пятнадцать минут. Им было всего по шесть лет, возможно кому-то недавно исполнилось семь. Фумико не могла так рисковать, ведь один мальчишка уже лежал у её ног. Он не шевелился. Не дышал. Светлые волосы, становящиеся кудрями на затылке, надолго въелись в память. Итак, на принятие решения у неё была всего минута. Шестьдесят секунд и четырнадцать спасённых жизней. По другому быть не могло.

Но посвящать в эту грязь кого-то ещё Фумико не собиралась.

— странно получается. Это что же, детективы теперь под воровскую дудку пляшут? Ты чего им за это пообещала?

— скажешь тоже, — девушка незаметно закатила глаза. Подобный исход выгоден обеим сторонам. Она получает то, что хотела. А они спасают гражданских. Вроде бы, все остаются в плюсе.

— и как ты смогла продержаться всё это время?

— а что не так? — отстранённо спросила Ямадзаки, уцепившись взглядом за небольшую, но увесистую фигурку.

— ты же девушка.

— я не имею ничего против, если мужчины привлекают тебя больше. Не нужно каждый раз говорить об этом.

Видит Бог, если конечно он есть, в этот момент Фумико чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. Самой гениальной женщиной из всех, когда-либо существовавших. Дать Есенину отпор, да ещё какой! Теперь небеса как минимум должны ей пожизненный абонемент на массаж.

— да пошла ты!

— я то пойду, мне как раз пора, — на её лице сияла мечтательная улыбка. Она выглядела довольно необычно и сильно выделялась на фоне всего остального.

— ну и иди! — Есенин надулся, словно маленький ребёнок, недовольный тем, что родители строго-настрого наказали ему не сметь возвращаться домой с грязной палкой, которой тот лупил длинную траву.

Дверь хлопнула. Снаружи послышались отдаляющиеся шаги. Мужчина вскочил с кровати, скидывая подушку. Пнул её ногой, приговаривая:

— да пошла ты.

Видимо, он остался собой доволен, ведь вскоре поднял предмет с пола, удерживая одной рукой.

— да пошла ты! — уже с другой интонацией произнёс Есенин, тыкая в подушку указательным пальцем.

Нетрудно понять, чьё лицо он представлял вместо светлой ткани. Фумико как обычно сумела вывести мужчину из себя практически одним своим присутствием. Она никогда ему не нравилась. Возможно, это сказано слишком мягко. Ямадзаки пугала его до чёртиков. Ледяным, мёртвым взглядом, дьявольскими ухмылками и ещё много чем. В её рукавах было слишком много козырей, о которых мужчина до сих пор не мог и подозревать. Он знал, что не являлся для неё соперником.

— пошла ты, Ямадзаки.

Есенин запустил подушку в воздух, попутно пиная её обратно на кровать. Это получалось у него крайне ловко, сразу понятно, что не впервые.

Везучая сволочь… Она не говорила об этом напрямую. Вообще редко была честной. Но раз решилась на откровение, значит оно само собой подразумевало выбор. Впереди была развилка, третьего варианта не дано. Либо он поможет ей, либо Фумико найдёт другой способ. А насколько мужчина мог судить, она непременно попробует всё. Пускай выбранный путь не принесёт счастья, Ямадзаки пойдёт на это ради остальных. И как бы ни было тяжело, Есенин готов поклясться небесами, что она сможет выбраться.

Когда эмоции сталкиваются с безразличием — они, несмотря ни на что, побеждают. На этот раз ей не было наплевать, так что в безмолвном поединке Фумико одержала победу с самого начала. Он готов был довериться.

Её шаги тем временем звучали до ужаса самоуверенно. Походка буквально вопила об этом во всю глотку. Ямадзаки нуждалась в помощи и теперь, когда наконец получила желаемое, была спокойна. Она верила в свой успех и именно это являлось его залогом.

Всё тот же кабинет. Всё та же ненавистная Канэко. Фумико корила себя за то, что когда-то считала её нормальным человеком. И даже прислушивалась к мнению. Не стоило этого делать, но кто мог знать заранее?

— нашла крысу? — спросила Хитоми, складывая руки в замок. — так быстро?

— Есенин, — легко произнесла Ямадзаки, безучастно сверля женщину взглядом. Он походил на лёд, о который запросто можно было разбиться.

***</p>

Если сразу раскрыть человеку всю правду, это несомненно повлияет на него должным образом. Фумико не считала верным делать это в одночасье. Намного лучше было бы рассказывать обо всём по частям, давая время на то, чтобы переварить предыдущую информацию.

Девушка точно знала, что Есенину есть что сказать. Слов было недостаточно, Канэко нужны были вещественные доказательства. И, к счастью, она сама выдумала способ их получения. Ямадзаки оставалось только переплести его с планом Фукудзавы, желательно не раскрыв свои намерения до того, как это случится. Дело за малым. В принципе, если приложить достаточно усилий и как следует обдумать каждый шаг, можно с лёгкостью со всем справиться.

Прошло несколько дней, прежде чем Есенин выловил её в коридоре. Похоже, всё это время он провел в размышлениях. Для Фумико дни летят быстро, она не замечает их прихода и ухода. Возможно, просто не желает этого делать. Следить за временем больно. Понимать, что с каждой минутой оно ускальзывает, будто песок сквозь пальцы, ещё больнее. Она старалась подбадривать себя любыми способами. Пересматривала старые видео и фотографии, много гуляла и ходила на кладбище. Так действительно становилось немного легче. С помощью подобных незамысловатых действий, Ямадзаки в полной мере осознавала для чего делает то, что делает.

— тебе нужна помощь, так? — едва слышно прошелестел Есенин. — я знаю одно место. Ты вряд ли о нём слышала, там всё секретно.

— здесь повсюду сплошные секреты. Выкладывай, что там у тебя.

Заметно не было, но Фумико искренне радовалась тому, что мужчина всё же принял решение. Один из камней мигом отскочил от её души.

Есенин рассказал о бункере недалеко от города. Девушка и впрямь не знала о его существовании, так что внимательно ловила каждое слово. По слухам там проводили основную часть экспериментов и это пугало. Если то, чем они занимаются здесь — не главное, то что ждёт там? Похоже, это и было типичным непредвиденным обстоятельством, которое находилось в этом мире только лишь ради того, чтобы срывать чужие планы.

— один из моих приятелей был там. Всего один грёбаный день, а на его руке уже не хватало пальца! — негодовал Есенин. Оно и понятно. — твою мать, делай что хочешь. Зови своих дружков детективов или ещё кого, но мы просто обязаны побывать там.

— сколько у нас времени?

— я расспрошу знакомого. А ты вали к детективам, раз мёдом намазано! Так и передай, что если они не собираются спасать твою твою задницу — больше никогда её не увидят.

— угрожаешь?

— предупреждаю. Я сломаю тебе шею, если что-то пойдёт не так.

— оу, мне так страшно, — Фумико усмехнулась, чувствуя как волнение заполняет внутренности, скручивая живот болезненным спазмом.

— прекрати строить из себя смелую! — мужчина схватил её за запястье, подтягивая к себе. — своими товарищами я рисковать не хочу, а вот тобой можно. Я — командную, ты — слушаешь, ясно?

— предельно, — Ямадзаки с силой дёрнула рукой, освобождаясь от чужой хватки. Кожу обожгло. — иди, спрашивай.

— доверять женщинам — последнее дело.

— ты сам это сказал.

Она не понимала для чего, но видимо эта фраза несла собой определённый смысл. Должна была заставить Фумико почувствовать себя неуютно? Насмешил. Есенин напоминал собаку, которая лает, но не кусает. Несмотря на саднившее запястье, его угрозы не более чем пустой звук, напрасно сотрясающий воздух.

Но к некоторым идеям стоило прислушаться. Посетить детективное агентство в данном случае было необходимостью. Конец наступит совсем скоро и, по правде говоря, Ямадзаки не собиралась никого в это посвящать. Теперь она точно верила, что сможет выкарабкаться, как делала обычно. Она надеялась на Восемнадцатую. Всем сердцем. А если смерти можно избежать, нет смысла говорить кому либо о её вероятности.

***</p>

— какие ещё бункеры?! — Куникида начал злиться, как только заметил девушку около двери. Она была словно ходячее несчастье. И если Дазая острый взгляд привлекал, то идеалиста наоборот отпугивал. Конечно, Доппо не мог спорить насчёт того, что её намерения, вроде как, вполне себе светлые. Да и направлены они на спасение чужих жизней.

— а тебе поразительно везёт на такие вещи, — Осаму, невзирая на обстановку, оставался весел. Они с Фумико переглянулись. Каким-то своим, нечитаемым взглядом. Создавалось впечатление, что эти двое нагло шифруются на глазах у всех.

— я родилась под нужной звездой.

— ну почему ты не можешь хоть раз придти с хорошими новостями, — Куникида едва не выл от отчаяния.

— а разве это плохо? — девушка усмехнулась. — я продолжаю своевольничать, но при этом до сих пор жива. Всё складывается отлично.

Две одинаковые царапины на каждой щеке выделялись так сильно, что казалось, будто кто-то выжег их на бледной коже. Наверняка они доставляли сплошной дискомфорт, сильно усложняя и без того непростые дни.

— и где ты только находишь все эти места? — Куникида устало поправил очки.

— один знакомый рассказал.

— когда едем?

Ямадзаки пожала плечами. Для начала ей нужно было вернуться назад и найти Есенина. Было бы прекрасно, если он уже успел обговорить все детали со своим приятелем. Фумико нужно было заранее знать к чему готовиться. Также, ей необходимо было время, рассчитанное с точностью до минуты, чтобы сделать всё правильно. В этот раз промах являлся чем-то из ряда вон входящим. Казалось, что за спиной стоит палач, в любую секунду готовый срубить голову за ошибку.

— поедем на его машине. Думаю, совсем скоро.

— так у него машина? — лениво переспросил Дазай. В вопросе не было ничего необычного, но он заставил Фумико подумать о другом. В её глазах это выглядело немного иным образом, ведь девушка знала то, о чём другие даже не догадывались. «Эй, ты встречаешься с ним, потому что у него больше денег?»

— неплохая, — Ямадзаки улыбнулась, слегка щуря глаза. — но мне нравятся другие.

— какие же?

— хотите обсуждать автомобили, валите в другое место! — вспылил Доппо, что-то записывая в свой блокнот. Вероятно, исправлял планы на следующие дни, подстраивая их под ситуацию.

Временами Фумико правда становилось жаль парня, ведь из-за её хаотичных визитов бедняге регулярно приходилось всё переделывать. С другой стороны, какое ей вообще до этого дело? Никто не заставляет его вести дневник и с точностью расписывать по пунктам завтрашний день. Соответственно, это всего лишь личное желание, которое можно прекратить в любой момент. Людям свойственно усложнять себе жизнь.

Девушка расслабленно плюхнулась на диван, даже не думая о том, чтобы соблюдать какие-либо позы. Она бы и ноги на стол закинула при первой же возможности, если бы не пыталась сохранить остатки самообладания хотя-бы перед детективами. Признаться честно, сидеть ровно было до жути неудобно. Казалось, что спину разрывали огромные, острые когти дикого хищника. От регулярных тренировок мышцы горели огнём, но Фумико давным-давно научилась скрывать это. Раньше, во времена прошлой работы, любые изменения могли привести к проблемам. Поэтому носить на лице маску безразличия уже стало привычкой.

— могу я спросить, что за знакомый? — будто внезапно о чём-то вспомнив, высказался Куникида. Было видно что он всеми силами старается оставаться спокойным, но напряжённая спина выдавала с головой. Лишь по ней Ямадзаки с лёгкостью могла определить степень тревоги. — он как ты?