Смерть в день рождения (1/2)
”Думаю странно писать тебе спустя столько лет. Многое изменилось, мы тоже. Наша дружба уже давно мертва, но я бы хотел поговорить с тобой. Ничего такого, просто выговориться. Скорее всего как раньше не получится, но может попытаемся хоть ненадолго вернуть те уже далекие времена?” - было сказано в записке, которую нашла жена в почтовом ящике этим утром. Конверт без печатей, без каких-либо других записей. Было лишь имя получателя.
Внизу - адрес и дата встречи: Йокогама, седьмая пристань, девятое июля, девять вечера. Сегодня… в шестидесятый день рождения Сендо.
Тора несколько раз перечитывает одни и те же строчки, удостоверяясь, что не ошибся и ему не показалось. Иероглифы не менялись. Честно и не хотелось, чтобы это случилось, хотя многие на его месте посчитали бы это чьим-то дурацким розыгрышем. Но нарисованная маленькая бабочка в углу…
Сакихару замечает его поспешный уход из дома в районе семи вечера, когда тот проходил мимо кухни к выходу, поправляя чистую футболку и наспех накидывая на плечи потрепаную кофту от старой спортивки.
— Ты куда рванул? — хмурит брови женщина, отрываясь от готовки ужина.
— Буду ближе к утру. — Тора, недолго думая, подходит к жене - благо обувь еще не надел - и целует ее в висок, тут же ретируясь обратно к выходу. Ее, конечно же, это не успокоит.
— Собрался шляться по барам!?
— Лучше! — протягивает с улыбкой Тора, беря обувь со стойки и быстро ее надевая.
— Забирать тебя не буду и за порог не пущу! — кричит бывшая Ханахаяши, но дверь уже закрылась.
Тора знает - пустит и заберет, даже пьяного в дрова. Заберет и завтра днем, когда ей сообщат. А пока он поправляет ботинки и проверяет содержимое карманов на наличие всего необходимого: кошелька и паспорта.
***</p>
Путь от Шибуя до Иокогамы составляет где-то около часа на метро, а до нужной пристани еще какое-то время - на это внимание как-то не заострялось. Люди наверняка заметили его волнение, выстроили для себя теории, но ни одна из них не была верной.
Седьмая пристань порта Йокогамы, как и ожидалась, была пустой. Огромные грузовые ящики были повсюду и создавали многочисленные лабиринты, среди которых нелегко найти выход. И среди которых силуэт того, кого он искал долгие годы.
Точо стоит близко к причалу, смотрит на морские волны. Короткие волосы - а ведь раньше презирал стрижку - трепыхали на легком ветерке, обдували лицо прохладным воздухом.
Такатора солжет, если скажет, что не мечтал об этом моменте сорок два года. Ждал и не только он один. Веривший как и он Курорю явно бы с радостью пришел на пристань и, нацепив на себя маску ярости, начал бы орать на Киекаву за то, что тот сбежал. Но не Тора…
— Широчо! — кричит счастливо Сендо, побежав на друга. Названный оборачивается, давая разглядеть себя лучше. Так сильно изменился за все эти годы…
Тора не сдерживается - крепко обнимает, чуть не сбивая с ног на ходу в воды Токийского залива. Благо обошлось. Хотя чувствует что-то… не то.
— Так все это время мы были прав… ты все это время был жив… Широчо. — мужчина бормочет в бреду, стискивая Точо. Тот похлопывает друга по спине, мол пусти, дышать тяжело.
— А, извини. — мужчина отстраняется от друга, давая доступ к кислороду.
— Давно не виделись, Такатора. — пропавший улыбается, отдышавштсь. На щеке нету родинки, как и под губой - явно красился - черное каре, без единого признака светлых корней на макушке… перед ним стоит тот, кого знают под именем Такаги Мичиказу.
— А я ведь знал что это все это время был ты!
***</p>
За разговором, где Тора наконец выяснил где все это время был Точо и сам рассказал что произошло за эти годы, Сендо не заметил как пролетело время. Солнце начало клонить к закату, небо окрашиволось в сотни теплых оттенков.
— Слышал… твой сын в Свастонах. — бросает Такаги вскользь.
”Ацуши…” - на душе становится тяжело от воспоминаний двенадцатилетней давности. Тора тяжело вздыхает: