Часть 11 (1/2)

Утро выдалось серым и пасмурным, на площади Гриммо наступала своя жизнь. Своеобразное помутнение разума Беллатрикс не забыла, она помнила и сон, и какие чувства, обуревавшие в тот момент. Эта ночь поменяла ее, но Блэк пока что бездействовала. Она выжидала момент и планировала дальнейшие шаги. Наблюдала за Гарри, рутинный день которого начинался с завтрака яичницей с кусочками помидоров, парочкой жареных сосисок, трюфелем и грибами*, а в качестве напитка Гарри попросил Кричера сделать кофе. Одновременно с завтраком аврор читал свежий номер «Ежедневного Пророка».

С того дня, как к ним заглянул Рон, ничего не происходило, за исключением небольшого разговора с Гермионой, которой Гарри поведал эту странную историю. Грейнджер фыркнула на действия старого друга.

— Гарри, ты же его знаешь, как его контузило после всего этого, — вздохнула молодая волшебница. — И как остро он на все это реагирует.

— Да, но это не дает ему повода так вести себя! — взвинченно произнес Гарри. Его обуревало странное чувство, что весь мир — даже в лице Гермионы — вновь встает против него. В этот самый момент рука потянулась к пиджаку, чтобы достать волшебную палочку, и со всей дури ударить по камину, через который Гарри общался с подругой.

— Я все понимаю, Гарри, — чуть взволнованно произнесла волшебница. — И полностью согласна с твоим мнением. Но посмотри на ситуацию с другой стороны — каждого каким-то боком коснулась эта война, эта травля против маглорожденных. Даже мне пришлось защищать родителей, наслав на них Обливиэйт. И сейчас с некоторыми ошибками мне приходится расплачиваться.

Гарри прикрыл глаза, обдумывая слова подруги. Ее правда, в мире после войны все становилось на круги своя, но не по тому плану, которого ждало магическое сообщество. Восстановление проходило болезненно. Да и системе министерства находились подобные отголоски…

— И что дальше делать? — развел руками Гарри.

— Для начала успокоиться, — дала самый очевидный совет Гермиона. — А потом тебе не о Роне надо переживать, а о Беллатрикс, к которой может в любой момент вернуться память.

— Твоя правда, — кивнул Поттер.

«Хм, значит, они пока ничего не знают, — хмыкнула про себя Беллатрикс, которая подслушивала разговор двух волшебников. Она затаилась в уголке, который не попадал в поле зрения портрета Вальбурги и так, чтобы ее не заметил домовик Кричер, несмотря на то, что тот редко появлялся в доме. Но с другой стороны, Гарри в любой момент мог призвать этого существа, и прощай расследование Беллатрикс. — Что же, это хорошо. Продолжим наблюдать».

— Ты права, — услышала тем временем обрывок разговора своего патрона волшебница. — Тогда… что мне говорить Кингсли?

— Беллатрикс не говорит о прошлой жизни? — спросила Грейнджер, в голосе которой Блэк расслышала напряжение.

— Нет, — ответил Поттер.

— Тогда говори, как есть, — ответила Гермиона. — И не переживай.

— Легко сказать «не переживай», — вздохнул Гарри. — С этим приходится жить…

С этим приходится жить… Слова болью отозвались в голове Беллатрикс, и женщина сжала губы и едва слышно вздохнула. Она не понимала, что делать дальше, по ладоням прошелся импульс, чтобы схватить палочку и спустить заклинание. Часть воспоминаний вернулась, как, например, преданность Волдеморту, ее одержимость Чистотой крови. Но Беллатрикс была настроена на другом. Она пыталась понять собственную сущность, кто она такая, какое место должна занимать в обществе.

С другой стороны, спорить бесполезно. Не из-за отсутствия зацепок. Или недоверие. Беллатрикс привыкла сама изучать особенности мира. Она самостоятельно намеревалась понять, что произошло с ней до момента «икс». В воспоминаниях плавало то роковое воспоминание, но создавалось ощущение, что все происходившее не являлась частью ее. Это не ее прошлое… Это походило на просмотр чужих воспоминаний, как через Омут памяти. В который кинули ложные воспоминания. И Беллатрикс словно не узнавала все происходящее.

Мысли запутались, и Беллатрикс, вздохнув, направилась к себе в комнату, также тихо, как и пришла.

Вальбурга покосилась, насколько это было возможно с ее ракурса, туда, где находилась Беллатрикс, но женщина уже не видела саму волшебницу. Беллатрикс уже закрылась в комнате и выдохнула, прислушиваясь к гнетущей тишине. Отсюда она уже не слышала разговора волшебников, но настроения их разговора хватило, чтобы Блэк занервничала и дергалась.

Теряться в догадках или продолжить искать ответы на вопросы?

— Спрошу позже, — твердо и без промедлений решила волшебница.

***

— Гарри, можно поговорить? — спросила Беллатрикс, заходя на кухню. Гарри сидел за столом и читал письмо от Кингсли Шеклболта. Заметив на пороге подопечную, Поттер кивнул, приглашая кивком Блэк сесть.

Поттер отложил письмо и посмотрел на колдунью.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Гарри.

— Есть одна тема для рассуждения, — начала Беллатрикс. — Мне приснился сон, в котором, кажется, я видела часть воспоминаний. Но я не ощущаю, что эти воспоминания часть меня.

Гарри приподнял бровь: что она только что сказала?

— То есть, тебе приснилось прошлое, но при этом прошлое не часть тебя? — уточнил аврор.

Беллатрикс кивнула. Она осознавала, что держать подобное в тайне Гарри не станет, — весь магический мир до сих пор дрожит из-за нее. И Гарри сообщит министру.

— И ты можешь мне сказать, что ты видела в том сне? — попросил Поттер.

— Как Те… Волдеморт отдавал мне приказ убить тебя, — сразу ответила колдунья. — Ты кричал «Очнись, одумайся!» Я же отказывалась, отдавая предпочтение слушаться приказа Волдеморта, и он приказал убить тебя. Я вытянула перед собой палочку и направила ее на тебя, но перед тем, как Убивающие Заклинание коснулось тебя, ты крикнул, что…

Беллатрикс отвела взгляд.

— Давай, говори, раз уж высказала мне основное, — поторопил Гарри.

— Мне это не так просто сказать, — возмущенно-смущенно ответила Беллатрикс, прижав руки к себе. — Ну ладно, в общем, ты сказал, что любишь… меня…

Между волшебниками повисла неловкая пауза. Беллатрикс покраснела. Что касалось Гарри, тот никак не ожидал подобного поворота, поэтому застыл с раскрытым ртом. Он не знал, как надо реагировать: его подопечная могла притворяться, а потому сказала так, чтобы вывести Гарри из бдительного состояния; во-вторых, Беллатрикс могла таким образом подобраться к Гарри и убить его.

Аврору становилось не по себе.

— Что же, — заговорил волшебник. — Весьма неожиданно открыть мне подобное, но это не воспоминания, ты права. В этом сне были отдельные моменты, связанные с твоим прошлым. Сцена в лесу — такое было, и я приходил туда на собственную смерть к Волдеморту. Он сам должен убить меня, так как я по сущности стал его крестражем. Поневоле, правда, но факт есть факт.

У Беллатрикс округлились глаза.

— Это правда? — шокированно спросила она.