о дивный новый мир / 01 (2/2)

А еще он понял, что мир катится в пропасть, когда начал слышать отовсюду стенания омег, оказавшись крайними жертвами в обезумевшем новом мире, в котором уже не было места старым законам.

То, что все выйдет из-под контроля, было понятно практически всем и сразу. Привычный мир был разрушен. Воды мало, еды мало, электричество снова придется добывать довоенными способами. Никаких привычных удобств и развлечений больше нет. Как нет ни правительства, ни должной управленческой системы.

Первое время все еще пытались жить как раньше, подчиняться старым правилам, но все больше народу, понимая свое истинное положение, плевали на порядок и беспокоились только за свою жизнь и за свои потребности.

Тем не менее, человечество тогда все же не вымерло. Несмотря на общее упадническое настроение, полный разлад между людьми и разгул преступности, наладить кое-какую жизнь они смогли.

Бункеры стали источниками воды и пропитания, ведь старое правительство провело между ними водопроводные трубы, которые подсоединялись к подземным очистным станциям. Те качали подземные воды земли, которые не пострадали от катастрофы, затем эта вода проходила через сложные этапы очистки и фильтрации, и только затем поступала к людям бункера. Сложность была лишь в том, что запасы очистных коагулянтов бункеров были ограничены. Даже хлора не хватит и на десять лет, если не учитывать, что население бункера будет разрастаться со временем. Нужно было думать, чем очищать подземные воды, пока не стало слишком поздно, потому вода резко стала дефицитным товаром.

Тоже касалось и растительной пищи. На нижних этажах бункеров существовали искусственные фермы, способные выращивать ограниченное количество сельскохозяйственных культур, но их не хватит на всех, учитывая что запас стимуляторов и химических добавок для ускорения созревания тоже был ограничен.

После катастрофы все вообще резко осознали, что не были готовы к такой катастрофе. Что бункеры не были достаточно подготовлены на такой вариант развития событий. Ресурсы заканчивались и восполнить их было не из чего и не на чем, ведь все лаборатории оказались глубоко засыпаны под песком.

Так или иначе, первый год все было, можно сказать, даже не плохо. Бункеры восстановили связь между друг другом, люди сумели много раскопать из-под песка. Возобновилась подача электричества, получаемая не топливным путем. Люди пытались работать на общее благо, но с каждым днем эта шаткая конструкция все сильнее кренилась отнюдь не в нужную сторону.

Когда у людей не было над головой сильного лидера, его место занимали те, у кого были куда более корыстные планы.

Спустя год с момента катастрофы, города на месте бункеров уже слабо напоминали прошлый цивилизованный и адекватный мир.

Бывшая элита Старого Мира, не пожелавшая отказываться от старой власти и влияния, организовала новое правительство. Во главе каждого Города они назначали по трое надзирателей, высших чинов, заправлявших всем, что на их территориях происходило. Правило «выживает сильнейший» стало одним из руководящих, поэтому альфы резко вышли по силе вперед. Многие мужчины, носившие маски приличия и придерживающиеся законов, явили тогда свое истинное лицо.

Не трудно догадаться, что для омег это кончилось очень плохо.

Все их достижения за последний век были втоптаны в грязь. Их снова не воспринимали за равноценных членов общества. А в мире, где больше не существовало старых законов и правил, защищавших их свободу и право на неприкосновенность, они вновь стали добычей. В самом наихудшем смысле этого слова.

— Деградация, — говорил Оскар Илу, когда на арене Города Рашвилль начали проводиться бои без правил между альфами, где главным трофеем победителю становился омега. — Вот как это называется, сынок.

Бои стали местным развлечением, распространившимся как пожар по всем новым городам континента. Альфы, которым спокойно не жилось, охотились за двумя зайцами сразу — и начистить другим морду, и заполучить дефицитный трофей, который поможет справить плотскую нужду.

Надзиратели и здесь были главными. Они являлись организаторами боев, и только поощряли их проведение, ведь за счет боев Города неплохо наживались в реалиях нового времени. Многие люди стали кочевниками, многие — охотниками за сокровищами старой эпохи, и все это свозилось обратно в город за возможность получить буханку хлеба и бутыль воды.

И конечно же, они щедро платили, если кто-то привозил омег, найденных где-то вне бункеров. А такие были.

В конце концов, бои помогали контролировать подавляющее население городов. Те кто хотел помахаться кулаками, свободно записывались на участие. Те, кому хотелось хлеба и зрелищ, просто приходили на арену в назначенный день. Надзиратели лишили их омег, и тем самым превратили альф в отупевших зверей, лишь поощряя такое поведение.

Для налаженной работы боев помещения бункера были переоборудованы в лагерь для омег, у которых не было сильных покровителей, способных защитить их от участи стать вещью для утоления жажды секса. Толстые стены не пропускали их запахов даже в течку, у входа в бункер постоянно дежурили доверенные надзирателями альфы, имевшие более высокий самоконтроль над собственной физиологией — случаев изнасилования трофеев практически не было. Только лучше от этого омегам не становилось.

Потому что их просто содержали как скот, чтобы потом швырнуть в ноги победителю, который уже законно и с позволения власть имущих будет иметь право изнасиловать их. Сделать все, что захочет. Ведь он выиграл эту возможность.

В отличие от большинства омег, Иллае несказанно повезло. Нанесенные отцом в отрочестве психологические травмы повлияли на его физиологическое состояние. А именно — Иллая совершенно ничем не пах. У него попросту отсутствовал запах. Ни альфой, ни омегой, никем он не пах. Сверху добавлялась весьма увесистая для среднестатистического омеги комплекция: Ил был крупным парнем, высоким и плечистым. До среднестатистического альфы это едва ли дотягивало, но свои плюсы в этом были.

Из-за внешности и отсутствия запаха Ила начали считать за слабого, недоношенного альфу. Такие считались бракованными, но на тот свет их отправлять пока никто не торопился, используя в качестве мальчиков на побегушках. Они были по своему полезны.

Иллая всегда соглашался, когда его спрашивали, бракованный ли он. Благодаря этому его не принимали в расчет, не трогали и считали за пустое место — что и было на руку омеге. Ведь уже очень скоро он усвоил свой первый и самый важный урок в жизни: хочешь жить — умей вертеться.

Первое время дедушка был их защитой в этом новом строящемся мире, но длилось это не долго. Всех старых влиятельных людей быстро и кроваво убирали, чтобы никто не мешал трио надзирателей заправлять новыми правилами, как им заблагорассудится.

Оскар, впрочем, не растерялся из-за смерти отца. Тяжелые пятнадцать лет взаперти удивительно стойко закалили его характер, отчего он довольно легко сносил все трагедии, которые сыпались на их маленькую семью одна за другой.

Когда начались бои, Оскара хотели забрать туда в качестве трофея для победителей, но омега не был лыком шит. Еще до того, как к нему явились, он нашел среди выживших своих старых ухажеров, которые оказались достаточно сильны в новом мире, и еще достаточно заинтересованы в нем самом. И сделка была невероятно проста.

Защита благодетеля в обмен на тело. В новом мире теперь была другая плата за услуги. И Оскар был готов ее платить, ведь это все было ради защиты Ила, у которого вот-вот должна была начаться течка. Если другие узнают, что мальчик омега — судьба его будет куда более горькой, чем выдалась его горе-папаше.

Именно так Ил вышел из воды полностью сухим. Оскар, заполучив своих благодетелей, скрыл от всех остальных истинный пол своего ребенка, выдав его за слабого недоношенного альфу, который не имел никакого интереса для сильных мира сего. Первые полтора года им даже удавалось худо-бедно выживать.

Но все ведь не могло продолжаться вечно, учитывая, что оно и так на ладан дышало?

Любое неподчинение новым правилам каралось смертью. Любой, даже самый мелкий проступок, замечание или слово, могло привести к пагубным последствиям. И никто от этого был не застрахован.

Оскар был еще молод, и несмотря на все пережитые им трудности, красоты своей он не утратил. Очень многих раздражал тот факт, что омега так и остался в недосягаемости, и его никак было не заполучить. Ведь с альфами, которые стояли за ним, приходилось считаться.

А любая сила, рано или поздно, могла бы стать угрозой для власти надзирателей, ведь так? Вот и заведующий лагерем бойцовских омег так считал, а потому шепнул своим властителям на ушко, что в городе есть те, кто мешают их правлению.

Ведь когда-то Оскар отказал ему в ночи. И он считал, что омеге пора платить по счетам.

Иллая плохо помнил тот день. Когда к ним пришли, понимающий к чему все идет Оскар быстро снарядил сына всем необходимым, собрав это все в рюкзак, и велел мальчику перелезать через окно.

— На выходе из города будет сборщик старой рухляди. Он будет на машине, похожей на ту, что была у Джона. Он альфа, но он нормальный. Он не будет тебя трогать. К тому же, помни, ты — бракованный альфа. Ты родился недоношенным, в плохих условиях и не получал нужного лечения в детстве, поэтому ты такой маленький, хилый и без запаха. Ты запомнил?

Тряхнув его за плечи, Оскар испуганными, быстро намокающими глазами, смотрел сыну в глаза. Иллая растерянно покивал.

— Беги с тем альфой подальше отсюда. Я знаю, что ты сможешь со всем справиться и выжить. Ты ведь у меня сильный мальчик, да? — сморгнув непрошеные слезы, Оскар крепко обнял Ила.

Иллая был слишком напуган, чтобы задавать вопросы и сопротивляться. Он ощущал опасность, но ему совершенно не хотелось бросать папу.

— Но почему ты не идешь со мной?..

— Я не могу, — улыбнулся он грустно, погладив мальчика по голове. — Я стану для тебя только обузой. Ты и так уже настрадался. Ну все… Перелезай через окно. Ну же!

Что тогда произошло на самом деле, Ил так и не узнал. Тот барахольщик сказал, что его папа либо умер, либо умрет в скором времени на боях. Иллаю тошнило от него, но выбора у него не было. Его тут все знали, все подозревали, что он какой-то не такой, и это было опасно.

Выбора у него действительно больше не было.

С тех пор минуло уже четыре года. Шесть лет с момента катастрофы и четыре, как он остался совсем один на всем белом свете — от папы больше не было вестей. Из Рашвилля он пропал, Иллая ведь искал его. И никто не мог сказать, куда подевался омега. Все лишь отмахивались и говорили, что скорее всего, он давно уже умер.

Пусть Илу было больно потерять единственного родного человека, но он понимал — жизнь его на этом не закончилась.

— «Но имеет все шансы закончиться сейчас», — подумал омега, морща нос от вонючего мешка, который ему нахлобучили на голову.

Конечно, предаваться воспоминаниям о своей и без того короткой жизни, когда тебе от души всадили дубинкой по голове, а теперь везли в неизвестном направлении, было паршивой идеей. Попахивало каким-то предсмертным отчаянием. Но чего только не придумаешь, когда от компании смердящих альф рядом хотелось выблевать все внутренности.

Иллая корил себя за беспечность. Четыре года кочевой жизни научили его, что при себе всегда необходимо иметь план «Б». А у него не то, что плана не было, он, казалось, все мозги свои забыл в убежище, раз ему хватило дурости попасться в такую тупейшую ловушку.

Парень собирался разжиться новыми запчастями и безделушками, когда получил новую наводку от корректировщика. Песок с годами оседал все сильнее, и хлам из Старого Мира все в большем количестве вылезал на поверхность, что было настоящей золотой жилой для таких барахольщиков, как он.

Иллая этим жил и питался. Он катался по всей известной ему части пустыни, находил полезные, интересные, а иногда и редкие мелочи. Сбывал затем это все на рынках в Городах, обменивая на еду и воду, чистые тряпки, топливо и медикаменты.

Что ж, теперь стоит запомнить, что этот новый корректировщик Нэш — та еще скотина последняя. Покупать у него информацию не стоит и ломаного гроша.

Но даже если Нэш и был скотиной, подсунувшей ему свинью под ноги, факт оставался фактом. Банда головорезов, в руки которой он угодил, была одной из слабейших. Не будь эффекта неожиданности, Ил бы никогда так тупо не попался. Теперь же все это были лишь слова — его жизнь висела на волоске.

Обычно подобные головорезы не брали пленных, если только это были не омеги, которых за пять лет беспощадных и убийственных боев стало катастрофически мало, что приравнивало их к сокровищам этого подыхающего от недотраха, равно как и от жары, мира.

Ил считал, что за омегу его не должны были принять: за четыре года он еще больше окреп, и теперь походил на худого и жилистого альфу не только телом, но и лицом. Хмурым, с острым подбородком и высокомерным взглядом, так и говорящим всякому в них смотрящему, что ему сейчас что-нибудь отрежут.

Оставалось только два варианта, почему он еще оставался жив. Первый — мужики уже настолько одичали без секса, что им подойдет и мелкий бракованный альфа. Второй… они каннибалы.

Иллае отчаянно хотелось позубоскалить в своей привычной манере, но он понимал, что сейчас для этого было не место и не время. Нужно было спасать свою задницу, а не напрашиваться на еще большие проблемы.

Путы, которыми обвязали его руки, были очень прочными и надежными. Где только эти придурки нашли такую хорошую веревку? Без ножа из них было не выпутаться, но Ил не отчаивался раньше времени. В конце концов, если ты не придумал себе план «Б», у тебя в кармане всегда должен быть план «С», который работает всегда и во всех ситуациях.

В какой-то момент машина резко остановилась, а его самого без лишних почестей вытащили и швырнули на песок. О гуманности и речи идти не могло, что не мешало омеге мысленно ворчать на тему безобразного обращения с «гостем».

Его подняли с песка на колени, после чего сдернули с головы мешок. Парень зажмурился, успев отвыкнуть за непродолжительное время от яркого солнца. За это время он воспользовался возможностью и принюхался, определяя ровно восемь человек в этом месте. Один против восьмерых он не справится. Дело дрянь.

— Это что еще за хер с горы? — раздался противный рокочущий голос сверху, заставивший Ила наконец раскрыть глаза.

Судя по символике на поношенной кожухе, голос принадлежал главарю этой мелкой шайки разбойников.

— Нахер вы его сюда приволокли?

Мужчина сплюнул, выдергивая из кобуры пистолет, и приставил дуло к подбородку омеги, заставляя Ила послушно поворачивать голову из стороны в сторону.

Парень кратко разглядел обстановку: мало техники, мало оружия, зато под тенью валуна из двух бетонных блоков выходила небольшая труба с которой постоянно капала в подставленные бочки вода. Теперь стало понятно, чего бандиты осели здесь.

— Ну лицо вроде ничего, на омегу похож… Только крупный больно… — начали оправдываться головорезы перед своим боссом.

— Личико смазливое, это да, а так… ничего интересного. Я еще не настолько отчаялся, чтобы присовывать альфе, пусть и такому омегоподобному, — хмыкнул головорез, снимая пистолет с предохранителя.

— «И слава богам», — подумал Иллая, которого все это время неимоверно тошнило от мерзких прикосновений, запахов и слишком близкого присутствия ненавистных альф.

От одной мысли, что кто-то будет его трогать, ему становилось до отчаяния плохо. Просто трогать, про секс даже речи и идти не могло. От одной мысли о близости с кем-то, парню хотелось долго и нещадно отмываться в воде, сдирая кожу до крови. И плевать, что воды на подобное мытье в этом мире не было. Все равно, сколько не отмывайся, отвратительное послевкусие никуда не денется.

Впрочем, времени на мысленные переживания по поводу отвращения у него не было. Головорез собирался его застрелить!

— Нет! Стойте! Стойте! — спешно затараторил омега, сглатывая ком в горле, чем сильно позабавил бандитов, окруживших его плотной стеной потливых, воняющих тел. — Я простой торговец! У меня есть… одно выгодное предложение, которое вам всем точно понравится… в обмен на мою жизнь…

— Ишь как заскулил! — рассмеялся главный у головорезов, после чего направил дуло промеж ног Иллаи и выстрелил в опасной близости от причинного места. — Что, жить очень хочется? Я бы, наоборот, на твоем месте, никчемный, торопился склеить ласты от греха и этого мира подальше.

Иллая мысленно поморщился. Он осознал, что перед ним стоял глупый и нелогичный человек, который упивался редким моментом своей силы и господства над слабым. Упивался настолько, что без каких-либо проблем тратил драгоценный ресурс в виде патронов на подобную ерунду. Что ж, не Иллае было винить идиота за его природную глупость.

— Я знаю, где прячутся омеги! Пятеро омег! Сбежали из Ривенторпа! Драгоценность! Всем хватит и не на один раз!

Словно опытный торгаш на рынке, он проскандировал все это и моментально поймал «рыбу» на наживку. Мужики переглянулись. Кажется, они не были уверены, стоит ли доверять такому пленному, но появившийся животный блеск в их глазах сдавал их с потрохами — они уже завелись.

Иллая снова мысленно поморщился от омерзения. Четыре года назад он также выучил второе негласное правило жизни: хочешь выжить — научись блефовать. А блефовать парень умел мастерски.

Разумеется, никаких омег не существовало, но попытка того стоила. Предсказуемые до безобразия альфы не смогли устоять перед таким предложением, даже осознавая, что пленник может откровенно врать. Слишком уж прочно в них теплилась мысль: «А что если…».

И за это Ил их всех ненавидел.

— Ну хорошо… — пробормотал главный головорез, опуская дуло пистолета, после чего раздался облегченный выдох Ила. — Сильно не расслабляйся. Завтра отведешь нас в то место. Если омеги действительно там, так и быть. Отпустим тебя, живи, никчемный. Но если нет…

Мужчина поиграл пистолетом, явно намекая, что с ним будет в этом случае. Его бандиты начали довольно скалиться в явном предвкушении кое-чего определенного — их глаза так и покрылись похотливой поволокой. Ублюдки, очевидно, уже успели что-то себе нафантазировать.

— Какие у меня гарантии? — поинтересовался Ил, продолжая мастерски отыгрывать роль корыстного торгаша.

— А это тебе мое честное слово!

Мужчина хохотливо пробасил, после чего махнул рукой, отдавая указ остальным привязать пленника к какой-то груде металлолома внутри их небольшой базы, оборудованной из поржавевших, облупившихся грузовых контейнеров.

Оставшись в одиночестве, омега не сдержался и сплюнул, морщась от отвращения. Его постоянно лапали, пока тащили сюда, и это было сущим испытанием для Иллаи, который и так впадал в припадочное состояние от одного только прикосновения альфы даже сквозь одежду. Неимоверных сил ему стоило сдержаться сейчас и не выдать никакой своей эмоции.

Однако не время было предаваться собственным страданиям. Он выбил себе некоторую отсрочку, и нужно было ею воспользоваться. Пора было выбираться, пока все не стало слишком поздно.

Омега тихо зашевелился и достал свое потайное карманное лезвие, которое эти идиоты предсказуемо не обнаружили при обыске. Оно было спрятано в маленький кармашек с изнанки пояса джинсов, как раз для такой ситуации, где руки ему свяжут сзади. План «С», помните, да?

Кое-как ухватив его пальцами, омега принялся распиливать путы, потратив на это занятие часа три, если не больше, ни на секунду не прекращая судорожно материться.

— Сукины дети. Свиньи зажравшиеся. Было бы у меня оружия и патронов побольше, ни один бы рассвет не встретил, — продолжал он бормотать, когда наконец веревка лопнула, высвобождая затекшие запястья.

Омега растирал кожу, а сам прислушивался. По его прикидкам, до ночи оставалось еще пару часов — головорезы вели себя тихо, но еще не спали. Бежать сейчас было, как минимум, глупо.

Ил выглянул из пулевой дырки в контейнере и обнаружил, что не ошибся в своих суждениях. Время плавно перетекало к закату. Скоро все стемнеет, поэтому стоило дождаться ночи, а затем уже бежать, когда тьма удачно скроет его в своих тенях.

Увы, его плану не суждено было случиться.

Застоявшуюся тишину неожиданно разрезал рев двигателя. Судя по громкости и звучанию, двигатель явно был от мотоцикла.

Иллая затих в своем временном убежище, прислушиваясь и стараясь разглядеть что-то из мелкой дырки, однако вскоре и так все стало понятно. Снаружи раздались звуки пальбы и криков. Что-то грохотало, взрывалось и визжало.

— «Твою дивизию», — подумал омега, моментально хватаясь за свое лезвие, которое в опытных руках, несмотря на свою миниатюрность и неудобство, все же могло натворить дел.

В соседних, прилегающих контейнерах, в которых была вырезана боковая стена, позволяющая образовывать из тех своего рода «коридор», было также пусто, без головорезов, зато удачно валялось кем-то оставленное оружие.

Ил наклонился и подхватил его, на скорую руку осматривая и понимая, что это был дробовик. Заряженный и с патронами. Сгодится. Омега тотчас кинулся наутек, понимая, что бежать и скрываться отсюда надо здесь и сейчас, пока его не укокошили вместе с головорезами.

Кому эти идиоты перешли дорогу, Иллаю вообще не интересовало. Его вообще ничего не интересовало, кроме спасения собственной шкуры. И все же он прислушивался и анализировал, понимая по звукам и запахам, стремительно перемешивающихся с гарью от пожара, что атаковали тех где-то один-два человека.

Кидаться таким числом на восьмерых амбалов казалось ему полнейшим безумством, но кто он был такой, в конце концов, чтобы судить о безумии в Новом Мире.

Омега уже добежал до конца «коридора» из контейнеров, где виднелась дверь, по всей видимости, черного входа. Шумно вдохнув, он приготовился бежать со всех ног наискосок. О том, чтобы украсть машину и речи не шло, придется на своих двоих. И свои ноги сгодятся, лишь бы удрать отсюда.

Наконец выдохнув, омега решительно раскрыл дверь, делая замашистый шаг прочь из своего убежища. И в тот же момент уткнулся лбом в очередное дуло пистолета.

Иллая вздохнул. Карма и удача сегодня явно играли партию против него.