Глава 19. Самомнение бродяги (2/2)
-Полно у Калайюта сил. Вот только он власть не на то употребляет. Но он всё-таки помогает людям, его уважают. Иначе за разные выкрутасы я давно послал бы его куда подальше. Обратно к эрминам.
На сухую, нагретую солнцем, утоптанную землю постелили одеяло, уложили Лалгу. Пока вождь и воины сгружали в цветочную хижину продукты, шаманка занялась иным. Принесла травяной настой, мазь в плошках, чистые тряпицы. Обмакнула ткань в жидкость, промыла исхлёстанную спину, смазала. Работая, она что-то еле слышно шептала. Иной молчал, даже ни разу не дёрнулся, а ведь ему наверняка было больно.
-Эй, гость кайо, посмотри на меня.
Лалга неохотно поднял веки. Снова он попал куда-то не туда и не к тем.
-Ох ты ж! Была б я помоложе… Как тебя зовут, иной?
Тот смотрел мимо шаманки на цветущие лианы и не отвечал.
-Лалга его зовут, - ответил за иного Моуэле. – Вот думаю, что сделать со старым дураком, чтоб не зарывался. До сих пор он до такого не доходил.
-До сих пор ему иной в руки не попадался.
Рейтанун увидела в золотых очах тоскливую отстранённость и встревожилась. Такое выражение глаз бывает у тех, кто потерял надежду.
-Не переживай. Всё будет хорошо. Ты, в самом деле, попал к друзьям. Калайют здесь один такой, ну, может, ещё парочка дураков найдётся, не все кайо ведь одинаковы, как и прочие люди. Отдохни, поспи. Позже поговорим.
Она погладила его по волосам, невесомо, ласково, усыпляюще.
Судя по истории, которую вкратце рассказал Моуэле, иной много пережил и очень устал. Это поправимо, лишь бы он не затосковал надолго. Шаманка отошла в сторону, ещё раз переговорить с вождём, но при этом постоянно оглядывалась. Иной всё-таки заснул.
-Хорошо, что ты привёз его сюда. Он чем-то важен для нас, я чувствую.
-Похоже, не только для нас. Над пустыней летают крыланы Унтандъена.
-Даже так?
Вождь и шаманка задумчиво посмотрели друг на друга.
Слабый ветер охлаждал горящую спину, мазь унимала боль. Пахло цветами, вокруг было тихо, только негромко переговаривались люди да в перистых вечнозелёных кронах чирикали птицы. Лалга незаметно уплыл в сон.
Когда он проснулся, Рейтанун сидела рядом и рассеянно поглаживала его по волосам. Мазь творила чудеса, спина почти не болела.
Шаманка ненавязчиво рассматривала его. Лалга тоже взглянул. Крупные глаза, тонкие черты лица. Женщина когда-то была красива.
-Не переживай. Разговаривающий-С-Духами сюда не приплывёт, я ему очень не нравлюсь. Поговори со мной. Расскажи, кто ты, откуда.
-Я ничего не помню, - безразлично сказал Лалга.
Женщина встрепенулась.
-Подожди! Как это – ничего не помнишь? Ты об этом не говорил. И рассказывал Моуэле о себе, пока не заснул в лодке. Ты прибыл с севера…
-Да, но что было до того, я не знаю. Я там очнулся уже взрослым. Вместо памяти – пустое место.
-Подожди-подожди, дай-ка я посмотрю! Ляг поудобней, расслабься и молчи. Мне надо сосредоточиться.
Рейтанун положила обе руки ему на голову, замерла и прикрыла глаза.
Прошло много времени. Прикосновение женщины не раздражало. Лалга не ощущал ничего необычного. Что делает шаманка? Впрочем, всё равно. Он снова чуть не заснул. Рейтанун отняла руки, Лалга открыл глаза.
-Что?
Шаманка глубоко вздохнула. Помолчала. Он ждал.
-Память не стёрта, - наконец, сказала она. – Но крепко заперта. Её можно вернуть, хотя это будет сложно, ведь твоё сознание отличается от человеческого.
Лалгу словно подбросило. Вернуть память! Он узнает, где искать свой дом!
-Когда? – только и спросил он, живо распахнув глаза.
-Тише, не скачи! Вот ты какой резвый! Не прямо сейчас, это точно. Мне надо хорошенько подготовиться.
Он вздохнул и улёгся обратно. Но уже улыбался. Ну, слава духам, ожил.
-А ещё мне нужно побольше узнать о тебе. Что-то ты ведь всё-таки помнишь? Так что мы будем разговаривать, и много.
-Я готов, - энергично заявил он.
И они разговаривали. Выяснили, что у него осталась память тела, навыки легко восстанавливались, как только Лалга брал в руки какой-нибудь инструмент, как это произошло с киарой и гураем.
Лалга начал звать шаманку просто Рейти, с её разрешения. Женщина часто гладила его по волосам, двухцветные пряди её удивляли. Он не возражал, ему это даже нравилось. Спина больше не болела, но рубцы заживали медленно, Лалга ещё неделю спал на животе, во дворе.
Однажды он лежал так, они беседовали, она с улыбкой перебирала его волосы. В горле у Лалги родился странный звук, тихий, низкий рокот. Иной, оказывается, умел урчать, словно он…
-Лалга, да ты же кот!
8.
Лалга жил у шаманки, помогал по хозяйству, хотя делать было особо нечего. Травы она собирала сама, готовила и стирала тоже сама.
Иной начал выбираться в Ирье-инго. Калайют делал вид, что не замечает его, смотрел, как на пустое место. Лалгу это устраивало.
К нему относились хорошо, как и обещала шаманка. По очереди кормили. Надарили вещей. Он теперь щеголял в короткой юбке со шнуровкой на боках и многоцветных вязаных сапожках с кисточками. Сапожки были мягонькие, движениям ног нисколько не мешали. Лалгу приглашали в гости, оставляли ночевать в домах и шатрах. Он многим помогал по хозяйству, иногда выбирался на охоту и рыбалку с Моуэле. Эти двое не столько гонялись за дичью и удили рыбу, сколько рассказывали друг другу смешные случаи и вместе хохотали.
На Лалгу обратили внимание девушки.
Пока они просто разговаривали, он тоже разговаривал, охотно рассказывал всё, ну, или почти всё, что они хотели.
Намёков не замечал или делал вид, что не замечает.
Шаловливые руки немедленно перехватывал.
На прямые, откровенные, решительные предложения отвечал столь же прямым, откровенным и решительным отказом.
Девушки стали использовать специальные средства.
Одна увешалась цветами с особым, возбуждающим ароматом.
Лалга расчихался и ускользнул от изобретательной девушки ещё быстрее.
Вторая угостила едой со специальной приправой. Приправа, может, и подействовала, девушка не успела в этом убедиться. Лалга сбежал купаться. Один.
Элерела, ученица Рейтанун, не только тянула руки, но ещё и передавала из головы в голову откровенные картинки, внушала мысли, чтобы заставить Лалгу прийти к ней в постель. Лалга закрылся наглухо. Оказалось, к удивлению девушки, он отлично это умел.
Он стал избегать юных кайосок.
Его преследовали по всему городку. Куда бы он ни пришёл, там неизменно оказывалась весёлая стайка горячих поклонниц.
Лалга прекратил мыться и причёсываться.
Это не помогло. Девушки решили, что он просто не любит ухаживать за собой сам и хочет, чтобы это сделали они. Они предложили его всем вместе помыть и причесать.
Он отказался выводить из волос насекомых, которыми заразился от ящера. Насекомые до сих пор не обнаруживали себя, Рейтанун их даже не заметила, и вдруг они активно размножились в шевелюре иного.
Это тоже не помогло. За ним упорно гонялись с частым гребнем и вонючей настойкой для волос.
Он выпустил напоказ когти и подробно поведал, как их можно использовать. Девушек это не испугало. Они предложили другой способ использования кошачьего оружия. Испугался уже Лалга.
Молодые кайоски не поверили, что иной и в самом деле пустит в ход против них грозные кинжалы на пальцах. Девушки решили устроить облаву, поймать, помыть, причесать, а зате-е-ем…
Засаду Лалга почуял. И не нашёл ничего лучше, чем открыто убегать. За ним гонялись по всему городку.
Кайо хохотали. Погоня была буйная. Своротили не одну скамейку, беседку, качели, гамаки. Кто постарался больше, иной или девушки, было неясно. Но зрителей всё это насмешило невероятно. Крупный мускулистый мужчина изо всех сил удирал от стайки изящных девушек.
Он даже ин-виз применил. Но Элерела разглядела и показала остальным.
В конце концов, Лалга сбросил сапожки и сбежал от девушек на дерево с гладкой корой. Сидел на самом верху и тоже хохотал, прижав ладонь ко лбу. Ну, в самом деле, что за нелепое положение. А главное, как из него выходить?
В конце концов, он так и повадился – спасаться от юных кайосок на таком дереве, куда они не могли за ним последовать.
9.
Мальчик-посыльный передал иному, что его зовёт к себе Рейтанун.
Лалга немедленно приплыл в живую цветочную хижину.
Он думал, что будет разговор о памяти. А речь неожиданно для иного зашла совсем о другом.
-Лалга, ты ведь молодой, здоровый, всё у тебя на месте, всё в порядке. Что ж ты девушек отвергаешь? Обижаешь их.
Он пожал плечами.
-Это они меня обижают. И ведь никто их не остановил, не урезонил, только хохотали. Не пускать же в ход когти, в самом-то деле?
-Когтей не надо, не подобает так обращаться с женщинами, - Рейтанун улыбнулась, она тоже не восприняла всерьёз эту угрозу. - Я урезоню девушек. Хотя, если бы ты выбрал одну, остальные, скорей всего, тут же от тебя отстали бы. А так, каждая надеется, вот и бегают толпой.
-Зачем они ко мне пристают?
Рейтанун даже засмеялась, настолько растерянным выглядел иной.
-То есть? Ты вроде взрослый – и до сих пор не знаешь, зачем?
У него дрогнула верхняя губа, словно иной собрался показать зубы.
-Знаю. Я имею в виду, если мне будет нужно, я сам подойду. А приставать ко мне нечего. Тошнит уже от всех.
-Тошнит?
Она нацелилась особым взглядом, словно видела насквозь.
-Память тела — это не только движения. Не только бег, ходьба, танец, пение, игра на музыкальных инструментах. Не только лазание по скалам и деревьям, плавание, скачка верхом, драка... Это ещё и энергетика. Видимо, ты был сильным магом, пока не потерял память. А в этом мире за всё приходится платить. Скорее всего, ты с помощью магии нашёл женщину. Вот и всё — теперь ты не сможешь быть ни с одной другой. Твоя энергия тебе не позволит.
-Ой, Рейти, не смеши мои вязаные сапожки с кисточками! – Лалга раздражённо дёрнул плечом. – Ну, при чём тут энергия? Всем дана свобода выбора. Если где-то есть, как ты утверждаешь, женщина, которую я выбрал, то я наверняка выбрал её сам. И никакие завлекательные ароматы, никакие возбуждающие еда и питьё, никакая энергия на мой выбор не влияли и не повлияют, – вот ведь, заразился он философией от Хоргона.
-Упрямый кот, - пробормотала себе под нос Рейтанун. Думала, что тихо.
Он обернулся с улыбкой.
-Где-то я это уже слышал. Только бумажку на ниточке мне не предлагай.
-А то – что? – хихикнула она. – Станешь с ней играть?
-Не-е-ет, - насмешливо пропел Лалга. – Поймаю тебя вместе с бумажкой и припру к стенке.
-Да я вроде уже не молоденькая, - вздохнула шаманка.
Лалга перестал улыбаться.
-Не переживай, ты меня не задел. Меня давно уже сложно задеть.
Он осторожно перевёл дыхание.
-Энергия тут ни при чём. Меня от женщин не тошнило, пока я не узнал, что любви там не было и в помине, один только голый расчёт.
Лалга повёл тоскливым взглядом вокруг себя, обратил его на небо.
-Если я кот, то где моя кошка? И как её искать?
10.
Тану опутали сетью, так же, как друга.
Друг был жив, она это чувствовала. Он где-то в пустыне. Но армаку отсюда ни за что не отпустят. И запросто сбежать не выйдет.
Тану держали связанной, не давали ни воды, ни еды. Женщина по имени Тенча забрала армаку себе и делала всё, чтобы приручить. Вот только дружба не захватывается силой и не покупается.
Тана, в конце концов, сделала вид, что покорилась. Лизнула ногу женщины, заглянула ей в глаза. Тенча решила, что армака смирилась и выбрала её. Женщина всегда лучше поймёт другую женщину.
Тенча пыталась разговаривать с армакой, как это делал иной, даже пробовала передавать мысленные картинки. Тана вроде всё понимала, но в ответ картинок не показывала, значит, не умела. Эта животина хоть и была особенной, да тут ничем не отличалась от остальных. Двустороннего разговора с ней не получилось.
Армака пила, ела из рук Тенчи, больше не пыталась вырваться из пут. Благодарила за пищу – бодала рогатой короной в плечо, царапая кожу до крови. Амазонка терпела, похлопывала животное по холке. В конце концов, сняла путы, сменила на обычную уздечку и бдительно следила. Армака не пыталась удрать. Даже танцевала под Тенчей во время коронации.
Носить женщину было тяжело, но не из-за того, что она весила не меньше друга, а из-за её подлости. Тана не знала, что именно сделала амазонка, армака просто ощущала свойства души.
Новая царица была в восторге. На пиру в честь коронации играла на барабанах, плясала, накачивалась вином. Когда женщина крепко заснула, Тана перегрызла привязь и убежала.
Она слезла с обрыва и понеслась по пустыне при свете звёзд и трёх лун. Всё отлично видно, да только одиноко и неуютно. Армака признавала, что двуногие умнее, много знают и умеют. Теперь не было друга, чтобы направлять её. И спасать ей некого, уносить от опасностей.
Тана тосковала. Но друг был жив, где-то впереди, она это чётко ощущала. Надо только добежать. И она бежала изо всех сил.
Изредка охотилась по ночам на мелких существ, недолго дремала вполглаза и бежала, бежала, бежала…
Вверху захлопали крылья.
Не сбавляя хода, Тана подняла голову. В ночном небе кружила стая. Крыланы не нападали, только высматривали кого-то. Они последовали за ней, армаке это не понравилось. Она привычно захромала, затем легла. Один летун спустился ниже, разглядывая. Приготовил нож, крепко зажал в пальцах ноги. Летунам в пустыне тоже особо нечего есть, а тут большая, вкусная дичь, которая вот-вот испустит дух.
Крылан спустился совсем низко, Тана прыгнула. Ночной обед был хорош. Прочие летуны сразу убрались подальше. Больше за Таной никто не следил. Армака торопливо дожевала еду и с новыми силами рванула дальше.
Днём ей встретилось семейство зелёных. Папа-ящер захотел показать ящерёнку, как надо охотиться. Они на пару с чешуйчатой мамой стали заходить с двух сторон. Неосторожно встали на задние лапы, увидев, что добыча сильно хромает. На животе у ящеров чешуйки мельче и нежнее, кожу запросто можно вспороть армачьими когтями. Тана прыгнула, сначала в одну сторону, потом в другую. Перепуганный ящерёнок умчался по дюнам прочь. Дневной обед тоже был хорош.
Жаль, что армака не умела брать остатки еды с собой. Больше ей ни разу не попалось такой большой добычи. Но Тана всё ещё была полна сил и стремительно неслась вперёд.
Несколько раз всходили то луны, то солнце.
Тана бежала.
Пустыня закончилась, сменилась зелёной равниной. Среди холмов текла широкая река. Усталая армака подошла к воде, измерила взглядом ширину потока. Её тянуло на ту сторону. Прежде чем плыть, надо поесть. Тана зашла по колено в воду, постояла неподвижно. Любопытные рыбы приплыли и стали тыкаться в ноги холодными носами. Тана присела на задние лапы и заколотила передними по воде. Всплыли несколько оглушённых рыбин. Она проглотила их и поплыла через реку.
На другой стороне Тане встретилась группа людей, желтоглазых, как её друг, как она сама.
Они захотели поймать её. Удивились, что она и в руки не даётся, и не убегает. А просто они загораживали ей тропинку.
-Стойте! Посмотрите на неё! Это же, наверно, армака иного, они похожи! Она прибежала к нему!
Тана уловила картинку в мозгу человека.
И бросилась напрямик через лес.
Музыканты готовились к пиру, наигрывали мелодии, совещались.
Лалга качался в сетке на длинных верёвках. Разогнал гамак сильно, чтобы девушки, что суетились вокруг, отстали, наконец. Из-за деревьев выбежала армака. И остановилась, озирая толпу людей.
-Тана!!! – размашистый рывок гамака кинул иного на землю – Лалга прыгнул с летящих качелей без расчёта, споткнулся, упал на четвереньки, выпрямился и понёсся к армаке. Армака рванула навстречу. С разбегу сбила с ног, запрыгала вокруг. Лалга поспешно откатился и вскочил на ноги, чтобы его не затоптали на радостях. К небу взвился двойной восторженный вопль. Иной взлетел в седло, и чёрно-жёлтая армака заплясала по площади.
Кайо разбегались и хохотали.
Когда Лалга с Таной оба угомонились, он разыскал кайосского вождя.
-Виззи тоже будет меня искать, если жив. Надо, чтобы дозорные не подстрелили его по ошибке.
А как его узнать, примет особых нет у этого крылана. Лалга сам его не сразу узнал. Моуэле позвал своих летунов, чтобы Лалга вспомнил Виззи и показал им картинки…
А потом был пир с танцами.
Лалга лежал на траве в обнимку с Таной, не столько ел сам, сколько угощал её. Она не столько ела, сколько фыркала и бодала его виском в плечо.
Девушки настойчиво пытались вытащить иного танцевать. В конце концов, он привычно сбежал от них на дерево. Танцевать ему хотелось, но не с ними. А если он выйдет в круг, они не оставят его в покое.
Тана, оставшись одна, топталась в сторонке под музыку. Лалга заметил, что она перебирает ногами в такт, переступает вправо-влево, поворачивается вокруг себя. Он слез с дерева, подошёл, встал рядом, положил руку на гривастую шею.
И стал танцевать вместе с армакой.
-Вот моя девушка, - кивнул на Тану очередной настойчивой кайоске.
-Смотри, чтобы армака это всерьёз не восприняла, - посмеялся один из музыкантов. – А то начнёт всех девушек от тебя зубами за шиворот оттаскивать, под зад коленом поддавать. И захочешь, да не сможешь!
Лалга весело сверкнул глазами и продолжил танцевать на пару с Таной. Получалось слаженно.
Вправо-влево, вправо-влево, топ-топ-топ, прыг-прыг.
11.
Армаки могут охотиться на дюнах – как правило, ночью. Мелкая живность в пустыне вылезает наружу, когда спадает жара. Армаки не боятся зелёных демонов. Хищные песчаные ящеры чаще всего ходят поодиночке, две не менее хищные форсианские лошадки могут запросто отбиться, да ещё и подзакусить после этого. Но Черныша и Рыжку никуда не выпускали.
Ира и Брен сидели в пещере вместе с армаками и не показывались наружу. В небе над пустыней днём и ночью летали крыланы Герцога, снова приходилось прятаться. Тут были уже земли кайо, и Унтандъен не мог сюда сунуться просто так, ни с личной гвардией, ни с войском. Но что помешает крылану внезапно схватить девчонку и попросту унести для Герцога?
Вода почти закончилась, надо было что-то решать.
-Ты не молчи, расскажи, что услышала в таверне.
Она машинально рассказала, в который раз.
-Его больше нет. Теперь точно.
Эрминский пират изо всех сил старался скрыть радость. Но хотел знать наверняка. Или просто дать надежду девчонке, чтобы она не сидела тут с таким видом, словно уже одной ногой в могиле. Он и сам не совсем понимал, почему расспрашивает снова и снова.
-А ты ещё раз попробуй почувствовать. Из каких ловушек он уже выбирался, для человека это было бы немыслимо, а он всегда выживал и уходил. Может, ребёнок всё выдумал. Зубищи, кровища… Тут мало что происходит, вот девочке и захотелось сказки, хотя бы даже страшной. Что ты чувствуешь?
-Ничего. Совсем ничего.
Он помолчал.
-Но мы-то живы, значит, надо жить! Надо поехать к кораблю, достать сокровище, купить замок и корабль. Не бойся, я тебя не брошу, как ты меня не бросила. Я буду о тебе заботиться, заживём, хорошо будет!
Брен лукавил. Он не бросил бы её в любом случае, и не потому, что был благодарен. Она ему нужна, такая вот хорошенькая, даже когда полуживая, а ещё боевая и верная.
Хорошо будет?
Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Затем так же медленно улыбнулась. Брен вздрогнул. Так улыбаются призраки с того света, когда являются живым. Рано он затеял этот разговор, рано пооткровенничал, самомнение взыграло. И хладнокровие девчонки переоценил. Надо дать ей время. Она или придёт в себя, или помрёт. Второго варианта он вовсе не хотел, но что делать, не знал.
Она не спала, не ела, просто сидела и молчала.
Он тоже сидел, смотрел на неё и молчал.
12.
Она сидела, уставившись куда-то перед собой немигающими, широко раскрытыми глазами, и молчала – уже третьи сутки.
Лучше бы она выла, подумал Брен. Когда у бабы горе, баба повоет, и горе её отпустит. А ежели которая молчит вместо того, чтобы выть, так у той жизни её хватает ненадолго. Что это такое – способ для безопасного выхода из тяжёлого положения или просто признак глубины и силы чувств, Брен в точности не знал. Он просто знал, что так оно есть по жизни на самом деле. Поэтому лучше бы она выла.
-Вой! - приказал он. - А то бить буду.
-Что?
Она посмотрела на него с тупым удивлением.
-Вой! По покойнику полагается выть. Хотя, может, он и не покойник...
-Что?!
Глаза её полыхнули безумным огнём, она подскочила с места и тут же рухнула обратно, от слабости.
-То! Пока мы сами не найдём кости или следы, ни в чём нельзя быть уверенным!
-Следы?! Ты всё-таки думаешь, что, может быть...
Глаза её снова погасли, она обмякла и повалилась навзничь.
-Я думаю, что мы должны отправиться туда, в пустыню, сами и посмотреть! Для этого требуется проводник. Нам нужно попасть в деревню кайо, отсюда до ближайшей – больше недели ходу, да потом через реку... Вставай и поехали — прямо сейчас. Плевать на крыланов, отобьёмся.
Он дёрнул её за локоть, поднимая на ноги, и потащил из пещеры. Она машинально поплелась за ним следом, спотыкаясь на каждом шагу и глядя перед собой ничего не видящими глазами.