Глава 12 (1/2)

Выражение лица Андрея мгновенно меняется. От его слабости и подавленности не остается и следа. Он стискивает зубы и отодвигается от меня, словно я только что нанесла ему непростительное оскорбление.

- Ладно. Спасибо, Саш. Как ты вообще могла такое ляпнуть после того, как я открыл тебе душу? Просто плевок. Чертов плевок в душу.

Я опешиваю. Теперь виновата я? Черт побери.

- Андрей, - начинаю я, но он встает, бросает на меня разочарованный, обиженный взгляд и молча уходит.

Боже. Да что я сделала? В чем я была не права? Эта ситуация все еще злит меня, даже после его откровений. Он как послушный, идеально выдрессированный пес боится выразить хоть малейшее несогласие. В то время как Юна спокойно противоречит матери. Она ее не боится. Она смело отстаивает свое я.

Я медленно плетусь по двору университета. Меня охватывает грусть и непонимание. Я вроде бы чувствую его боль и вижу, что он и вправду намерен бороться. Но, наверное, я дура, если не понимаю всей этой ситуации, не понимаю, зачем вообще бороться с родителями. Они ведь твои самые родные люди. Они, как никто иной, способны принять тебя. Всего тебя. С любыми изъянами.

Значит, в глазах его матери я и есть изъян. В голове всплывает картинка, представшая перед моим взором этим утром. Белоснежный потолок и маленькая кривая трещинка. Белое полотно жизни ее сына, которое она годами шлифовала и высветляла до идеального белоснежного оттенка. И вдруг на этом полотне появляется уродливая трещина, которую нужно срочно устранить. Замазать, словно ее и не было. Именно это она и будет делать. Всеми силам постарается меня устранить. От этой мысли мне становится тяжело и даже страшно.

Я выхожу за ворота, поднимаю взгляд и натыкаюсь на два черных пламени, которые мгновенно запускают во мне электрическую лавину.

- Привет, - звучание ее голоса лишь подтверждает свое свободное существование в моих снах. Этот голос словно брошенный в кружку с горячим чаем кусочек сахара. Медленно тонет в моих угрюмых мыслях, с каждой секундой придавая им все большую сладость, а затем и вовсе искореняет их, поселяя внутри меня совершенно новую атмосферу.

Я многозначительно смотрю на нее. Она снова спасла меня. На этот раз не от своей матери-тиранши, а от кое-чего поужаснее - от саморазрушения.

Одно слово, вылетевшее из ее уст, вмиг срывает с меня привычную напряженную, железную маску, и я невольно легонько улыбаюсь ей. В душе тут же поселяется страх и ненависть к самой себе, но Юна вновь останавливает разрушительные процессы в моей душе. Она дарит мне кривоватую робкую улыбку, и я окончательно теряюсь в моменте.

Она сейчас кажется мне такой важной, такой значимой. Я, словно измученный узник, приговоренный к казни, я хватаюсь за нее, как за оправдательный приговор. А мои мысли вдруг перестают противоречить друг другу, они сливаются в одно русло, которое требует именно ее присутствия рядом со мной, здесь и сейчас.

Юна, будто уловив мое настроение, продолжает молча смотреть на меня твердым взглядом, который становится для меня опорой. Она не язвит, не шутит и не пристает ко мне. Она просто… рядом. Просто молчит. Почему?

- Я подвезу тебя? – спрашивает она спустя пару минут. И только теперь я понимаю, что она стоит напротив меня, опершись спиной на большую черную машину.

Я отрывисто киваю и делаю шаг ей навстречу. Я пожалею об этом. Но это именно то, чего мне сейчас хотелось бы. Я по непонятным причинам тянусь к ней.

Юна открывает передо мной дверь, а я все так же молча сажусь в ее машину. Пару мгновений спустя она садится за руль и медленно выезжает на дорогу.

Вся моя грусть и негодование сменяются десятками вопросов. Что она здесь делала? Откуда она знала, что встретит меня? Почему я так покорно села в ее машину? А это ее машина? А вдруг она угнала ее? Я бы не удивилась. Почему она молчит? Почему не лезет ко мне, не врывается в мое спокойное царство? Почему она сейчас такая приятная? И почему я сейчас чувствую себя невероятно комфортно рядом с ней?

Все эти вопросы наперебой атакуют мой мозг, и я так и не решаюсь задать ни один из них. Я исподтишка гляжу на нее. Укороченные джинсы, кроссовки и черная толстовка. Юна, нахмурившись, сосредоточенно глядит на дорогу, на удивление, крайне аккуратно и размеренно управляя машиной.

Я спохватываюсь и выпрямляюсь.

- А куда мы едем? – хрипло произношу я и тут же откашливаюсь.

- Я везу тебя домой, - отзывается она.

- Но ты не знаешь, где я живу, - я сверлю ее недоверчивым взглядом.

- И ты говоришь мне это спустя пятнадцать минут после того, как села в мою машину, - скорее утвердительно, нежели вопросительно говорит она, - Я не услышала твоего адреса, а влезать в твой угрюмый омут не хотелось, поэтому я везу тебя домой. К себе.

- Что?! – взрываюсь я, - Я не поеду.

- Эта проблема легко решаема. Просто скажи мне адрес. Или сама вбей в навигатор.

- Нет, - отрезаю я.

- Тогда что ты мне предлагаешь? – усмехается она, - Куда мне тебя везти?

Я задумываюсь. Черт. Положение безвыходное. Я не хочу ехать к ней домой. Там ее родители и Андрей, а что еще хуже, она сама тоже будет там. Но и свой адрес я ей говорить не намерена. Я крайне недоверчивый человек, и никогда бы не сказала, где я живу, человеку, с которым знакома без году неделю.

Юна останавливается на светофоре и разворачивается ко мне лицом.

- Саша, - вкрадчиво говорит она, - Я не маньячка, - я усмехаюсь, изогнув одну бровь, - Ладно. Тебе могло показаться, что у меня не самые чистые намерения. Но это не так. Я бы хотела порезвиться с тобой, - я закрываю глаза и тут же краснею, - Но только с твоего согласия, которое, кстати, не за горами.

Она сейчас серьезно? Я открываю глаза и вылупляюсь на нее. Она серьезно.

- Заткнись, - бурчу я, - Этому не бывать, ясно?

- Мне нравятся бойкие, необузданные кобылки, - с улыбкой говорит она.

- Ты что, только что сравнила меня с лошадью? – я сверлю ее убийственным взглядом, но она непоколебима.

- С кобылкой, - поправляет она, и я взрываюсь.

- Так все. Высади меня у метро, - командую я.

- Саша, успокойся и дай мне договорить наконец, - твердо, безапелляционно произносит она, и я повинуюсь, за что тут же начинаю ненавидеть себя с новой силой, - Так вот. Я не собираюсь тебя брать силой или убивать там. Окей? Я просто подвезу тебя до дома. Если ты думаешь, что я буду караулить тебя у подъезда, то и тут ты ошибаешься, малышка. Я себя люблю и очень уважаю и даже перед такой милашкой как ты унижаться не собираюсь. Уяснила? Я буду ждать тебя у твоего подъезда, только если ты станешь умолять меня об этом. И ни в каком другом случае.

Клянусь чем угодно, у меня волосы на всем теле зашевелились от такой наглости. Она только что переплюнула саму себя.

- Клянись, что забудешь мой адрес навсегда, - цежу я сквозь зубы.

Она вздыхает, кладет руки на руль и двигается с места под зеленый свет светофора.

- Клянусь, забуду. Полегчало? А пока ты кабенишься, мы медленно, но верно приближаемся к моей квартире.

- Какой квартире? – недоумеваю я.

- Которую мой отец подарил мне, лишь бы я свалила из их идеальной жизни. Еще вопросы?

- Ладно, - я дергано ввожу адрес в ее навигатор, - Готово.

Холодный электронный женский голос тут же принимается давать указания, где свернуть налево, а где направо и через сколько метров.

- Я как в такси, - бормочу я, прежде чем успеваю подумать над своими словами.

- О, детка. За такое такси тебе дорого придется заплатить.

- У меня нет столько денег, - я отворачиваюсь к окну и принимаюсь рассматривать мелькающие пейзажи столицы.

- А кто говорил о деньгах? Я с девочек денег не беру. Они расплачиваются иначе.