Часть 45 (2/2)

Баки фыркнул, проведя большим пальцем по пальцам Наташи, и покачал головой.

— Просто растерялся. В смысле, я понимал, что отдалился от реальности, но не знал, что настолько. Честно говоря, думаю, что просто с головой нырнул во все хорошее, что принесли вы двое. Потому что до знакомства с вами я порой абсолютно забывал про сеансы, а иногда мог весь день смотреть в стену, не вспоминая даже о еде и душе. Так что да, сейчас всё иначе.

Наташа тепло улыбнулась, подперев рукой подбородок.

— Рада слышать, что мы со Стивом помогаем.

— Конечно. Если бы не вы, то я бы, блядь, совсем затух и, наверное, до сих пор отталкивал бы людей, — сказал Баки, и в голове всплыло воспоминание о том, как он напрягся от случайного прикосновения Наташи, когда впервые встретил её в магазине Гвен.

— О, сомневаюсь. Судьба, помнишь? — поддразнила Наташа, потянувшись за своим чаем.

— Нет, — Баки покачал головой, нежно сжимая ее руку своей, — нахуй судьбу. Либо ты и Стив, либо никто.

От взгляда Наташи у него скрутило живот, а сердце неровно забилось в груди. В её глазах появилась какая-то открытая уязвимость; он всегда видел Наташу скрытной, прячущейся за умело подобранными выражениями и улыбками, но на этот раз маска отсутствовала. Она казалась ему такой юной, такой нежной.

В юности он так часто видел такое выражение на лицах своей семьи и близких — взгляд, так ясно выражающий бесконечное сострадание, близость и заботу. Он видел это в глазах матери, когда Ребекка была маленькой и просила почитать ей любимую сказку перед сном. Он видел это на лице своей школьной возлюбленной во время выпускного вечера, прежде чем они поцеловались. Он отчетливо помнил, как смотрел отец, заключая мать в объятия, прежде чем Баки исчез за воротами аэропорта по пути на войну.

Так не раз смотрел на него Стив.

И тут же, когда улыбка едва успела тронуть её полные губы, всё исчезло.

— Стив сказал, что ты хочешь, чтобы он поехал с тобой на встречу с твоими родителями? — сказала Наташа через мгновение, тихо откашлявшись. Баки некоторое время наблюдал за ней, прежде чем кивнуть.

— Да. На последнем приёме у Сэма я позвонил им. Впервые с тех пор, как уехал. Я знаю, что они хотят меня увидеть, и я тоже хочу, но… Я другой. Я изменился и хочу познакомить их с одним из людей, которые сделали мою жизнь лучше.

Наташа медленно кивнула, чуть приподняв уголки рта, после чего допила свой чай.

— Думаю, это пойдет тебе на пользу. Но я хочу спросить, как ты планируешь представить Стива?

Баки нахмурился.

— О чём ты? — спросил он. Наташа выжидаюше смотрела на неё, на мгновение скривила губы, а потом отвела взгляд и вздохнула. Неужели она ожидала, что он поймет, что она имела в виду?..

— Когда встретишься лицом к лицу со своими родителями, а Стив будет стоять рядом, что ты скажешь: ”Это Стив, мой друг” или ”Это Стив, мой парень”?

Ох.

Баки колебался: ему хотелось произнести сразу оба ответа. С одной стороны, он был готов сказать ”мой парень”; они со Стивом были близки, и тот был ему небезразличен. Они ходили на свидания и планировали как-нибудь съездить в поход на выходные (хотя в ноябре, даже почти декабре, планировать кемпинг в районе Бруклина было не особо разумно) или, черт возьми, поехать на озеро. Всё в его сердце и душе верило, что они со Стивом встречаются.

Если бы не тот факт, что они ни разу об этом не говорили. Никогда. Конечно, и Стив, и Баки взаимно заботились друг о друге и переживали, но кое-что так и не проговорили вслух. Тогда это было нормально. Но Наташа была права — если Баки был готов привести Стива к родителям и уверен, что поступает правильно — в конце концов, он больше шести лет не видел семью, то нужно было решить: готов ли он представить Стива не просто как друга.

Конечно, да.

Но что, если Стив не готов? Что, если мы относимся к этому по-разному?

Тяжело сглотнув, Баки отвёл взгляд, обдумывая это. Хотя её рука оставалась теплой и мягкой, Баки чувствовал тяжесть её взгляда, и от этого на коже проступал пот. И он чувствовал, что чем дольше сидит в тишине, тем хуже ему становится.

— Думаю, прежде чем ты сделаешь этот шаг, тебе нужно поговорить со Стивом, — тихо сказала Наташа, нарушая молчание, — потому что это важно, Джеймс. Я знаю, что прошло совсем немного времени, но у вас со Стивом особая связь, и я знаю, что он тебе небезразличен. А ещё — что он заботится о тебе. Если я знаю его достаточно хорошо — а я охренительно хорошо его знаю — то могу с уверенностью заявить: ты для него куда важнее, чем можешь представить.

Баки посмотрел на неё, чувствуя, как сжалось горло.

— Наталья…

Её взгляд был суров, а пальцы сжали его ладонь.

— Я не буду говорить за него. Он должен сделать это сам. Но не ходи на эту встречу, пока не поймёшь, что вы значите друг для друга. И, может, стоит сначала позвонить семье. Хотелось бы верить, что твои родители — хорошие люди, раз воспитали такого сына, но ужасно представлять близким кого-то, кто сделал твою жизнь лучше, и встречать осуждение.

— Я… спасибо.

— Поблагодари меня, Джеймс, когда поговоришь со Стивом.