Часть 32 (2/2)

— Что?

Стив улыбнулся и тихо рассмеялся.

— Ну, ты же знаешь, что иногда люди делают татуировки, чтобы скрыть шрамы. Женщины — часто чтобы замаскировать мастэктомию. Ты думал об этом? Я… я знаю, что это нелегко; я имею в виду, бля, мне повезло подхватить всего пару шрамов, но я знаю, что поначалу они могут угнетать. Но ты мог бы себе представить, что это напоминание можно превратить в произведение искусства?

Честно говоря, Баки об этом не думал; с тех пор, как он вернулся домой и ушел от огня, игл и костяных пил, последнее, о чем он мог подумать — позволить кому-то взять иглу и пять тысяч раз проткнуть свою кожу. Но Стив предложил интересную идею: превратить свои шрамы, свои ужасы и кошмары во что-то красивое? Это было… интересно.

— Раньше — нет, но… Я буду иметь это в виду. Может быть, набью на боку долбаного гигантского дракона или что-то в этом роде.

Стив рассмеялся, слегка откинув голову назад.

— Да, ты мог бы. Бля, ты так хорошо учишь меня танцевать. Вот что я тебе скажу: захочешь — я набросаю тебе несколько идей. Может быть, мы можем начать с малого, на пробу. Я даже сначала нарисую прямо на тебе, чтобы посмотреть, понравится ли.

Что-то в этом, в том, что рисунок Стива навсегда останется на его коже, заставило кожу Баки тепло покалывать.

— Да, с удовольствием, спасибо, Стив. — сказал Баки, скользя рукой по их ногам, добрался до руки Стива и схватил, переплетая их пальцы.

— Не за что. Ладно, опять твоя очередь.

Баки на мгновение задумался, раздумывая, хочет ли он спросить о солдатских буднях Стива или узнать больше о нём; человеке, который был порнозвездой, художником, начинающим танцором и родственной душой. Баки любопытно было узнать всё, что можно, больше подробностей об ужасах и призраках прошлого Стива. Но всё равно Стив уже не был тем человеком, каким был в армии, так же как и Баки уже не был той пустой оболочкой, что осталась от него после возвращения домой. Было бы несправедливо задавать все вопросы про время, от которого сжимаются челюсти, когда можно узнать о том, что заставляло Стива смеяться или плакать и что полностью и бесспорно изменило его жизнь к лучшему.

Закусив губу, он посмотрел на Стива.

— Как ты познакомился с Наташей?

Стив улыбнулся, убирая с лица несколько прядей волос.

— Вообще-то мы познакомились в старших классах. В одиннадцатом; она была студенткой по обмену из Европы, которая собиралась провести тут семестр. Но в конце концов она осталась, решив, что ей нравится Америка. Мы продолжали учиться в колледже после того, как подружились, и дружим до сих пор. И она отлично знает язык, но когда не в настроении или сильно волнуется, то может говорить с акцентом.

— Откуда она?

— Из России.

Баки и сам не сразу заметил, как его левая рука сжалась в кулак, хотя лицо оставалось спокойным.

— Ох. Полагаю, в этом есть смысл, ведь её фамилия Романофф и всё такое. Кажется, в России произносится как Романова?

— Да, — сказал Стив, бросив взгляд вниз, прежде чем снова взглянуть ему в лицо. — Обучаться танцам она начала там, веришь или нет, начинала с балета, а потом занялась более смелыми направлениями. Она любит хип-хоп и экзотические танцевальные стили, но, конечно, она прирожденная танцовщица, как ты сегодня заметил.

— Она прекрасная танцовщица.

Глаза Стива сверкнули, а уголок его рта изогнулся.

— Знаю. Твоё тело тебя предало.

— Что я могу сказать, Наташа — великолепная женщина, — со смешком ответил Баки.

— Так и есть. Я правда не знаю, как бы справился без нее. Моя мама умерла, когда я только начинал учиться в колледже, так что не смогла увидеть, как я расту в искусстве. Но, как ни странно, Наташа была рядом со мной. Она вошла в роль старшей сестры и заботилась обо мне, даже когда я отталкивал. Я понимаю, что злился и тосковал по маме, но Наташе тогда пришлось вытерпеть столько моих выебонов.

— Похоже, ты произвел на нее впечатление.

Стив улыбнулся и медленно кивнул.

— Похоже, что да. Можно и не говорить, как она, кхм, «обрадовалась», когда я объявил, что иду в армию. Думал, она меня убьет прямо на месте, она была так зла. Но она испугалась, понимаешь? Ее приемный отец был членом европейского правительства. Она боялась.

Представить Наташу какой угодно, только не ужасно уверенной в себе и чертовски сексуальной, было трудно, но Баки мог понять. Точно так же чувствовала себя его мать, когда он рассказал ей о своих планах в отношении военной службы. В конце концов она им гордилась, но одно время тоже была напугана и расстроена.

— Ладно, хватит о Нат, — сказал Стив, махнув свободной рукой, — ее жизнь мне не принадлежит.

— Знаешь, она говорила то же самое о тебе, — признался Баки, и Стив усмехнулся.

— Меня это не удивляет. Она открыта и честна почти во всём, что касается её самой, но никогда не выдаст чужих секретов. Если чем-то поделишься и не разрешишь рассказывать, она наверняка будет молчать. Но я знаю, что были случаи, когда она говорила тебе что-то обо мне. Обещаю, что она не пытается напугать тебя или что-то в этом роде; она просто присматривает за мной. Она всегда так делала.

— Я доверяю тебе и ей, — сказал Баки, облизывая припухшую губу и медленно разжимая пальцы.

— Я очень рад, — сказал Стив, сжимая пальцы Баки своими.