Часть 31 (2/2)

Баки тяжело задышал, когда узел в животе сжался ещё теснее, распаляясь всё больше с каждым движением языка, губ и зубов Стива. Пальцами он сильнее вцепился в волосы Стива, а бёдрами несильно толкнулся в рот. И чуть не закричал от разочарования, когда Стив отстранился. Он накрыл ртом губы Баки, притискивась бёдрами к паху. Стив запустил руку между их животами, обхватывая оба члена… о, о боже, о боже, о боже… блядь, блядь, блядь!

— Стив, — выдохнул Баки в его губы, толкаясь в его объятия и упираясь бедрами. Стив застонал и ответил тем же, активно двигая рукой. — Стив, я… О, чёрт, я… я…

— Давай, Баки, давай… Я с тобой, — простонал Стив, прижимаясь своим лбом к его. Оргазм был быстрым, как удар волны, и таким же мощным, Баки выгнулся и дернулся под ним, крича, впился в шею Стива, пачкая спермой их животы.

И тут же, под тяжестью пристального взгляда Стива, Баки почувствовал, что и тот близок.

Стив навалился на Баки, размазывая сперму по коже и рубашке Баки, которая уже успела задраться до талии. Тяжело дыша, Баки сморгнул пляшущие перед глазами звезды. В горле пересохло, как в пустыне, пальцы рук и ног покалывало. Стив склонился над ним, опалив дыханием горло, и Баки услышал сразу два разных сердцебиения — поначалу беспорядочных, но выравнивающихся, пока они не слились в один устойчивый ритм.

Когда Стив перевёл дыхание, Баки посмотрел вниз, увидел длинные ноги Стива, а потом — свои собственные. Левая была испещрена шрамами и пятнами светлой кожи от ожогов, и Баки почувствовал, как сердце сжалось. Его первым инстинктом было отпрянуть и одеться. Конечно, сейчас было прекрасно видно месиво шрамов на икре, но они были светлее, чем те, что тянулись вверх по бедру, через ребра и грудь к плечу.

Медленно сглотнув, он моргнул и, повернув голову, поцеловал Стива в волосы. Было бы нечестно по отношению к Стиву и дальше скрывать это. Ясно как божий день, что даже в пучине удовольствия и желания Стив увидел шрамы на левом боку Баки. Не было никакого смысла притворяться, что он не может рискнуть травмировать Стива. Он видел войну и понимал цену, которую платят за мир, добровольно или нет.

— Знаешь, — сказал Стив, прерывая мысли Баки, — если бы это был фильм, мой режиссер был бы глубоко разочарован мной и тем, как быстро я кончил.

Тихо рассмеявшись, Баки ещё раз поцеловал его, на этот раз в ухо.

— Хорошо, что мы не на съёмках. Но могу утешить тем, — пробормотал Баки, коснувшись его щеки, чтобы легко поцеловать, — что совсем не разочарован.

Стив покраснел, а Баки ухмыльнулся.

— Что ж, отлично. Я бы очень разозлился сам на себя, если бы не смог сделать тебе приятно.

Взгляд Стива блуждал по его лицу и наконец остановился на губах. Баки медленно приподнялся и поцеловал его в третий раз.

— Считай, что задание выполнено, капитан, — пробормотал он, и Стив усмехнулся.

— Слава богу, — сказал он, наклоняясь ближе и снова целуя Баки. Но Баки отодвинулся, упираясь рукой ему в грудь.

— Подожди, — сказал он, чувствуя, как сильно колотится сердце. Стив слегка нахмурился. — Мне нужно тебе показать.

— Что показать? — спросил Стив, и Баки потянулся к себе, коснувшись правой рукой левой. Взгляд Стива смягчился, и он обхватил ладонями лицо Баки. — В этом нет необходимости. Не раньше, чем ты будешь готов, Баки.

— Посмотри на меня, Стив, посмотри на меня всего. И скажи, как думаешь: готов я или нет.

Нахмурившись, Стив немного откинулся назад, смотря на металл и паутину шрамов от ожогов, которые тянулись из-под рубашки Баки вниз по левому боку и по всей ноге до самой лодыжки, где сменялись обычной, неповрежденной кожей. Баки наблюдал, как дрогнуло горло Стива, когда он сглотнул, и медленно кивнул.

Баки медленно поднес руку в перчатке ко рту, зажав кончик среднего пальца зубами. Он глубоко вдохнул, подавив леденящие приступы стыда, страха и паники, сглотнул комок в горле, успокаивая колотящееся сердце, прежде чем стянуть перчатку. Быстрым движением он сорвал её и увидел отражение серебра в глазах Стива. Но только на мгновение, а потом положил металлическую руку себе на грудь и закрыл глаза.

Несмотря на всю свою отвагу, всю работу по улучшению самооценки и снижению тревожности, он не мог заставить себя посмотреть на Стива и, без сомнения, увидеть ужас в голубых глазах. Вместо этого он подавил все, что кричало остановиться, спрятаться, оттолкнуть Стива, и сначала выскользнул из правого рукава рубашки, стянул её через голову, и только потом высвободил левую руку. Он выпустил рубашку из пальцев, прекрасно зная, что шрамы тянутся по ключицам, вверх по шее и сзади.

Долгое время стояла тишина, хотя Стив не двигался. Но сердце Баки не прекращало стучать, а разум не умолкал; почему он не отстраняется, почему не издает ни звука, почему не выдает того, о чем, я знаю, он думает? Это выше всякого ужаса, выше всего… вообразимого. Это пиздец, это ужасно, и теперь он будет думать, что я…

Он не будет… Он?..

Слезы катились по лицу Баки, скатываясь к ушам и линии волос, но тут он почувствовал, как Стив берёт в ладони его левую руку; он мало что ощущал ею, но мог различать давление и тепло. И сейчас он чувствовал, как Стив водит пальцами по пластинам и стыкам пальцев, как надавливает на синтетический материал ладони, держит уверенно и крепко. Прикусив губу, Баки проглотил комок в горле, пытаясь дышать, когда Стив потянул за руку. Он почувствовал, что металлическую ладонь к чему-то прижимают, а когда нашёл в себе мужество открыть глаза, сердце его чуть не остановилось.

Стив прижимал ладонь Баки к своей щеке, накрыв её рукой. Его яркие голубые глаза, такие нежные и яркие, были полны слез, но он так искренне улыбался. Баки нахмурил брови и открыл рот, чтобы заговорить, но Стив медленно повернул голову и поцеловал ладонь и пальцы протеза Баки. Сердце ныло, болезненно разгоняясь после долгого мгновения остановки.

Стив повернул руку Баки, прижав ее к своей лишенной шрамов груди, прямо над сердцем, а потом наклонился и поцеловал Баки снова, сильнее и… полнее. Так, как Баки не мог и надеяться.