Часть 30 (2/2)

«Боже, она может буквально всё», — подумал Баки, когда Наташа снова заставила его расслабиться и проработать шаги. Кажется, они занимались этим уже несколько часов, но когда Баки глянул на окна студии и увидел тёплый дневной свет, то понял, что это не так. День ещё только начинался, и Стив не сводил глаз с фигуры Баки, с того, как он держался за Наташу, как они двигались.

Наконец, как только Баки отстранился глотнуть воды и смог провести полотенцем по лицу и шее, Наташа повернулась и улыбнулась.

— Думаю, стоит включить музыку и показать Стиву, на что мы действительно способны.

Баки эта идея понравилась, но, медленно сглотнув, он вынужден был сказать:

— Мы с тобой никогда раньше не танцевали. Понятия не имеем, как будем себя вести. По-моему, зрелище будет точно такое же, разве нет?

Наташа, сидевшая напротив, ухмыльнулась и воткнула провод в разъём стереосистемы, подключая к ней свой iPod, и начала просматривать музыку.

— Ты никогда не слушал музыку и не позволял ей захватить тебя? Никогда не закрывал глаза и не отдавался ритму?

Баки внимательно смотрел на неё, и Наташа подняла глаза, встречаясь с ним взглядом, и наконец выбрала песню. Баки медленно моргнул, позволив себе слегка улыбнуться, и отвернулся. Раньше он позволял музыке течь сквозь тело и двигать себя по залу, да; но никогда с бальными танцами, и никогда с кем-то ещё. Возможно, потому что никогда не позволял кому-то другому просто довериться музыке; у него никогда не было партнера, с которым была бы тесная связь, с которым можно было бы слиться воедино.

Из стереосистемы послышалось тихое ритмичное бренчание гитары, и краем глаза Баки увидел, как Стив достал телефон и нацелил камеру на них. Снимаешь, Роджерс? Серьёзно? Но такие размышления не могли продолжаться долго, потому что Наташа начала двигаться, легко ступая и покачивая бедрами. Традиционно танец требовал от неё туфли на каблуках, но Наташа танцевала босиком, иногда, когда нужно, приподнимаясь на носках. Баки с восхищением наблюдал за ней: её движениями будто руководила невидимая волшебная палочка, а воздух плавно обтекал фигуру.

«Пусть музыка движет тобой», — подумал Баки и медленно задышал, чувствуя, как ритм гитары проникает в кости, пульсируя под кожей нагревая кровь. Он шагнул вперед, поднимая руки, встречая Наташу. Прижавшись своей грудью к её, он нежно притягивал ее к себе; Наташа накрыла рукой его ладонь, а второй обняла за плечи.

Позволь ритму захватить себя; глубоко вдохнув, Баки расслабил плечи, и Наташа скользнула ближе. Он двинулся по залу, а она бесшумно следовала за ним. На каждый его шаг Наташа делала два, обхватывая его лодыжки, вращая бедрами и сгибая ногу, просовывая между ног Баки или обхватывая ею его бедро. Она и так была достаточно легкой, но в танце превращалась в перышко, а Баки был всего лишь ветром, направляющим её вперёд. Когда звуки гитары стали громче, он развернул её, и Наташа медленно оттолкнулась от пола, вращаясь вместе с ним, а потом легко встала на ноги.

Он запрокинул голову, чтобы видеть её лицо; будто зная, что он наблюдает, Наташа открыла глаза и посмотрела на него. Они снова оказались вплотную друг к другу. Он обвил рукой ее талию, положив ладонь на ребра и в повороте соскользнув к животу. Нога Наташи заскользила по полу, когда Баки откинул ее назад, а потом снова притянул к себе. Она развернулась, медленно отводя бедро в сторону, и снова прижалась к Баки.

Баки вздохнул, погрузившись в нежное звучание гитары и близость губ Наташи к его. Наташа была огненной вспышкой и нежной душой, а ещё очаровательной танцовщицей, и сердце Баки билось чуть быстрее, когда она, ловко двигая ногами, крутанулась вокруг, а потом заскользила мимо него, мазнув кончиком носа по его щеке. Их губы были всего в дюйме друг от друга. Наблюдая за выражением её лица, Баки вздрогнул, поймав её пристальный взгляд. А потом они снова пришли в движение.

Мир казался алым от пылающих в ярком свете волос Наташи и её отражения в зеркалах. Звуки гитары стали громче, их движения — быстрее, и Баки одновременно вёл и позволял Наташе вести себя, сжимая её руку своей. Наташа крепко обнимала его за плечи, пока они скользили по паркету. Сердце Баки колотилось в такт, и когда Наташа обвилась вокруг его тела, прижавшись грудью к груди, а бёдрами к бедрам, Баки чуть не застонал.

Как странно было испытывать в такой момент возбуждение; Баки не испытывал никаких угрызений совести относительно своей сексуальности и никогда не отказывал себе в удовольствии пообщаться с кем-то привлекательным. Его любовь и сердце принадлежали Стиву, как и сексуальное желание; но сейчас, танцуя с Наташей, вдыхая её запах и сливаясь с ней воедино каждым движением, он не мог отрицать тепло в животе, жар на лице или твердость в штанах.

Когда бренчание замедлилось, Баки скользнул рукой от спины Наташи вверх по ее боку, положив на щеку ладонь в перчатке. Прижавшись друг к другу лбами, они замерли. В глубине его существа трепетала боль, возникло зудящее желание наклониться и нежно поцеловать её. Но как только он собрался наклонить голову, Наташа чмокнула его в шёку и отвернулась.

— Стиви, — её голос был мягким, даже нежным, но в словах слышалось нечто змеиное, и Баки покраснел, — можешь подойти и позаботиться о своем парне. Он тычется стояком мне в бедро.

Раздался тихий писк, затем что-то упало на стол, и Баки услышал приближающиеся шаги Стива. Он чувствовал себя невесомо-лёгким и едва успел заметить, как отстранилась Наташа, прежде чем теплая, большая рука Стива обхватила его плечо, медленно поворачивая. Он обхватил ладонями лицо Баки, касаясь его губ своими, мягкими и опьяняющими. И тогда, только тогда, Баки издал отчаянный стон, который сдерживал всё это время.