Часть 24 (2/2)

— Баки, никто не может заставить тебя зайти дальше, чем сейчас. Каждый выздоравливает со своей скоростью. Да, конечно, некоторые люди, с которыми я общался, действительно быстро вернулись к своей прежней жизни. Но были и другие, у кого больше десяти лет заняло только научиться снова чувствовать себя комфортно в небольших компаниях друзей, не говоря о большем. Ты с этой рукой достиг ровно того прогресса, какого должен был.

Размеренно дыша, Баки медленно водил ладонью туда обратно по искусственному материалу. Давление и слабое тепло странно успокаивали.

— Полагаю, что так, — тихо сказал Баки, немного наморщив нос, прежде чем снова поднять взгляд на Сэма. Тот улыбнулся ему и сел немного прямее.

— Я думаю, ты немного слишком строг к себе, Баки, — начал Сэм, но все еще с улыбкой. — Ты добился огромных успехов с тех пор, как начал ко мне ходить. Помнишь нашу первую встречу девять месяцев назад?

Уголок рта Баки слегка дернулся:

— Да, помню. Я не мог смотреть тебе в глаза, почти не говорил и сидел так, чтобы вся моя рука не касалась тела, как будто едва мог вынести идею, что соприкоснусь с надетым на нее рукавом, не говоря уже о ней самой.

— И посмотри на себя сейчас, Баки: удобно одет, чисто выбрит, спокойно и открыто ведешь разговор… и ты сегодня уже дважды назвал это своей рукой.

Моргнув, Баки опустил взгляд на металл и плоть своих рук, медленно сжимая и разжимая обе ладони. Он мог слышать слабый звук сдвигающихся пластин, когда сжимал кулак, тихий стон вращающихся шестеренок.

— Да?

— Да, — Сэм едва заметно улыбнулся уголками губ. — Назвал.

Баки снова сжал и разжал кулаки и облизнул губы, прежде чем поднять голову.

— Я даже не заметил? Я… я так долго был сосредоточен на том, чтобы называть ее «это», что должно быть просто…

— Перестал? — перебил Сэм, и Баки кивнул.

— Ага.

— В этом нет ничего плохого. Потому что это утомительно, постоянно держать в уме, как ты должен ее называть, разве нет?

— Определенно, — Баки выдохнул и тихо усмехнулся. — Возможно, ты прав. Возможно, я именно там, где должен быть.

— Конечно я прав, — фыркнул Сэм. — Я твой терапевт.

Баки слегка рассмеялся.

— Нет, в смысле… во всем. Медленно начинать ей пользоваться, не будучи таким параноиком. Я так сильно хочу получить возможность показывать ее людям, и чтобы они не беспокоились, не жалели меня, и нормально относились и ко мне, и к руке, но я знаю, что люди так не работают. Люди будут пялиться, кто-то оттащит в сторону детей, кто-то посмотрит на меня больными глазами, хотя это не им было больно. Это то, что делают люди. А я не смогу отделить себя от их мнения и реакций, пока не дойду до точки, где смогу посмотреть на себя и сказать: «Знаешь что? Да, это ебаный отстой, но это я, и идите все нахуй, я выгляжу с ней чертовски круто».

Сэм улыбнулся до ушей:

— Мне кажется, ты достигнешь этого идеала раньше, чем думаешь, Баки.