часть 19. на шаг ближе (1/2)
— Спасибо за интересную игру.
Не подняться с колен, не поднять глаз. Больно внутри так, что тошнит — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Внутри словно трескается какая-то невидимая оболочка, ломается стержень. Изнутри парня жрут гигантские черви, что будто размером с ладонь. Только заметные напротив ноги окончально выжимают все соки — те, что тот высасывал у проигравших, какими питался каждый раз, почти бешено смеясь.Часть разбитого бея подаёт ему сигналы: блестит под светом лампы, просит подняться.Подняться... Выпрямиться и пойти вперёд. Как легко это казалось раньше, с чередой сладких побед?
Сейчас, ощущая поражение на собственной шкуре, всё становится на свои места. Перед носом мерещится свет, будто на самом деле появляются две кнопки: красная и зелёная. Парень знает, зелёная — принять и пойти вперёд, красная — смириться и остановиться. Момент, когда с непростым выбором собираются все силы, когда человек рисует своё будущее. Рисует сам, без чьей либо посторонней помощи.
Даже без помощи напарника.— Я сдаюсь, друг, — соскальзывает с уст, и с плеч как будто скатывается гора камней. Впервые бессилие приносит комфорт, усталость — вновь показатель человечности, а не слабости. — Я сдаюсь.
Как в прострации парень поднимает части вмиг потускневшего бея и собирает воедино. Он делает шаг, делает второй, третий, а потом снова падает на пол. Вставать или продолжить лежать — неважно. Плакать или смеяться, злиться или улыбаться — неважно. Холодной пол отрезвляет разум, и черви испаряются, темнота внутри, поглощающая душу раз за разом, делится со светом. Внутри больше не холодно, глаза не стеклянные. Парень сам не замечает, как с носа по щеке скатываются слёзы, как живой голос заполняет помещение.
— Парень, — с хлопком двери к Нарите подбегает девушка и присаживается рядом. — Эй, тебе плохо? Вставай, ты на холодном полу...
Сознание плывёт, а голос остаётся. Голос ангела среди оглушающей тишины и пустоты.— Эй, как тебя зовут? Вставай!***— Мичи, вставай.
Мужчина вздрагивает, когда отрывается от сна, и расфокусированным взглядом ловит лицо Ширу перед собой.— Что я проспал?
— Мы перебираемся в гостиницу. Надо собрать вещи и выехать к восьми.
Нарита трёт сонное лицо и отлипает от подушки. Ногами упирается в пол, восстанавливая опору, и только потом оборачивается: лежащий спиной к нему Вальт всё ещё мирно сопит. У ванной комнаты раскрыт чемодан, разложены разные вещи. Девушка рядом с ним тут же выпрямляется и возвращается к делу.
— Как там... Вакия? — полушёпотом спрашивает Мичи.— Пока спит. Не стала будить Рантаро, пускай выспится, — Ширу складывает футболку в пакет. — Предупредила отца Вакии... Он обещал забрать его. Одного его я отправить всё равно никак не могу. Ещё эта морока с полицией.
— Всё так сильно плохо?— Мистер Уилл сказал, просто так это не забудешь. Вакия... боится, что тоже подвергнется опасности, потому что был там и всё видел.
Вальт разок моргает, когда выпученные глаза начинают слезиться.
— Несколько приёмов, пока есть время, а потом он уедет домой. С отцом, надеюсь, ему будет легче с этим справиться.— Конечно.Мужчина поднимает лежащую неподалёку стопку вещей (как видно, Аоя) и садится возле девушки.— Скажи, чем ещё я могу помочь, — говорит Мичи, и девушка поднимает на него усталый вопросительный взгляд. — Неплохая ответственность — следить за группой детей, ещё и в такой момент. Как насчёт дать тебе выспаться завтра?Ширу тепло улыбается и кивает.
— Подтащи рюкзак Вальта ближе, пожалуйста.
Мужчина помогает девушке с вещами ещё с полчаса.
Пока Ширу заглядывает в каждый номер, подготавливая вещи и проверяя сон своих юных подопечных, Нарита тихо крутится вокруг кроватей в поисках чего забытого (утром, вероятно, Ширу с детьми будет торопиться).В какой-то момент в глаза бросается уголок блокнота — видно, принадлежащего Вальту. Мужчина вытаскивает и пристраивает его в чемодане Ширу. Взгляд останавливается на лице синеволосого. Мичи пытается чуть поправить ему подушку, как пальцем нащупывает мокрое пятно на ткани, на уровне глаз. Вальт так сильно волновался за друга, что заплакал? Такое сопереживание действительно достойно похвалы.
Нарита вспоминает о недавнем сне, будучи лежащим на полу в собственных слезах, и осторожно гладит мальчика по голове.Пора бы проверить Ширу.
***С внезапной тряской поезда Ширасаги понимает, что всё-таки задремал. Похоже, под утро продержал глаза закрытыми больше положенного. Вальт в стороне тоже не отдавал бодростью: лежал на боку, так и не выпрямив ноги, и сопел.— Эй, подъём, — Ширасаги наклоняется и дёргает того за плечо. Пока сморщенный Аой подаёт какие-то признаки жизни, старший осторожно выглядывает в коридор.
В вагоне по-прежнему пусто. Тихо и не по себе, как на кладбище. Видно, эта ночь наедине и правда прошла спокойно.
— Мы спали? Мы живы? Никого нет? — ещё спросонья заводится Вальт, осев на полку.Ширасаги одаривает его неопределённым взглядом, и синеволосый трёт заспанные глаза.— Пусто, — говорит Луи. — Ты, кажется, говорил, что не будешь спать.— Я и не хотел! Оно само получилось, честно, — оправдывается Вальт и приводит волосы в порядок. — А ты что, не спал?
Ширасаги фыркает.
— Ещё бы я спал в такое время.
— Ничего... странного не случалось?Аой выглядывает в коридор следом за старшим и задумчиво хмурится. Потом отходит к окну: до боли привычный пейзаж, теперь с птицами в небе в комплекте. Какая щедрость.— Я не замечал.Луи выходит из купе и раскрывает двери так широко, как только можно.— Не закрывайся и чаще высовывайся, — командует он и идёт в сторону, наспех осматривая соседние купе. Всё ещё не доверяющий окружению Аой только покорно угукает и с опаской наблюдает за подростком со стороны.По правде говоря, происходящее настолько уже начало походить на абсурд, что Луи был готов ко всему. Его единственная тактика — это держаться за Вальта, а остальное само потихоньку соберётся в кучу. По крайней мере, сейчас они знают, чего остерегаться и как избегать ?недоразумений?.Знают и фокус с беем. Пускай не полностью, но причина, вероятно, найдена.Ширасаги вновь задумывается: действительно ли способен на подобное дух бея? Он уверен, что без хозяина волчок неактивен и не может влиять на окружающий мир. Но стоит ли быть уверенным? Или у волчка изначально был хозяин, который всё это и устроил? Тогда он должен был хотя бы раз появиться у них на глазах. Находиться поблизости, дабы контролировать бей. И здесь снова промах: ни Вальт, ни Луи в бой с этим беем не вступали. Воздействовали на него, но не позволяли контактировать с собственными напарниками.Какая дичайшая мощь должна быть у духа, чтобы провернуть такое дерьмо без сражения на арене? Чудеса? Бред полнейший? Всё в точку.Либо это весёлые игрульки психованного волчка, либо странности собственных фантазий.
А может, всё вместе?— Мы можем обойти вагоны вместе, но я не думаю, что это чем-то поможет. Всё ещё как вариант — остаться здесь и ждать... чего-то.— Жутко оставаться здесь одному... — Вальт морщит нос. — Но мы же теперь вдвоём, — он ловко берёт Ширасаги под руку. — Вместе будет спокойнее и надёжнее. Когда мы оба шевелим мозгами и... так далее.
— Если не затеряешься по пути, — отвечает Луи и высвобождает свою руку из захвата. Вмиг неудовлетворённое лицо Аоя отпечатывается в груди непонятным теплом.— Если бы ты держал меня за руку, то не затерялся бы.— Мне не обязательно это делать. Просто перестань трястись лишний раз, — говорит Ширасаги. — Когда ты боишься, ты уязвим и плохо соображаешь.— Разве ты не боишься? Тогда ты испугался вместе со мной!
Старший фыркает, одаривая Аоя неопределённым взглядом, и идёт вперёд. Его интонация походит на голос строгого отца, который учит своё глупое дитя:— Оставь уже свои глупые домыслы, сосредоточься на деле. Пока я остаюсь в трезвом уме, пользуйся и не отставай.
— Если ты не боишься, то у тебя нет чувств. Тогда ты не человек.
— Иногда быть бесчувственным полезно для здоровья...
— Ай!
Луи оборачивается назад и взглядом быстро ищет врага. Однако пусто. Только свалившийся Вальт, что осторожно встаёт и приподнимает одну ногу в воздухе. Голубоволосый узнаёт: нога, на которую не так давно младший хромал.
— Идти можешь? — спрашивает Луи. Аой показательно ступает на больную конечность и снова айкает.
— Я могу допрыгать.